Баженов
Шрифт:
8 июня Екатерина Алексеевна, не вдаваясь особливо в подробности и следуя мирному и спокойному тону предыдущих писем, писала своему сыну Павлу Петровичу и великой княгине Марии Федоровне:
«…Я здорова и уже на обратном пути; ночевать буду в Торжке, а завтра приеду в Вышний Волочек? Петровский дом очень хорошенькая квартира, два другие же, т. е. новые дворцы, Московский и Царицынский, не окончены; последний внутри должен быть изменен, ибо так в нем бы невозможно жить; Коломенский же такой, каким я его оставила. Москва улучшается; строят много и весьма хорошо; водопровод большое предприятие, над которым теперь работают. Прощайте; будьте здоровы; обнимаю Вас. Мое почтение принцессе Виртембергской».
СУДЬБА АНСАМБЛЯ
Дворец в Царицыне был разрушен не сразу. M. M. Измайлов пытался было найти выход из создавшегося положения, хоть как-то помочь Баженову. Переживал за своего друга и М. Казаков. Коллеги договорились: Баженов
Казаков в своем варианте дворца пытался по возможности сохранить избранный Баженовым стиль старорусской архитектуры. Но ему также не повезло. Дворец был запроектирован трехэтажным, с акцентом на центральную часть здания. Однако в ходе строительства пришлось многое переделать, так как ассигнования постоянно урезывались. В результате получилась большая разница между проектом и осуществленным зданием. Было нарушено единство дворца, высота среднего корпуса значительно понижена, что повлияло на первоначальные размеры плана и создало впечатление расплывчатости здания. Остались также неосуществленными богатые декоративные украшения, сосредоточенные по проекту на третьем этаже. В результате дворец утерял характерные для других царицынских построек детали, стилевые особенности. Наконец, строительство вообще не было завершено. В 1793 году здание было покрыто временной крышей, а в 1796 году, после смерти Екатерины, строительство прекратилось, дворец, как и другие царицынские постройки, был заброшен.
На уникальный архитектурный ансамбль в Царицыне на протяжении двух веков была, так сказать, наложена печать невезения. Кстати, этот ансамбль состоял не только из каменных палат. Его дополняли живописные аллеи, декоративные руины, беседки, мостки, пристани, статуи, вазы, оранжереи. В парке находилось также множество деревянных хижин, избушек, были сооружены живописные пещеры, украшенные естественным камнем, мхом, раковинами.
Одно время Царицыном управлял Н. Б. Юсупов, владелец Архангельского. Он уничтожил многие парковые постройки, приказал снять белокаменные портики казаковского дворца.
В 1835 году Николай I велел архитектору Белоголову снять обмеры, чтобы перестроить дворец и приспособить его для казарм или военного училища. Потом от этой затеи отказались.
В 1860 году царицынские здания были сданы в аренду под завод. К счастью, планы заводчиков остались неосуществленными.
В 1882 году с дворца были сняты кровли, ценные художественные изразцы печей проданы частнику. Словом, строения постепенно гибли, растаскивались, что называется, по косточкам. Однако сами строения, лишенные крыш и безжалостно заброшенные, простояли века, выдержав и жестокие холода, и проливные дожди, и натиск любителей-туристов.
В 1936 году архитекторы Борщ и Зундблат предложили приспособить царицынские постройки под гостиницу-ресторан. Их проект был одобрен экспертной комиссией. Однако это предложение, будь оно осуществлено, привело бы если не к разрушению, то, во всяком случае, сильному искажению и еще более значительной утрате исторического памятника архитектуры.
Более разумный план предложил в 1945 году архитектор Д. В. Разов. Он составил проект реставрации зданий для использования их под библиотеку, архивы, выставочные залы.
Но и этот план остался неосуществленным.
В сентябре 1972 года было принято решение начать реставрацию и восстановление царицынских строений. Парк и архитектурные сооружения были переданы Академии художеств СССР.
Царицыно превратится в городок молодых художников. В его дворцах разместятся факультеты Института имени В. И. Сурикова. Малый дворец отведен под музей, здесь будут храниться материалы, связанные с историей строительства и возрождения ансамбля.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вокруг имени Баженова скопилось столько былей и небылиц, что уже одно распознавание правды от неправды требует значительных усилий.
ОРДЕНСКИЕ ИНТРИГИ
Вспомним, на каком этапе своего творчества друг русского зодчего Н. Новиков оказался «уловленным» и масоны.
После острой литературной полемики с Екатериной II и закрытия «Трутня», временного молчания Николай Иванович вернулся к журнальной деятельности. В 1772 году начал выходить его второй сатирический журнал «Живописец». Это совпало с напечатанием и постановкой на сцене комедии «О, время!», принадлежащей перу Екатерины. Сатирическая пьеса высмеивала ханжество, невежество, суеверие, сплетни. Новикову пьеса пришлась по душе, она была созвучна его настроению. В первом листе «Живописца» он призывает автора комедии «О, время!» продолжить полезное дело, взглянуть «беспристрастным оком на пороки наши, закоренелые худые обычаи, злоупотребления
и на все развратные наши поступки». Вместе с тем он предлагает истребить и другую чуму — «слепое пристрастие некоторых знатных российских бояр и молодых господчиков ко всем иностранцам». Он открыто выступает против французского влияния, подчеркивая, что «от обхождения с ними остались у нас легковерность, непостоянство, вертопрашество, вольность в обхождении границы, благоразумием учрежденные, и многие другие пороки». Не приветствует Новиков и низкопоклонства перед англичанами: «Все английское кажется нам теперь хорошо, и все нас восхищает. Французскую наглость называли мы благородною вольностью, а ныне английскую грубость именуем благородною великостью духа».Эта тема нашла свое развитие и в журнале «Кошелек». Новиков стал издавать его с июля 1774 года. Во вступительной статье еженедельного сочинения он заявляет о программе журнала и поясняет причины, побудившие издавать оный:
«Я никогда не следовал правилам тех людей, кои безо всякого исследования внутренних, обольщены будучи некоторыми снаружи блестящими дарованиями иноземцев, не только что чужие земли предпочитают своему отечеству, но еще, ко стыду целой России, и гнушаются своими соотечественниками и думают, что россиянин должен заимствовать у иностранных все, даже и до характира; как будто бы природа, устроившая все вещи с такою премудростию и наделившая все области свойственными климатам их дарованиями и обычаями, столько была несправедлива, что одной России, не дав свойственного народу ее характира, определила ей скитаться по всем областям и занимать клочками разных народов разные обычаи, чтобы из сей смеси составить новый, никакому народу не свойственный характир, а еще наипаче россиянину: выключа только тех, кои добровольно из разумного человека переделываются в несмысленных обезьян и представляют себя на посмешище всея Европы. Таковые не только что не видят добродетелей, россиянам природных, но если бы где оные с ними не нарочно и повстречались, то, без сомнения, отвратили бы зрение свое, именуя оные грубостию и невежеством. Да оне и неудивительно: ибо мы уже давно бросили истинные драгоценные жемчуги, предками нашими любимые, яко недостойные и во Франции неупотребляемые, а принялись жадно покупать ложные; но я смело скажу: если бы Франция столько имела жемчугов, сколько имела Россия, то никогда бы не стала выдумывать бусов: нужда и бедность мать вымыслов. А ныне развращение во нравах учителей наших столь велико, что они и изъяснение некоторых добродетелей совсем потеряли и столь далеко умствованиями своими заходят, что во аде рай свой найти уповают; но о сем пространнее поговорим на своем месте».
Изложенная Новиковым программа и затронутые им на страницах журнала темы, а главное — четкая авторская позиция глубоко противоречили масонскому духу космополитизма. Нет, не внешним лозунгам, бытовавшим в ложах и взятым на вооружение русскими масонами. Новиков всем своим творчеством, многочисленными работами, с интересом читаемыми многими русскими, всей своей издательской деятельностью вошел на этом этапе в противоречие с тайными стратегическими планами масонов-иноземцев. В их планы входило: охватить всю Россию сетью масонских лож, втянуть в них особенно знатных людей, подчинить их своему влиянию, воспитать в них преданность целям международного «общества» и покорность воле «провидцев», тайных мастеров. Но для этого необходимо было прежде всего «приуготовить почву», «отесать дикий камень»: внушить ревностным патриотам страны, мнение коих авторитетно для многих, что почитание традиций отечества, национальная «самость», гордость, самосознание и самобытность, «рабское» почитание интересов территориально обусловленного государства, управляемого профанами, людьми «не просветленными», надежды на профанские науки и прочее — все это пережитки, от коих следует избавляться. Словом, им важно было с помощью самих же русских создать такой общественный климат, такой психологический настрой в определенных кругах, особенно во влиятельных, при котором беспрепятственно распространялся бы дух космополитизма — фундамент, на котором легче возводить масонское «здание», добиваться осуществления орденских планов. И именно в это время, когда Новиков, ставший крупным издателем и популярным литератором, объективно встал поперек дороги масонства, «братья» сами поснешили явиться к нему.
«Собравшись к нему в дом, — свидетельствовал масон М. Лонгинов — они предварительно, как бы посторонним образом, говорили ему о своем обществе и, не взяв обета в скромности, прочли ему принятие и против всякого его ожидания поздравили его членом своего общества. Мы знаем тебя, — говорили они, — внаем, что ты честный человек, и уверены, что не нарушишь тайны». Разумеется, Николай Иванович согласился стать масоном не только из одного интригующего желания «познать таинства» и «приблизиться душою» к «Создателю Вселенной». Масоны, знавшие сокровенные мечты издателя, пришли к Новикову, так сказать, с деловым предложением. Они рекомендовали ему использовать организационную структуру масонства, многочисленные ложи для повсеместного распространения просвещения, полезных книг. Было предложено также войти к нему «в долю» и организовать «Типографскую компанию» — мощный книгоиздательский центр. Это было то, к чему Новиков стремился, о чем так долго мечтал.