Беглецы в бесконечность

рассмеялась Диди. Слави ее поддержал, следом, вступил Паул, потрясая морщинистыми бритыми щеками в склеротических жилках.

– Ну ты даешь, пособие, в не зависимости от результата...Ох, давно я так не смеялся, фолкс, ох давненько... Вы в каком отеле остановились, а?

– Отель Апокалипсис.

– Это где же такой отель?
–

совершенно искренне вытаращил глаза на невиданное название Паул и поморщился на оживший факс. Подходить не стал, секретарь возьмет копию, что там за херню прислали, ох как клево снова помолодеть, хотя бы и не намного...

– Фолкс, а если правда приеду - не выгоните?

– Да нет же Паул и с герлой какой-нибудь тебя познакомим, -

разулыбался чему-то Слави, Диди же пихнула его ногою под журнальным столиком, где они так мило расположились - конфеты, кофеек, ликер, травка с Моравии...

– Ты че пихаешься, Диди?
–

возмутился было Слави, но Паул успокоил его своей пятнистой от старости рукою.

– Какая герла, Слави, если только посмотреть... Но за приглашение спасибо. Вернемся в мир чистогана и бизнеса. Я внимательно выслушал тебя Слави и твою подругу Диди, хотя ей то ты и не давал сильно высказываться, ну да ладно, ладно. Я понял главное - в зависимости от суммы и будут ваши планы. То есть если сумма одна - план такой-то, если сумма другая - то и действия совершенно другие, окэй! Если я дам очень большую сумму, то какой ваш самый дерзкий, в мечтах и сновидениях, план? Простите за невольный поэтизм...

– Да ладно тебе Паул, конечно прощаем, не вечер же поэзии все же... Ну самый-самый, грандиозный-грандиозный?

– Самый-самый, грандиозный-грандиозный, самый сумасшедший, Слави. Дерзай, а я посмотрю. Представь - тебе дали, ну я не знаю, ну миллиард долларов!..

– Миллиарда много...Самый дерзкий грандиозный наш план - это организация и строительство Хипляндии. Государства по типу Христиании в Копенгагене, только на своей, а не оккупированной земле. И сразу поставленная по плану, ну основные здания с учетом потребностей, коммуникации и так далее. Вот и вся грандиозность, Паул. Как она тебе?..

– Оттяг, -

мечтательно протянул Паул, усиленно растирая свое морщинистое лицо пятнистой лапой и о чем-то размышляя или разглядывая в туманной будущности предъявленную перспективу самого дерзкого грандиозного плана...

– Оттяг фолкс, я вам искренне завидую...

– Почему ?-

удивилась Диди.

– а что тебе мешает самому хоть что осуществить? Прайса есть, фантазии не занимать, не понимаю?
–

Диди развела руками и чуть не смахнула на пушистый ковер чашечку с остатками кофе.

– Мне? Понимаешь девочка, я свои хайра состриг давным-давно... Но с хайрами потерял еще что-то... Здесь, -

Паул прижал руки к груди и продолжил, печально смотря почему-то в окно.

– И все мои некоммерческие вкладывания в некоммерческие планы, ну во все эти фестивали, экологические поселения, рок-концерты и прочее, это только жалкая попытка вернуть хоть частицу того, что я когда-то потерял с хайрами... Но дважды в одну реку не вступишь...

– Мне тебя жалко, -

Диди встала с кресла, нагнулась к Паулу и поцеловала того в морщинистый лоб с все теми же предательскими пятнами старости...

– Приезжай к нам, оттянешься, Паул, может быть найдешь хоть кусочек того, что посеял, -

Слави потрепал миллионера и бизнесмена Аллена за плечо и они, стриженный и волосатый, ударили друг друга кулаком об кулак.

– О,кэй фолкс, о,кэй, я стал совсем старым и раскис. Переходим к нашим делам.

Паул легко приподнялся, вскочил и пересек в два шага кабинет, уселся за свой бескрайний письменный стол, на ходу махнув рукой по глазам.

– На вашу Хипляндию согласен дать денег. И в достаточном количестве. Естественно не наличными и только целенаправленно - на землю под договор о купле-продаже, на строительство под договор с фирмой и так далее. Я думаю суммы в один миллион паундов вам должно хватить, с учетом курса чешской кроны и цен в вашей Чехии...

Слави отвалился в кресле с широко распахнутым ртом, и не мог выдавить из себя ни звука, Диди же сложив руки на коленях, тихо спросила:

– А ты сам к нам приедешь, Паул? Мы бы со Слави были бы очень рады...

МОСКВА.

Заснеженные улицы, занесенные снегом площади, памятники укутанные в белые шубы, посередине площади Лубянка, бывшая им.Дзержинского, бывшая Лубянка, никчемной тумбой с нахлобученной шапкой сугроба, возвышался пустой пьедестал. На котором когда-то гордо торчал доминантой малых архитектурных форм вовсе не малый, а довольно-таки длинным памятником жестокий, коварный и въедливый поляк. Сейчас же этот жалкий остаток былого могущества напоминал то ли занесенную снегом бочку из под пива, то ли тумбу для рекламы... И первое, и второе больше соответствовало сегодняшнему дню России, чем памятник какому-то там паршивому поляку, совершенно не врубавшемуся в идею Великой и Неделимой...

Тьфу, и лезет же в голову всякая херня, натурально сплюнул Георгий Сергеевич на ковер и отойдя от окна, повернулся к давно замолчавшему Юре. Усевшись в кресло, отличная финская кожа скрипнула и нехотя подалась, принимая формы начальственного зада, Георгий Сергеевич вытащил из лежащей перед ним на полировке письменного стола пачки "Мальборо" - эх юность фарцовочная, сигарету, Юра мгновенно щелкнул "Ронсоном" и клуб аккуратного дыма пополз по кабинету. В котором еще несколько дней назад наслаждался жизнью глава Синдиката Иван Евсеевич Гаврилов, по совместительству генерал-лейтенант ФСБ, так совсем - для себя, некстати внезапно умерший от острой сердечной недостаточности... Что поделаешь - все мы смертны, но некоторые более смертны, чем другие.

Георгий Сергеевич с удовольствием потянулся всем своим тридцати двухлетним телом и с еще большим удовольствием отметил про себя и не вслух - здоров, богат, многими любим, при отличнейшей должности, которая еще больше принесет возможностей и достатка, ну что еще желать от жизни - золотой рыбки? ничего...

– Так что Юра, говоришь первые покусы не принесли результат?
–

еще раз поинтересовался услышанным Георгий Сергеевич. На что Юрий с готовностью кивнул головою и подтвердил :

– Так точно, господин полковник.

– Не хотят работать или его действительно там нет?
–

начальственно выпустив облако дыма прямо в лицо некурящему секретарю, полковник испытал хоть небольшое, но все же удовольствие. Юрий изо всех сил сдерживаясь от кашля, мужественно развел руками, как будто хотел обнять своего нового начальника.

– Да-а-а, и что же теперь делать?
–

позволил порасуждать себе вслух Георгий Сергеевич, на что Юрий со злорадством ответил - так тебе и надо, херов выскочка, младше меня сука на десять лет, ни дня не прослужил в Конторе, а сразу ему сволочи полковника, скотина, фарцовщик несчастный... Ответил Юрий совершенно с невозмутимым лицом и про себя. Не вслух. Надо сказать, прошлое Георгия Сергеевича в Конторе ни для не было секретом, так как на него здесь, в этих стенах, в свое время было заведено агентурное дело и присвоен агентурный псевдоним - Стиляга. Которым тогда еще просто Жора и подписывал свои донесения, освещая среду фарцовщиков города Москвы... Новые времена - новые нравы, кто же знал тогда, в далеком 88, что через двенадцать лет Стиляга станет полковником и начальником отдела ФСБ? Ни кто...

– Ну что же. Поболтали и хватит. Пиши Юра приказ, пиши. Всем агентурам...

– Резидентурам, осмелюсь поправить, господин полковник.

– О,кэй, резидентурам Западной и Южной Европы, -

покладисто согласился с поправкой господин полковник.

– Бросить все силы на операцию "Наследник", законсервировать все текущие дела, кроме тех, что на контроле у Самого. В случае обнаружения этого...

– Может быть назовем этого изменника по операции, Георгий Сергеевич, -

аккуратно предложил Юра. Полковник кивнул головой: