Бедная богатая девочка

— Конечно же нет! Я просто предположила, что ты…

— Ты не можешь ничего предполагать, когда дело касается меня, — ответил он с едва заметной улыбкой.

Рэйчел почувствовала себя загнанной в угол. Что же он еще от нее хочет, если не переспать с ней? Пять лет назад, во время их короткого романа, до секса дело не дошло, и заставить ее спать с ним за деньги было бы для него лучшей местью. Но если бы она занялась сексом с Алессандро, он был бы разочарован — в плане сексуальных умений она наверняка сильно уступала экзотическим, уверенным в себе красоткам, к которым он привык. И все же, находясь рядом с ним, Рэйчел чувствовала, что воздух между ними как будто наэлектризован, пронизан потоком чувственного тепла. Когда его взгляд останавливался на ней, волоски на ее теле вставали дыбом, а при звуке его низкого голоса ее пульс учащался. Знал ли он об этом? Может, он позволил ей остаться лишь затем, чтобы она поняла, каково это — быть отвергнутой?

— Я дам тебе время подумать до конца дня, — сказал Алессандро. — Мои юристы составят соглашение — к ужину оно будет готово для подписания.

Рэйчел нахмурилась:

— Соглашение? Какое еще соглашение? К чему такой официоз?

— Если хочешь остаться у меня хотя бы на день-два, ты должна будешь подписать контракт, запрещающий тебе общаться с прессой.

— Ты не веришь мне на слово?

— Иди прими душ, — сказал Алессандро вместо ответа. — Ты и так слишком долго пробыла на солнце.

— А ты идешь в дом? — спросила Рэйчел, недовольная тем, что ее прогоняют.

— Нет, я еще поплаваю. Увидимся за ужином. Надеюсь, ты сообразишь, как пройти на кухню. В холодильнике полно еды — Лючия об этом позаботилась. В восемь тридцать я буду ужинать и приглашаю тебя поужинать со мной.

— Звучит как-то странно. Ты ведь не ужинаешь с Лючией!

— У нас с тобой совсем другой случай, — ответил он. — Ты находишься здесь не только как временный работник, но и как гостья.

— Ну, гостьей меня назвать трудно. Ты с самого начала был мне не рад.

— Если я не самый радушный хозяин, тебе некого в этом винить, кроме себя. Но раз уж ты здесь, я хочу, чтобы мы максимально приятно провели это время.

Когда Рэйчел вошла в свою комнату, ее ноги сами понесли ее к окну. Она взглянула вниз на террасу. Алессандро не было ни у бассейна, ни возле него. Она решила вздремнуть перед ужином, чтобы подготовиться к очередной словесной перепалке с Алессандро, которой ожидала едва ли не с радостью, хотя и боялась признаться себе в этом.

Отдохнув, Рэйчел снова надела льняные брюки и топ. У нее не было никаких украшений, кроме крошечной алмазной подвески, оставшейся от матери, — она постоянно носила ее. Косметичку она оставила в чемодане, поэтому пришлось идти на ужин без макияжа.

Она спустилась по лестнице, скользя ладонью по прохладному мрамору. Алессандро настаивал на том, чтобы она не задерживалась дольше двух дней, но теперь, когда у Лючии возникли проблемы в семье, у Рэйчел появилась возможность убедить Алессандро финансировать ее марку одежды. Но это будет нелегкой задачей. Деньги, которые он дал ей, закончатся до конца недели, поскольку у компании огромные долги. Пойдет ли она на то, чтобы просить у него помощи? Может, он именно этого от нее и ждет? Он очень интересный человек: таинственный, замкнутый и невероятно притягательный. Эти два дня станут для нее испытанием, которого она не ожидала. Не ожидала она и того, что каждый его взгляд будет так волновать ее. Его взгляд был похож на прикосновение — он следовал за каждым ее движением и обжигал ее кожу, как раскаленное железо. Ей нужно вести себя осторожно. Очень осторожно.

Кухня оказалась мечтой любого повара — холодильник и буфет ломились от продуктов, из которых можно было приготовить самые изысканные блюда. Рэйчел с усердием принялась за дело, желая доказать Алессандро, на что она способна. Те дни, когда она нанимала поваров и уборщиков, давно остались в прошлом. За последние несколько лет она научилась очень многому и теперь гордилась тем, что может приготовить обед как на двоих, так и на десятерых.

Она не услышала, как в столовую вошел Алессандро. Она заканчивала накрывать стол и даже не заметила, как он сел прямо перед бутылками шампанского и белого вина, стоявшими в ведре со льдом.

— Ужин почти готов, — сказала Рэйчел. — Я только проверю цыпленка.

— Я сказал, что ужин должен быть к половине девятого. — Алессандро вызывающе посмотрел на нее своими темно-синими глазами.

Рэйчел выпрямила спину:

— На моих часах только восемь двадцать.

— Значит, твои часы отстают, — парировал он.

— Ты всегда столь педантичен или просто меня дрессируешь?

— Теперь ты работаешь на меня, Рэйчел. А я не потерплю небрежности и непунктуальности ни в каком виде.

Негодование вспыхнуло внутри ее, как раскаленные угли, но она вернулась в кухню, чтобы принести еду.

Когда она принесла закуски, Алессандро все еще сидел за столом. Рэйчел поставила их перед ним, а сама встала у своего места напротив него. Ее раздражало, что он сидит как король в ожидании своих подданных. Наверное, он делает это нарочно, чтобы она поняла, что недостойна того, чтобы ее замечали или вставали с места при ее появлении. Но он мог хотя бы выдвинуть для нее стул!

— Меня удивляет, что ты не начал есть еще до того, как я села.

— Это же верх наглости — начинать есть, пока все гости не расселись по местам и каждому из них не подали еду.

— А если мужчина не встает, когда дама входит в помещение, — это, кстати, тоже отнюдь не признак хороших манер.

Алессандро посмотрел мимо нее, словно ожидая прихода других гостей.

— Я пока не вижу никаких дам, вошедших в зал, — ответил он с холодной улыбкой. — Когда заметишь какую-нибудь даму, скажи мне.

Рэйчел впилась пальцами в спинку стула, еле сдерживаясь, чтобы не дать ему пощечину за оскорбительный комментарий.

— Что, наслаждаешься властью? Вижу, ты получаешь удовольствие от перемены ролей. Но твои барские замашки выглядят жалко — ведь никакие деньги не изменят того, кто ты есть на самом деле. Ты можешь окружать себя какой угодно роскошью, но внутри ты кем был, тем и остался — неотесанным уличным пацаном, которому однажды повезло.

— Садись.

Она сжала стул еще сильнее.

— Я сяду, только когда ты встанешь.

— Тебе придется очень долго ждать, Рэйчел. Так что садись, пока я не вышел из себя.

Воздух между ними словно заискрился от напряжения.

Под пронзительным взглядом его сапфировых глаз Рэйчел забеспокоилась. На его лице не было никаких признаков гнева, но она чувствовала его злость — она словно обвивалась и сжималась вокруг нее, как удав, все сильнее с каждым ударом ее сердца.

После напряженного молчания Алессандро сказал:

— Я приготовил бумаги тебе на подпись, — и протянул их ей.

Рэйчел замялась, но потом взяла их дрожащей рукой. Ей было неприятно чувствовать себя ребенком, которому читают нотации.