Байки из роддома

– Каким?

– Перспективной научной работой. Так и тянет набить морду Полянскому…

– Гошке?! – поразилась Елена. – С какой стати?

– Плохим мальчикам свойственно бить хороших мальчиков, которых родители ставят им в пример, – серьезно объяснил Данилов. – Синдром отрицания. Вот, например, если тебе не понравится какая-нибудь из Никитиных пассий, то что ты предпримешь?

– Я не собираюсь вмешиваться в личную жизнь моего сына! – заявила Елена, явно гордясь собой. – И не собираюсь советовать ему, с кем он должен строить отношения, а с кем – нет!

– Посмотрю, что ты скажешь через пять лет. – Данилову горячность Елены показалась немного неестественной. – В любом случае имей в виду, что мальчикам свойственно ненавидеть тех девочек, которые нравятся их мамам, и наоборот. Запомни хорошенько – тебе пригодится.

– Значит, ты меня любишь потому, что твоя мама меня терпеть не может! – Елена легонько толкнула Данилова в бок локтем. – А я-то думала…

– Моя мать – исключение из правил! – с пафосом воскликнул Данилов, отводя взор от экрана. – Она никогда не вмешивается в мою личную жизнь! Как ты в Никитину!

– Ври больше! Перемотай назад, а то я отвлеклась…

– Зачем? – скривился Данилов, которому фильм уже наскучил. – Все равно вот эта арийская девушка окажется победительницей. Да вдобавок спасет все человечество от страшной угрозы. Давай лучше что-нибудь легкое посмотрим…

– Неужели мы такие старые, чтобы ночами смотреть телевизор? – поддела его Елена. – Или?..

– Ну что ты! – оскорбился Данилов. – Я просто пытался организовать культурную программу, чтобы ты не думала, что меня интересует только секс…

Под утро Данилову приснился Полянский. Важный, даже надменный, облаченный в черную бархатную мантию и академическую шапочку с кисточкой, закадычный друг сидел на высоком стуле, размерами больше напоминающем трон, хмурил брови и настороженно озирался по сторонам.

– Ты чего, Игорь? – спросил у него Данилов, совершенно не удивляясь необычному наряду Полянского.

– Ищу смысл жизни, – ответил тот. – Ты его случайно не видел?

– В моей жизни никогда не было смысла, – признался Данилов. – Я его и не искал никогда.

Полянский оглушительно расхохотался. Черты его лица начали расплываться.

– Что с тобой? – воскликнул Данилов.

В этом своем сне он был не таким как в жизни – впечатлительным, каким-то взволнованным и очень непонятливым.

– Я не Игорь! – Полянский превратился в Татьяну Федоренко. – Меня зовут Таня, и я хочу с тобой дружить.

– Таня? – переспросил Данилов. – А где Игорь?

Федоренко неожиданно взмыла в воздух и попыталась спикировать на Данилова. Он еле увернулся…

– Вовка! – тормошила его Елена. – Тебе что, кошмар приснился? Или наоборот – эротический сон? Лягаешься, пихаешься и зовешь какую-то Таню. Я уже ревновать начала – со мной ты никогда не был таким горячим…

– Ты бы тогда не выжила, – ответил Данилов, переворачиваясь на другой бок: надо было выспаться перед суточным дежурством, которое началось небольшим скандалом. Родственники одной из пациенток, лежащей в реанимации после экстренного кесарева сечения, возжелали ее посетить всем скопом. И не просто повидать, но и накормить вкусной домашней снедью.

– Я ей пирожков напекла, диетических, с капустой! – вопила мать пациентки, потрясая перед даниловским носом объемистым пластиковым пакетом. – Вкусных, домашних!

Пирожки пахли так, что хотелось проглотить их вместе с пакетом.

– Доктор, ну войдите же в наше положение. – Муж пациентки все пытался сунуть в нагрудный карман даниловского халата мятую сторублевку.

Две толстухи неопределенного возраста стояли чуть поодаль и сверлили Данилова недружелюбными взглядами.

Он честно попытался объяснить настырным родственникам нюансы послеоперационного питания. Собеседники искренне недоумевали: о какой диете говорит доктор, оперировали ведь матку, а не желудок; и их возражения в каком-то смысле были даже логичными.

– Да вы сами попробуйте, что это за пирожки! – не сдавалась мать. – Я же их не просто так принесла, а с куриным бульончиком. Бульончиком так вкусно пирожки запивать. И для желудка полезно!

Поняв, что людей не убедить и от них никак не избавиться, Данилов позвал на помощь медсестру-анестезиста Веру Козоровицкую – женщину необъятных габаритов, отчаянную матерщинницу. С ее помощью доктор быстро оттеснил ярящихся гостей к лифту.

– Я на вас жалобу напишу! – пообещал муж пациентки. – Вы еще посмотрите…

– Видали мы таких! – парировала Вера и выдала столь уничижительную характеристику потенциального жалобщика, что тот стушевался и, ничего не ответив, позволил своим спутницам увести себя.

– Спасибо, Вера, – поблагодарил Данилов. – Они меня почти победили.

– Не за что, Владимир Александрович, – отмахнулась Вера. – Общее ведь дело делаем. Я сейчас на пост охраны позвоню и вставлю им, чтобы не пускали посторонних. У нас реанимация, а не проходной двор.

– Только звони не с поста, а из ординаторской, ладно? – попросил Данилов, хорошо представляя себе, в каких выражениях Вера будет отчитывать корыстолюбивых охранников. Женщинам, лежавшим в реанимации, слушать это было совсем не обязательно.

– Как скажете. – Шаркая по полу шлепанцами сорок четвертого размера, Вера отправилась в ординаторскую.

Около полудня по роддому разнеслась весть о том, что завтра должна прибыть «совместная» комиссия из сотрудников Потребнадзора и Департамента здравоохранения. Очередной знакомый из Департамента предупредил Ксению Дмитриевну, и она немедленно начала действовать. Информатор говорил, что идет проверка санитарно-эпидемиологического режима, а это дело никогда не обходилось без нарушений. Не одно находили, так другое…

Главная акушерка Юлия Васильевна «накрутила хвоста» старшим акушеркам и старшим сестрам, призывая их немедленно устранить все имеющиеся недостатки и упущения, а, спустя полтора часа отправилась на обход роддома. Отделением анестезиологии и реанимации она осталась довольна, найдя всего лишь одно нарушение, да и то пустячное: стерлась надпись «для грязного белья» на одном из баков. Анна Сергеевна в присутствии начальства вооружилась несмываемым маркером и восстановила надпись.

– Ань, утром сама еще раз все проверь, – попросила главная акушерка. – К вам они непременно сунутся.