Бедный Бобик
Шрифт:
– Но вы вовсе не так уродливы, как… – Алена смутилась и замолчала.
– Как кажется, да? – засмеялся тот, и Алена с облегчением засмеялась вместе с ним.
– Так что к великому мыслителю мое имя отношения не имеет. Увы. Я…
Они уже подошли к ограде церкви. Эммануил хотел еще что-то сказать, но, увидев, что Алена достала мобильный телефон, замолчал. Алена собиралась, как обычно, отключить телефон перед работой. И увидела, что ей пришло сообщение. Почему каждый раз, когда кто-то звонит или на дисплее телефона появляется маленький конвертик, в первую секунду ей кажется, что это он, Денис? В письме было
– Химчистка! – раздраженно прокричали в трубке.
Алена попробовала позвонить еще раз, и уже другой голос, молодой и напряженно милый, сказал:
– Сеть прачечных и химчисток «Чистюля». Ирина слушает.
Алена была уверена, что в прачечной «Чистюля» у нее уж точно врагов нет. Знать бы, где они есть… Алена взглянула на спутника, спокойно стоящего возле недавно подкрашенной черной ограды. На фоне красивого кованого узора Эммануил и вправду казался сказочным персонажем.
В это время телефон снова пиликнул. Новое сообщение. На этот раз номер не определился. Алена взглянула на текст. «Боишься?» – было написано по-русски. Алена кивнула, как будто отправитель странных записок мог ее сейчас видеть. Хотя кто знает…
Она подошла к Эммануилу, чтобы попрощаться. Он поднял на ее глаза.
– Милая моя девочка, вы, конечно, еще ничего не решили… Прошу вас, только не спешите с ответом…
– Хорошо. Не буду. Только я… Я, кажется, согласна…
– Милая моя! – Он замер, не веря своим ушам. И через секунду продолжил, негромко и торжественно: – «Мне это кажется, иль вам, Какая к черту соразмерность, Я все отдам, я все раздам в обмен на нежность и на верность!..» Моя королева! Вы божественны! Вы… Позвольте вашу руку!
Алена протянула ему руку, он взял и вторую, уважительно поцеловал обе, сразу отпустив их. Девушка подумала, не попросить ли Эммануила подождать до конца службы, но не стала. И так все это было неловко и неожиданно. То, что она ему сейчас сказала… Алена шутливо помахала своему спутнику рукой и, стараясь не споткнуться на дорожке, выложенной крупными неровными плитками, вздыбившимися после зимы, поспешила прочь.
В церкви шла обычная подготовка к службе. Кто-то из певчих уже раскладывал ноты. Негромко переговаривались за стойкой женщины, продающие свечки и церковную утварь.
Алена положила на место свои ноты и подошла к окну. Она увидела, что Эммануил еще не ушел, а стоит у ограды и читает расписание служб. Ушастый маленький Эммануил, известный композитор. Автор нескольких опер, музыки к фильмам и к мультфильмам, которые она смотрела в раннем детстве. Исполнитель старинной музыки на лютне и французской волынке… Алена скрестила кисти рук и положила на них голову, все так же глядя на него. В голове у нее застряла последняя фраза Эммануила, которую он в восторге продекламировал: «В обмен на нежность и на верность…» Алена бы не удивилась, узнав, что он сочинил это сам.
– Как ты себя чувствуешь, дочь моя? – спросил отец Григорий, проходя мимо.
– Обманщицей, – тихо произнесла Алена и чуть громче добавила: – Доброе утро, отец Григорий.
Священник приостановился около
нее.– И ты здравствуй, дочь моя. Как здоровье твое, не расслышал?
– Хорошо, – постаралась улыбнуться Алена.
– Слава Богу. Видел, кто-то все провожает тебя. Родственник твой, видно?
– Еще нет, – ответила Алена и, чуть помолчав, добавила: – Жених.
Отец Григорий быстро, но очень внимательно взглянул на нее.
– Вот и ладно. – Он несколько секунд ничего не говорил, вместе с Аленой глядя в окно. Потом спросил: – Любишь его, дочь моя?
Алена обернулась к нему.
– Вы жестоки, батюшка.
Отец Григорий, как будто не слыша, кивнул, глядя на ковыляющего прочь Эммануила.
– У него доброе лицо.
– И уши, – мягко добавила Алена.
Секунду они смотрели в глаза друг другу, священник – чуть улыбаясь. Алена почувствовала, что в глубине души у нее поднимается какой-то очень нехороший вопрос. И остановила себя.
– Бог в помощь. – Отец Григорий, легко перекрестив Алену, быстро ушел.
Выйдя после службы, Алена заметила невысокую фигурку композитора все там же, за оградой. Она несколько растерялась. Чужие чувства, на которые не можешь ответить…
– Вы не ушли домой?
– Я забыл спросить вас, что вам сегодня снилось, вот и решил дождаться.
Алена взглянула в его улыбающиеся глаза и подумала: сколько же ему лет на самом деле, вряд ли пятьдесят девять, как он сказал. Мужчины в случае необходимости тоже пытаются скрыть свой возраст. Хотя бы годочков на пять-семь, да все поменьше. А интересно, какой он был в двадцать, в тридцать, даже в сорок? Наверно, очень некрасивый. Она вздохнула и отвернулась.
– Вас снилось что-то плохое?
– Н-нет… Я не помню. У меня вчера был трудный день.
– А вы во сне летаете, девочка?
Алена удивленно посмотрела на Эммануила.
– Ну да… Бывает… Теперь не часто. Но, как правило, чтобы убежать от кого-то, вырваться на свободу…
– И потом долго летите?
– Наверно, да. А что?
– А вам никогда не приходило в голову, почему, когда летаешь во сне, никогда не бьет в лицо встречный ветер? Ведь даже на велосипеде, если быстро ехать, – ветер в лицо. А когда летишь – нет.
Девушка внимательнее взглянула на композитора:
– Интересно… Нет, не приходило. А ведь правда… Наверно, это потому, что летает душа… Хотя я даже знаю во сне, как взлететь, какое усилие надо сделать, чтобы оторвать тело от земли. Однажды у меня не получилось, лет пять назад, и я с тех пор всегда во сне боюсь, что взлететь не получится…
– Позвольте один вопрос, Алена.
Она кивнула.
– Я вас правильно понял сегодня утром? Вы сказали, что вы согласны…
– Мне… мне страшно одной, Эммануил Вильгельмович… И я не могу вам всего рассказать…
– Не говорите, девочка моя, не надо, – грустно улыбнулся композитор. – Вы, кстати, машину умеете водить?
– Да. Только у меня машины нет.
– А какие вам нравятся машины? Большие, красные, наверно?
– Нет, – засмеялась Алена. – Маленькие, оранжевые. Или темно-голубые. С круглыми крышами.
– Вы шутите?
– Конечно. Я не думала о машине. Мне все равно сейчас надо пешком ходить по четыре часа, а потом – надо будет гулять с коляской. Так что пока я вполне обхожусь троллейбусом.