Бёглер

Объехав колбу по большой дуге, чародей направился дальше.

Разрушений на пути становилось все больше и больше, словно здесь бесновалась орда легендарных каменных титанов - бессмертных, неуязвимых и совершенно невменяемых: уничтоженным оказался даже знаменитый "Дом с лучами" с его дивной иллюминацией, особенно эффектной на рассвете и на закате.

Никому не нужный, жутковатый "Поющий дом" тоже стал грудой обломков, но об этом архитектурном уродстве Леонардо ничуть не сожалел. "Огненный дом", как ни странно, оказался абсолютно цел, но его извечное пламя погасло - скорей всего навеки.

Центральная площадь тоже выглядела иначе. Очень иначе.

Вместо привычного здания посреди площади темнело круглое пятно из застывшего камня: идеально гладкая поверхность блестела черным зеркалом, отражая разноцветные солнца в прорехах неподвижной тучи. По поверхности пятна струились беззвучные молнии, наполняя воздух приятной грозовой свежестью.

Возле каменной кляксы, словно притомившись от нелегких трудов, сидел на деревянном троне однотелый близнец. Спутать его с кем-либо Леонардо не мог, слишком много времени они провели вместе, учитель и ученик. Опытный маг-наставник и юноша, сосланный в Безумные Земли собственным отцом.

Близнец выглядел неважно: закопченная, местами прожженная тога, торчащая клочьями борода и глубокий порез через всю лысину - близнец смотрел куда-то вниз, то ли на свои ободранные колени, то ли на багровые плиты под босыми ногами.

–  Здравствуй, Битиан-Дитиан, - не спускаясь с коня поприветствовал его Леонардо.
– Скажи, учитель, что здесь произошло?

Сидевший в кресле медленно поднял голову, уставился на приезжего отсутствующим взором. Леонардо вздрогнул от неожиданности: оба глаза у близнеца были одинаковые. Выпученные, блекло-голубые, невозможные для прежнего мага Битиана-Дитиана. Но вполне соответствующие пророку Битиану, отделись он вдруг от своего брата и стань отдельной самостоятельной личностью.

–  Будь здоров и ты, - скрипучим голосом ответил учитель.
– Некоторое время будь, пока я не уничтожу тебя как и прочих порождений сатаны. Дабы сбылось предначертанное судьбой, ибо видено мной в пророческом откровении как гибнут все здешние грешники. Значит, быть посему.

–  Ты Битиан, - уверенно сказал Леонадо.
– Надо же… Не знаю как вы ухитрились разделиться, но твоя половина, Дитиан, мне нравилась гораздо больше. Кстати, где он?
– Колдун огляделся по сторонам: площадь была подозрительно чистой, ни камней, ни битой щебенки, ни обломков лестниц. Ни трупов.

–  Там же, где и все прочие, - захихикал Битиан, поднимаясь из кресла.
– Кто в земле, - он небрежно повел рукой в сторону каменного зеркала, - кто на воздусях, - и указал взглядом на неподвижное черное облако.
– Каждому свое, по делам его.
– Леонардо промолчал, сказать ему было нечего. Ни осуждать Битиана, ни тем более сожалеть о его поступке он не собирался - действительно, каждому свое. И каждый сам вершит свою судьбу, сам отвечает за свои поступки.

–  Тогда прощай, - ровно произнес Леонардо.
– У меня дела.
– Он хотел было повернуть коня, чтобы уехать прочь от гиблого места, но Битиан, воскликнув: "Минуточку!", проворно подбежал к нему. Ухватив коня за узду и не давая ему уйти, чародей уставился пустым взглядом в лицо Леонардо.

–  В чем дело?
– холодно поинтересовался всадник.

–  Да, это действительно ты, мой бывший ученик!
– нервно дергая щекой и не замечая того воскликнул Битиан.
– Бедный, безумный ворожей, единый в двух ипостасях… Потерявший память и умение в одном случае, но полный сил и способностей во втором. Кого же мне убить-то, освободив другого, а? Ибо нельзя жить двоим, крепко-накрепко связанным хоть телесной, хоть ментальной пуповиной. Я знаю, я через это прошел.

–  Ты бредишь, Битиан, - Леонардо наклонился, больно сжал и отнял руку учителя от узды.
– Иди, владей мертвым городом, ты же этого хотел?

–  Нет-нет, - отступив на шаг, зачастил маг, - все на самом деле. Ты на днях пришел к нам с просьбой стать учеником, совсем неумеха, бестолочь, дурачок: я направил тебя к книжнику, он хоть и мерзавец, но добряк, приютил тебя на время… А тут опять ты, но уже умелый, опытный! Да-да, любопытные дела, любопытные пришельцы, - доверительно сообщил Битиан коню, глядя в черный глаз скакуна: - Сначала другой Леонардо по имени Барт; затем два иномирца, один из которых неинициированный маг, и с ними военный юноша-арчалхе, он же прямой наследник королевского престола в исходном мире.

–  Кадет Дастин?
– насторожился Леонардо.
– Невероятно! Не может быть. Где он?

–  Что?
– Битиан поднял лицо к всаднику.
– А, ты о юноше-арчалхе… Они все ушли с Карлом. Наверное сидят сейчас в его роскошном бунгало на берегу моря и смеются над глупым Битианом, потому что он не успел их умертвить. Но ведь это поправимо, да?
– безумец погрозил Леонардо пальцем, вновь захихикал. Умолк. Сказал угрюмо:

–  Но сначала я покончу с тобой. Ибо явилось мне в пророческом откровении…

–  Ты начинаешь повторяться, - надменно процедил Леонардо.
– Не заставляй меня убивать тебя, я не в настроении.

–  …что должны погибнуть все грешники, - закончил фразу Битиан. С этими словами он сделал несколько быстрых шагов назад и, сотворив фаербол, метнул его в Леонардо.

Леонардо был готов к подобному повороту событий, хорошо зная непредсказуемо-истеричный нрав Битиана. Но до последнего надеялся, что ему не придется сражаться со своим наставником - не из боязни погибнуть, но из уважения к былым заслугам близнеца. Каких-либо приготовлений к возможной битве Леонардо делать не стал: каждое перо его плаща было заранее обработано магией, как защитной, так и атакующей. Потому утрата перьевой накидки была бы для Леонардо серьезной потерей, в отличие от прочей одежды.

Перья на плаще вздыбились; фаербол рассыпался в полете гаснущими искрами.

Битиан, нехорошо улыбаясь, поманил Леонардо пальцем.

–  Учти, не я начал.
– Леонардо, чувствуя как в нем знакомо поднимается волна боевой ярости, легко спрыгнул с коня, подтолкнул его рукой - прячься!
– и, не спуская взгляда с противника, попятился от Битиана: для магической битвы требовалось пространство.

Сражение двух профессиональных магов, как правило, скоротечно - здесь нет работы на публику, зрелищных приемов и эффектных поз. Действие всегда происходит жестко, без компромиссов или скидок на немощность: в живых остается сильнейший. Или наиболее удачливый, когда как.

Битиан был крепко измотан предыдущими сражениями, но совершенно не ощущал усталости в своем безумном состоянии; Леонардо тоже находился не в лучшей магической форме. Однако у пришлого чародея имелся козырь - плащ, и потому участь Битиана была предрешена. Так, во всяком случае, считал Леонардо.

По неписаным правилам колдовская дуэль начинается с обязательной фаербольной разминки, постепенно усложняясь по мере использования все более мощных приемов. Но здесь затевалась не дуэль, а битва насмерть: брошенный Битианом фаербол был всего лишь вызовом, предлогом для драки.