Бег в темноте

– Вот уж не думал, – тихо, будто обращаясь к самому себе, пробормотал Егор, – что когда-нибудь так обрадуюсь, встретив ментов.

Через минуту, пройдя широкое тёмное поле и достигнув обочины дороги, они приблизились к стоявшему там милицейскому УАЗу и двум увлечённо разговаривавшим и время от времени смеявшимся чему-то милиционерам. И Егор, всё ещё возбуждённый пережитым кошмаром и недавним стремительным бегом, без всяких предисловий и объяснений, взволнованным, прерывающимся голосом затараторил:

– Помогите! За нами гонится убийца!.. Он только что убил продавщицу… там, в ночнике… И до этого убил одного человека… А потом ворвался в нашу квартиру… И теперь гонится за нами!

Милиционеры, прервав свою беседу, удивлённо воззрились на бледных, тяжело дышавших, явно взбудораженных и смертельно напуганных чем-то пришельцев, внезапно появившихся перед ними неизвестно откуда с довольно странными заявлениями. Один из них, старший по возрасту и званию – на погонах у него виднелись лейтенантские звёздочки, – с недоверчивым выражением проговорил:

– Ничего не понял. Что случилось? Кто кого убил? Кто за кем гонится?

Егор, оживлённо жестикулируя и указывая рукой куда-то в темноту, сбиваясь и давясь словами, ещё менее связно повторил уже сказанное им.

Лейтенант внимательно выслушал, и то ли у него вызвал подозрение взмыленный, немного ошалелый вид говорившего и то, что он говорил, то ли до него донёсся запах алкоголя, выпитого Егором на вечеринке и ещё не успевшего выветриться, но он вдруг усмехнулся и спросил:

– Ты чё, парень, пьян, что ли, или обкурился чем?

Егор растерянно заморгал глазами, не зная, что сказать, потоптался на месте и собрался было вновь повторить свою сбивчивую, мало вразумительную речь, но в этот момент за его спиной раздался отрывистый Никитин вскрик. Он обернулся – и в ужасе попятился назад.

Метрах в десяти от них, едва различимый на фоне подступавшей к дороге тьмы, слегка озарённый лишь слабым отблеском уличного освещения, возвышался громадный чёрный силуэт, неподвижный и непоколебимый, застывший, точно массивная каменная глыба, на одном месте, на грани света и мрака, и, по-видимому, не сводивший глаз с небольшой группы людей, собравшихся у обочины, возле милицейской машины.

Лейтенант перевёл удивлённый взгляд на это новое, ещё более неожиданное и странное явление, а затем переглянулся со своим напарником, на плече у которого висел автомат.

– Это ещё что? – с недоумённым видом, чуть нахмурясь, проговорил он, вновь устремляя взор на замершего невдалеке необычайно рослого и крупного, облачённого во всё чёрное субъекта с невидимым, закрытым просторным капюшоном лицом.

Никита и Егор тоже, рефлективно пятясь назад и не в силах вымолвить ни слова – невыразимый ужас сковал им языки, – расширенными, полными дикого, животного страха глазами смотрели на опять представшего перед ними страшного незнакомца, про которого, будь у них время, они могли бы многое рассказать. Но времени у них оставалось только на то, чтобы бежать: едва заметив, что неизвестный тронулся с места и двинулся в их сторону, они, не теряя ни мгновенья, бросились наутёк. Егор успел только крикнуть напоследок пронзительным, срывающимся голосом:

– Не подпускайте его близко!.. Стреляйте! Убейте его!

Однако им осталось неизвестным, сумели ли те, кому адресовался этот призыв, вовремя сориентироваться и дать неведомому для них врагу достойный отпор. Убегая, они лишь краем уха услышали за своей спиной отдалённые звуки яростной, ожесточённой борьбы и, в самом конце, короткую, сухую автоматную очередь, необычно, как нечто чужеродное и неуместное, прозвучавшую в глубокой – и вроде бы мирной – тишине спящего города.

Стремительно удаляясь от места, где разыгралась смертельная схватка, приглушённые отзвуки которой достигли их слуха, беглецы вскоре оставили позади широкую освещённую улицу и тянувшееся вдоль неё пустынное поле и, повернув налево, понеслись по узкой тёмной улочке, окаймлённой с обеих сторон ровными рядами ветвистых деревьев, практически полностью поглощавших скудный свет редких фонарей. Пробежав на одном дыхании небольшой квартал и достигнув следующего перекрёстка, они немного замешкались, беспорядочно вертя головами и рыская глазами кругом, не зная, какое направление выбрать, куда бежать дальше.

Справа от них вдоль тротуара тянулась длинная металлическая ограда, за которой высился целый лес мощных развесистых деревьев с пышными раскидистыми кронами и тяжёлой мохнатой листвой. Это был парк, примыкавший к местному санаторию, два продолговатых пятиэтажных корпуса которого располагались в некотором отдалении и едва угадывались в темноте, за плотной завесой густой зелени.

Вглядевшись в эту необъятную дремучую чащобу, действительно смахивавшую ночью на самый настоящий лес, вплотную примыкавший к городским кварталам, Егор, подумав секунду-другую, тряхнул головой и направился к замеченной им неподалёку калитке в ограде, кратко позвав за собой товарища:

– Пошли.

Тот, страдальчески кривя лицо, прерывисто дыша и прихрамывая, медленно, будто нехотя, поплёлся за ним.

– Я устал, – слабым, плачущим голосом проныл он. – Просто с ног валюсь… Я не могу идти дальше… тем более бежать.

– Скажи спасибо, что ещё живой пока, – бросил через плечо Егор.

– Вот именно, что «пока»! – горько усмехнулся Никита. – Пока что нам везёт. Но рано или поздно он всё равно догонит нас – и тогда…

– Да заткнись ты! – в сердцах прикрикнул на него Егор. – Закрой рот и шевели поршнями!

Но Никита, вместо того чтобы идти быстрее, вообще остановился – в этот момент они были уже на тротуаре, у входа в парк, – и бессильно присел на корточки.

– Никуда я не пойду, – заявил он, угрюмо уставившись в землю. – Всё без толку. Нам не убежать… Ты верно сказал ещё там, на Минской: он не остановится, не успокоится, пока не сделает своего дела… пока не прикончит нас. Как бомжа, как продавщицу, как ментов…

– Ну, насчёт ментов нам ничего не известно, – заметил Егор, тоже вынужденно остановившись и насторожённо озираясь вокруг. – Может, на этот раз у него сорвалось. Противник-то попался посерьёзней, не то что раньше. Ты же слышал очередь: они стреляли в него. И может быть, попали.

– Может быть, – мрачно кивнул Никита. – А может, и нет…

Егор не ответил. Вскинув голову и замерев, он устремил острый, напряжённый взгляд вдаль, туда, откуда они только что примчались. Там, в непроглядной тьме, под сенью выстроившихся вдоль дороги стройных деревьев, раздавались шаги. Такие знакомые им шаги. Его шаги.

Не говоря ни слова, Егор схватил по-прежнему сидевшего на корточках приятеля за майку и потащил его за собой, к калитке. Никита, безмолвно поддавшись этому бешеному порыву, не пытаясь больше возражать, послушно последовал за ним.

Едва очутившись в парке, в густой тени стоявшего рядом клёна, они бросились наземь и, забравшись в заросли кустарника и высокой травы, росших у ограды, уставили пристальные взоры наружу, на тускло озарённый единственным фонарём небольшой пустой перекрёсток.

Впрочем, он недолго оставался пустым. Услышанная Егором, а затем и Никитой поступь, поначалу неясная, приглушённая, едва уловимая, очень скоро сделалась отчётливой, явственной, чеканной. И спустя мгновение в зыбкой уличной полутьме обозначилась рослая широкоплечая фигура в чёрном долгополом одеянии, почти достигавшем земли и едва не волочившемся по ней. Ещё немного погодя она приблизилась к освещённому пространству и стала замедлять шаг.