Беглянка

Я рванула ручку на окне, распахнув его настежь. Метнулась на кухню. Глаза слезились, легкие разрывались – концентрация газа здесь была выше, чем в гостиной. Еле сообразила, что произошло. Увидела пустую турку, с клочьями засохшей пены. Чуть ли не на ощупь перекрыла конфорку и, держась за стену, побрела назад.

В мозгу петардами взрывалась одна мысль - как же справиться?! Отчаянный лай Герца вперемежку с воем меня отрезвил.

– Герц, миленький! – задыхаясь от кашля, просипела я. – Тащи!

Я сунула кусок пледа, укрывавшего диван и на котором лежал Арсений, в зубы Герцу. А сама потянула за другой.

"Прости, Арсений", - подумала я, когда он тяжело бумкнулся о пол.

– Тащи, Герц! Я куплю тебе самых лучших косточек!

И мой умник, подбадриваемый моими обещаниями, намертво вцепился в прочную ткань.

Вдвоем мы выволокли пока еще бесчувственное тело на крыльцо. Чтоб голова не стукнулась о ступеньки, я ее придержала руками, пока Герц делал основную работу.

Забыв начисто, что там говорили на уроках ОБЖ, я метнулась к бассейну и, притащив шланг, включила воду, стараясь, чтоб не попало в нос.

Арсений закашлялся и застонал. От счастья у меня подкосились ноги, и я готова была рухнуть на землю, но мой любимый мужчина, которого я чуть не потеряла в день своего рождения, все еще был в опасности.

Вытащив телефон, дрожащими пальцами набрала «112» и, заикаясь от перенесенного стресса, вызвала помощь.

Пока я разговаривала со службой спасения, мой любимчик реанимировал хозяина своими методами – он усердно облизывал его лицо своим шершавым языком. Наши усилия оправдались. Арсений пошевелился и простонал.

– Тьфу, ты! Людей на том свете ангелы встречают, а меня исчадие ада!

– Арсений! Арсений!
– захлебываясь от радости и облегчения, я твердила имя любимого мужчины, и не замечала, что слезы текут по щекам.

Очевидно, предметы в глазах моего Барсова не приобрели еще четких очертаний, но по голосу он понял, что я реву.

– А нет, кроме дьявола, еще и ангел есть. Полный комплект. Не плачь, ангел!
– заплетающимся языком он пытался выдавать шутки. Или же это у него бред?!

К моменту приезда скорой Арсений уже пришел в себя и порывался встать, что я ему категорически запретила.

– Вас отвезут в больницу. Я сейчас вещи соберу. С отравлением шутки плохи. Я чуть не умерла от страха! Газом воняет, а вы без сознания!

– Да я не без сознания был. Я просто уснул. Ни в какую больницу я не поеду, - категорично заявил Барсов, давая понять, что фамилия ему не просто так досталась.

Прибывший врач внимательно осмотрел моего героя, пока я сбивчиво рассказывала, что произошло.

– Ну что, господин Барсов… Вы, голубчик, в рубашке родились, - он покачал головой. – Показатели в норме, но лечение пройти нужно. Сейчас я сделаю укол, затем еще нужно будет. А медсестру на ночь глядя вы не найдете. Так что заберем вас.

– Я умею уколы делать, - опять мой язык опередил мысли. Но деваться было некуда. Сказал «а», говори «б». – Я бабушке уколы делала.

Сказала и почувствовала, что неумолимо краснею. Если Арсений согласится, то мне придется касаться его обнаженной ягодицы. А вдруг я переволнуюсь, и рука дрогнет?

– А, ну тебе, малышка, можно доверить. Вон какого бойца с поля боя, можно сказать, вынесла на себе. Сообразила! Умница! Но все–таки… Для инъекций правый…, - он сделал паузу и я бойко отрапортовала:

– Правый верхний квадрант. Ну и, соответственно, на левой ягодице – левый верхний! И это мы с Герцем, - поспешила я добавить, чтоб и ему досталась похвала. Если б не он, я одна б не справилась.

– Молодцы! Вот через три часа уколешь это, а утром купишь еще лекарств. И через неделю, если все будет нормально, на полное обследование. Если же хоть немного станет хуже, сразу вызывайте врача и госпитализация тогда уже. Все понятно?!

– Да!

– Значит, остаешься за старшего! Сейчас я проверю, можно ли там уже находиться и приступай к лечению. Обильное питье – сладкий чай, минералку и кефир. Он при отравлениях лучше всего идет.

Медбрат помог Арсению добраться до кровати, несмотря на то, что тот пытался отбрыкаться от опеки, и освободиться от мокрой одежды.

– Надо лежать! – добавил он еще один непременный пункт к общим рекомендациям.

Оставшись наедине с сопротивляющимся подопечным, я сначала растерялась, потому что он практически пришел в себя, и половина бутылки коньяка, сиротливо стоящая на столике даже не намекала, что другая половина в хозяине дома. А Арсений смотрел с такой иронией, что я готова была сквозь землю провалиться от смущения. Но его, похоже, забавляла перспектива быть моим пациентом.

И что-то мне подсказывало, что пациент этот будет очень привередливый.

– Арсений, вы же помните? Доктор велел лежать! Я сейчас вам чай сделаю.

Тревога за здоровье любимого мужчины немного отступила, и теперь душа замирала в сладком волнении. И хоть я знаю, что это всего лишь временная наша близость, но ни на что не променяю возможность позаботиться о нем и отблагодарить за все, что он сделал для меня.

Я вытащила кулончик из ворота футболки и поцеловала его, как некоторые футболисты целуют запястье перед матчем. И мне, как и им, нужна победа.

Победа над собой, над насмешницей Судьбой. Помочь Арсению и не растечься глупой счастливой сладкой лужицей от его взгляда. Я его люблю, но он не должен об этом знать.

Глава 31

Арсений, как заправский больной, полулежал на подушке, ожидая обещанного мной чая, и даже не подумал, что можно бы и свой обнаженный торс хоть футболкой прикрыть. И штаны. Это сейчас там все спрятано под одеялом, а когда буду укол делать?! Лицезреть его практически обнаженного мне бы очень не хотелось. Вернее, очень хотелось бы…Но это до жути неправильно, неприлично. Слишком интимно. Непозволительно. Иначе я начну фантазировать, что могло бы быть между нами, и разотру до крови свою душевную мозоль. И так после его поцелуев пришлось чуть ли не пластырем ее заклеивать, чтоб не размечтаться…

– Ваш чай, - ставлю поднос на край кровати и снова тону в его загадочном взгляде. Я знаю, что для наркоза используется «веселящий» газ, но бытовой явно к таким не относится. И это меня еще больше дезориентирует.

– Арсений, вам плохо?

– Нет, Варежка! Мне очень хорошо! Ты даже не представляешь, как!
– он улыбнулся так искренне, что я серьезно забеспокоилась.

– Может, врача вызвать?

– Не надо врача. Я болею, и поэтому рассчитываю, что ты будешь снисходительно относиться к моим причудам. Или слабостям. Больного нельзя волновать. Так ведь?