Бег по отражениям
Шрифт:
– Подожди, я сейчас. – Ольга поднялась и пошла к танцующим, чтобы через пару минут вернуться ко мне в сопровождении обоих братьев.
– Оля, не психуй. Всё под контролем, - Дмитрий широко улыбался, обнимая сестру. – Есть здесь охрана, поверь. Просто их попросили не отсвечивать, что бы мои гости могли расслабиться.
Моё же внимание было сосредоточено на старшем из детей Государя, который с каждой минутой всё больше и больше хмурился. Кажется, он проникся тем, что сказала сестра. Тут и я добавил.
– Дмитрий. То, что охрана где-то сидит в комнате, случись что, тебе не поможет. Подумайте сейчас над тем, что скажу. Три ребёнка Императора в одном месте. Чтобы захватить это помещение нужно… всего пара человек. Пусть будет трое. Заскочат в зал, пару раз выстрелят и положат всех на пол. Кто сможет оказать сопротивление?
Ольга, было, стала возмущаться, но Владимир её схватил в охапку и чуть ли не силой потащил вслед за Дмитрием в незаметный коридор, наличие которого я заметил, только когда троица в него вошла.
Наверное, у старшего из троих была при себе какая-то сигнализация, потому что через несколько секунд из другого коридора, судя по всему, со стороны кухни, появилось человек пять мужчин и женщин, которые взглядами стали искать нужного им человека, но… всё пошло кувырком – где-то поблизости раздался грохот, а из коридора в зал выскочили четверо мужчин с оружием в руках. Заорали, чтобы все легли на пол и одновременно двое из них выпустили по короткой очереди из автоматов над головами гостей. Шум, гам. Крики, женская истерика – всё слилось в какую-то какофонию. Я же смотрел на сотрудников охраны в глубине другого коридора, которые по реакции разделились пополам. Одни встали столбом, а другие, выхватив оружие, чуть ли не в упор стали расстреливать нападавших, потому что фактически оказались метрах в трёх и фактически за спинами террористов. Несколько секунд и наступила тишина. Я про себя даже отметил подобный факт – ни один из гостей, лёжа на полу, не издал ни одного звука. Как свалились по первому требованию, так и лежали. О каком сопротивлении я говорил Романовым? Смешно. Наверное, только я один как сидел на стуле, так и продолжал сидеть - просто деваться было некуда, но оружие уже было в руке, правда, прикрытое полой пиджака.
Трое телохранителей выскочили за дверь, а те, что остались, стали заниматься убитыми. Слышно было, что и на улице возникла стрельба, но сразу же стихла, но ещё через десяток минут зал стал напоминать зал ожидания на вокзале – по тревоге сюда примчалось с полсотни человек. По залу бродили бойцы группы захвата в броне, шлемах, с автоматами и с щитами. Какие-то люди в мундирах с большими звёздами на погонах. Следователи, спецы в костюмах, которые мягко, но аккуратно стали уводить гостей по одному в другие комнаты, откуда, как думаю, после опроса отправляли по домам. Сидел и смотрел на всё это действо с какой-то отрешённостью. Всё закончилось, и я не то, что не успел пострелять, даже в боевой режим толком не вошёл. При всём притом, меня не покидала несуразность происходящего, потому что никто из заполнивших сейчас зал силовиков не искал детей Государя. Даже не поинтересовались, где они. И Ольга с братьями почему-то до сих пор не покинули своей «норки». Сидели там до сих пор и в зале не появлялись.
Не прошло и получаса, как из гостей в танцевальном зале осталось вместе со мной человек пять. Я же, воспользовавшись возможностью, успел перекусить, благо, что на столе холодных закусок и всяких деликатесов было огромное количество. Сейчас сидел, пил какой-то экзотический сок, но, когда мне ткнули в спину, привлекая внимание, обернулся, увидев перед собой, судя по погонам, полковника с молниями и щитом на шевроне.
– Ещё раз продемонстрируете подобное хамство, сломаю руку, – произнёс спокойно, но с вызовом, даже не думая вскакивать.
– Ты кто? – последовал вопрос на повышенном тоне, а лицо офицера стало наливаться краской.
– Конь без пальто. Полковник, можно повежливее? Или подобный пробел в воспитании у Вас с детства? Не знаете, как следует обращаться к незнакомым людям?
– Встать! – прошипел в бешенстве офицер и хотел меня уже схватить за шиворот, но на его плечах в полном смысле слова повисли двое мужчин, один из которых что-то зашептал в ухо разгорячённому человеку.
– А мне насрать кто он такой. Будет тут сопля малолетняя меня оскорблять. Встать, я сказал!!! –
Тут он уже заорал во весь голос и мне ничего не оставалось делать, как встать, но не сдержался и влепил с левой руки по красной морде, да так хорошо легло, что завалился на паркет не только он, а и его сопровождающие.– Князь Галицкий. Александр Николаевич. За нанесённое публичное оскорбление вызываю Вас, полковник, на дуэль. И давайте не откладывать. Встретимся прямо завтра. Поскольку Вы нанесли мне оскорбление не только словесное, но и действием, согласно уложению о дуэлях, выбор оружия оставляю за собой. Боевые ножи. Поединок до смерти.
Мои слова разносились по залу в полной тишине, потому что все были ошеломлены столь стремительным развитием ситуации, и никто из присутствующих не мог понять, почему полковник на меня орал и оскорблял, а ещё больше впали в прострацию, когда я сначала ударил, а потом представился. Теперь ни мне, ни полковнику назад хода не было. Пока свалившиеся на пол поднимались, сел на стул и опустил глаза – а пальцы-то совсем не дрожат. И в душе волнения нет никакого. Пустота в голове и в душе. Ну вот, нарвался на пустом месте. Опять гордыня взыграла.
– Что с Вами произошло? Геннадий Петрович?- Я ни капельки не удивился, когда со стороны дверей в наступившей тишине услышал голос Императора. – Мало того, что по Вашему личному распоряжению сегодня был понижен статус охраны до минимума, так Вы ещё публично оскорбили князя? Между прочим, того человека, кто единственный из всех сориентировался в обстановке, тем самым спас моих детей. Сходите в уборную и приведите себя в порядок. Неприятно видеть Вас в подобном виде... Через час руководителей службы охраны и контрразведки жду с докладом у себя в кабине. Доложите, кто допустил нападение террористов, и кто ослабил охрану до критического уровня. И ещё… – Государь подошёл ближе, но остановился метрах в пяти от меня. Я видел, чувствовал, что тот чудом сдерживался от бешенства, но внешне выглядел, да и говорил спокойно, нормальным тоном...
– Александр Николаевич. Приношу Вам лично глубочайшие извинения за случившееся, но волей, данной мне, дуэль запрещаю. Не потому, что волнуюсь за Вас. Мне жаль семью полковника, а у него трое детей, в школе ещё учатся. Как они будут без отца? Прошу проявить сострадание и простить проявление вспыльчивости. Он, как и я, переволновались сегодня, вот и не сдержал эмоций.
Пришлось вновь подниматься.
– Государь. Ваши извинения не заменят извинения человека, публично меня оскорбившего. Да, сегодня он нарвался на того, кто дал отпор. А сколько было тех, кто побоялся это сделать? И сколько ещё может быть пострадавших от человека, возомнившего себя властителем судеб и душ? Скажу откровенно – что дуэль запретили, мне очень жаль. Я уже жил завтрашним днём, но пусть будет так… В любом случае ожидаю публичного извинения полковника, но не здесь и не сейчас, а тогда, когда к полковнику вернётся ясность рассудка. И второе. Раз Вы, Государь, запретили возможность получить удовлетворение в поединке, тем самым взяли на себя возмещение моральной составляющей. Величину, думаю, определите сами.
Романов от недовольства скрипнул зубами, но ничего больше не сказал. Кивнул и покинул танцевальный зал, а следом за ним потянулись и остальные, оставив в помещении стоять лишь молчаливую охрану, человек десять. Интересно, они меня охраняли, поскольку остался один, или закуски и напитки на столе? Не выдержал, улыбнулся своим мыслям, а через некоторое время наконец-то появились и «затворники». Только вошли они в зал со стороны коридора, ведущего на улицу. Наверное, где-то имелся запасной выход… Подошлико мне ближе и встали как… Даже не знаю как. Стоят и молчат. Минута. Вторая. Третья. Внутри уже распирал хохот от дурости ситуации, но всё же держался. Сначала надо исправить диспозицию.
– Дмитрий. Будь добр, поменяйся местами с Ольгой.
Парень с девушкой переглянулись, но сделали, как я попросил, а в глазах одно – перед ними сидит человек, у которого точно поехала крыша. Эти мысли были настолько осязаемы, руками можно было потрогать.
– Ну вот. Теперь всё как надо. Встали по ранжиру, а то сено-солома. Ничего, ещё научу Вас одевать сапоги на свежую голову и строем лежать.
Тишина и ожидаемый еле слышный стон со стороны сотрудников охраны. Что ж, раз те приняли за своего, уже лучше, но эти, что стояли передо мной, не сразу врубились в смысл услышанного. Лишь через минуту на лицах появились улыбки.