Бедовый месяц

Действительно, Чахалян не был для него авторитетом.

– А на каком основании? – спросил Кирилл.

Увы, оружие в машине спрятано не очень надежно, и менты запросто могли обнаружить его.

– Я сказал, багажник – к досмотру!

Серьезность своих намерений сержант Саня продемонстрировал очень убедительно – вскинул автомат и передернул затвор.

– Ну, если вы настаиваете…

Открывая багажник, Кирилл увидел, как Юля едва заметным движением глаз показывает на второго сержанта. Сама же она взяла в прицел Саню и, как только тот подошел к вещам, резко опустила вниз крышку багажника.

Нижний срез этой крышки ударил сержанта по спине. От боли тот выгнулся назад, опуская вниз ствол автомата. Что дальше делала Юля, Кирилл не видел. Он взял в оборот своего сержанта – ударил его ногой в пах, а когда тот согнулся от боли, с прыжка врезал ему коленом в нос.

Чахалян уже вскинул автомат, направив его на Кирилла. В глазах у него паника, рот перекошен. Страшно ему, потому и руки отказываются повиноваться – даже с предохранителя автомат снять не может, не то что патрон из магазина в ствол загнать. Он смотрел на Кирилла, но ударила его Юля – ногой в живот. И тут же подключился Кирилл, схватив парня в охапку и четким приемом уронив его точно на голову…

Сержант Саня лежал без чувств, его коллега сидел на коленях, держась за разбитое лицо, – похоже, он в глубоком ауте и потому ничего не соображает. Чахалян тоже в сознании и с трудом пытается подняться с земли.

– Уходим!

Юля захлопнула багажник, а Кирилл поднял автомат, оброненный фурункулезным Саней. Сначала он короткой очередью прострелил колесо милицейской машины, а затем криком заставил ментов лечь на землю. Саня, правда, ничего не понял, потому что был никакой, но двое других подчинились.

Юля села за руль, а он, собрав автоматы, выбросил их за ограду во двор оставленного дома. Похищение табельного оружия не входило в их планы.

Пистолеты у овошников он забирать он стал: не хотел терять на это время. Сейчас дорога каждая секунда.

– Вот попали! – протянул он, захлопывая за собой дверцу.

– Я же говорила, вчера надо было выезжать, – срывая «Ниву» с места, сказала она.

Юля гнала как на пожар, обгоняя машины и распугивая пешеходов. Она рисковала посадить на хвост гаишные экипажи, но промедление грозило серьезной опасностью. Из Геленджика можно было выехать в двух направлениях, и перекрыть их не составляло большого труда. Но пока овошники придут в себя, пока поднимут тревогу…

Из города они выехали беспрепятственно, но и дальше ситуация не лучше. Шоссе вело в сторону Сочи, а других дорог попросту не было, если не считать ту, что вела в Краснодар от Джубги. Но пока до этой развилки доедешь, менты сто раз могут поставить заслон. А марка их машины им известна, и номера, скорее всего, тоже.

С шоссе можно было уйти только в горы, но там дороги просто ужасные, и далеко по ним не уедешь. Была еще дорога в сторону моря, с тупиком в поселке Бетта. Так и до нее не близкий путь. А менты могли перекрыть дорогу в любой момент, растянут поперек нее ленту с шипами, и все, считай, приехали. А перестрелка с ними только усугубит ситуацию.

Они проскочили один поворот, что мог увести их в горы, второй, третий, но в конце концов нервы не выдержали, и они ушли вправо. О чем вскоре пожалели. И подъем оказался чересчур крутым, и колючие деревья смыкали свои кроны над дорогой. Им буквально приходилось продираться сквозь тернии, сцарапывая краску с машины. Юля выдавливала из мотора всю его мощь, но «Нива» ползла с черепашьей скоростью. Впрочем, радовало и это, ведь машина запросто могла покатиться назад, перевернуться. Все-таки восемьдесят «лошадок» – это очень мало. Сюда бы его «БМВ», там четыреста лошадиных сил. Там. Где-то там. А здесь ревет, надрываясь, «Нива».

Не надорвалась, все-таки взяла крутую горку, за которой после короткого спуска началась другая, но более пологая. Дорога плохая, тряская, но деревья расступились, ветки больше не скребут по кузову. И еще хорошо, что не было на пройденном отрезке пути ни придорожных кафе, ни домов, ни людей.

Но плохо, что вскоре машина остановилась перед россыпью камней, ссыпавшейся на дорогу с горы.

– Что, назад? – спросил Кирилл.

– Ну, нет!

Дорога тянулась дальше, уходя вниз и вверх за гору. А камни можно было и убрать.

Кирилл взялся за дело. Тяжелая это работа – очищать дорогу от обломков скальных пород. Пыльные эти обломки, тяжелые и неудобные. И еще надо было торопиться, потому что в любой момент могла появиться погоня. Сейчас реальным казался даже самый маловероятный вариант. Поэтому Кирилл время от времени посматривал вверх – не появится ли там вертолет, поднятый на их поиск.

Юля помогала ему, но тяжелые камни он ей поднимать не позволял. Может, потому она и не очень устала.

Все, путь свободен, можно ехать.

Но, проехав через очищенный участок, Юля остановила машину.

– А теперь камни на место надо вернуть, – сказала она.

Это ее предложение могло показаться форменным издевательством, если бы в нем не присутствовал здравый смысл. Если проезд будет закрыт, то и возможные преследователи дальше не пойдут. А дорога сухая, каменистая, протекторы «Нивы» на ней не отпечатаются, так что у них с Юлей реальная возможность замести за собой следы.

Только слишком много сил ушло на то, чтобы их замести. В машину Кирилл сел едва живой от усталости. Зато дорога долгое время не разочаровывала. Местами она едва выделялась на фоне низкорослой травы и кустарников, но все-таки по ней можно было ехать. Только куда?

– Далеко мы не уедем, – сказал Кирилл. – Нутром чую, тупик будет.

– Ничего, в тупике остановимся. Не зря же я к походу готовилась.

Дорога вывела машину к широкой, но мелкой и быстро перепрыгивающей через камни реке. И само русло сплошь из таких отшлифованных водой и временем камней, и дно такое же. Настолько мелкое дно, что через реку можно было пройти, не замочив коленей.

Пройти реку можно, а проехать – нет, потому что противоположный берег у нее обрывистый, сплошь поросший деревьями. Все, закончилась дорога, уперлась в тупик…

Кирилл вышел из машины. Со всех сторон горы, и такие они высокие, что солнца за ними не видно. Но, может, потому и ветра здесь нет. И еще кажется, что здесь по-весеннему тепло, хотя почки на деревьях не набухают и плоды не завязываются.

А деревья тут большие, с раскидистыми кронами, шатром накрывающими русло реки. Хорошее место, красивое, но именно потому здесь виден мусор – бутылки, пивные банки, упаковки от соков и молока. И давно погасшие кострища есть.

– Да, ступала здесь нога человека, – сказал Кирилл. И, пнув банку, добавил: – И свиньи тоже.