Беглянка

– Варежка…, - протянул он. – Почему меня терзают смутные сомнения? Не могу понять, в чем дело, но мне очень неспокойно.

Тон его был нарочито отеческим, подчеркивающим мой статус несмышленыша, за которого несет ответственность он, старший по званию. Но я уловила искренние нотки беспокойства. И нужно во что бы то ни стало усыпить его подозрительность.

Хитрой лисичкой я нырнула в его объятия и, задрав голову, чмокнула в подбородок.

– Все хорошо, мой повелитель, - мурлыкнула я, вызвав счастливую улыбку у моего мужчины, который иногда выкидывает мальчишеские капризы. – Занимайся делами и о нас не беспокойся. Мы с Герцем уже взрослые.

Я стояла, прижавшись к Арсению, и готова была расплакаться от нежности. Его запах, такой родной и гипнотизирующий, окутывал меня волшебной аурой уверенности, и я чувствовала, что у нас все получится.

Сдав нас с рук на руки Марине, мой Барсов уехал. А я с погрузилась в томительное ожидание. Понятное дело, что продажа квартиры – дело крайне ответственное и порой решается не одним месяцем, но я верила, что Вселенная сделает исключение и поможет своему представителю, Ивану Антонычу, быстрее справиться с задачей.

Малыши, Герц, помощь Марине немного отвлекали меня, но все равно я «сидела на чемодане».

И несмотря на «каждоминутную» готовность, звонок Сивцова все равно заставил меня чуть ли не подпрыгнуть.

– Мариночка, только не сдавай меня Арсению, - я сделала «сломанные лапки» и заискивающе заулыбалась.

– Варя, ты меня пугаешь. Ты что задумала? – жена Демидова, относившаяся ко мне, как к своему третьему ребенку, непроизвольно приняла позу «сахарницы» - уперев руки в бока.

– Честное – пречестное слово – ни-че-го плохого. Мне нужно уехать на два- три дня и все! Я вернусь, и Барсов не узнает.

– Не нравится мне это. Но ты девочка большая, так что будь на связи, - Марина согласилась, но тревога в ее глазах явно читалась.

– А ты Арсению не скажешь?

– Раньше уедешь, раньше приедешь. Ты Герца возьмешь? Мне будет спокойней.

Хороший вопрос. И мне было бы с ним ни капельки не страшно. Можно было б вырученные миллионы хоть в «авоське» через весь Питер нести, никто б не позарился. Но сейчас наличка – это уже вчерашний день, деньги положу на счет, а потом переведу Арсению. И к тому же, неизвестно, сколько оформление займет времени, а жить придется в каком-нибудь хостеле или если Сивцов предложит, то у него. А с огромной псиной я вряд ли кого обрадую.

– Я справлюсь без секьюрити, - уверенно улыбнувшись, я надеялась, что успокою Марину.

Господи, как хорошо же!!! Спасибо Арсению – я теперь могу спокойно купить билет на «Сапсан», могу на самолет, могу на долгоиграющий пассажирский. Но дело не терпит отлагательств – я выбираю «Спасан».

Родной Питер встречает меня прохладой и привычным моросящим дождиком. Как же я рада ему! Пусть смоет всю грязь с моей души, весь ужас, который мне пришлось здесь пережить. Из-за Регины мне даже думать не хотелось о возвращении, а сейчас у меня будто выросли крылья.

– Здравствуй, любимый город! – хотелось заорать во все горло, но не рискнула. Не надо привлекать к себе косые взгляды. Сивцов ждет меня у себя в конторе вместе с покупателями. Нужно решить вопросы, а потом я позволю себе побродить по улицам, посидеть в кафешке на Невском с чашечкой восхитительного кофе. И да, Арсений, мой город более демократичен. Здесь можно бюджетно пообедать. Есть такие кафешки с самообслуживанием, что и студентам по карману. А в Москве я два дня почти голодала, только пару пирожков нашла из дешевого.

Радость меня распирала, я вела диалоги с Арсением и позволяла себе думать, что у нас все будет хорошо. И как только он поставит на ноги свой проект, мы откроем бизнес здесь. Я еще не придумала, какой…

Божечки! У меня столько дел! Какое счастье! А ведь пока меня не пригрел мой любимый Барсов, у меня одна задача была – не сгинуть где-нибудь в подворотне.

Конечно, сейчас мне тоже предстояло очень болезненное дело – продать родной дом. Но во-первых, это было необходимо, а во-вторых, если бы не Арсений, я бы его лишилась за просто так, и денежки осели бы у «родственничков» в кармане. Мотнув головой, я словно попыталась стряхнуть с себя весь мусор воспоминаний. Все.

Сивцов мне уже доложил, что квартира очищена от оккупантов. Иван Антоныч посчитал долгом чести проконтролировать, чтоб они ничего лишнего не прихватили.

– Варюшка, ты не волнуйся. Уведомление, что владелица квартиры ее продает и требует немедленно покинуть, я не с голубями отправил, а двумя добрыми молодцами. Твой дедушка был моим лучшим другом, поэтому я не могу допустить ни малейшего косяка. Маменька твоя начала было орать, как солист «Рамштайн» на концерте, но ребята ее быстро успокоили, пообещав остудить в канале. Вещи ваши будут сложены в маленькой комнате под замком. Покупатели согласились. Заберешь, когда сможешь.

Квартиру, конечно же, жалко безумно, но немного радовало то, что покупала ее риэлторская контора, у которой теоретически можно будет выкупить назад, если вдруг все сложится идеально. Ну а нет, так хоть останутся наши с дедушкой вещи, бабушкины драгоценности, картины, макеты кораблей и еще всякие милые сердцу раритеты. На душе стало так тепло – Иван Антоныч позаботился о том, что мне так дорого.

Но не время предаваться ностальгии. После сделки нужно будет съездить на кладбище, а уже потом немного побродить. Ночевать я буду у Сивцова. Чтобы я не застеснялась, его жена позвонила и настоятельно потребовала, чтобы я приехала к ним, а уже утром на вокзал. Она сказала: "Нечего молоденькой девушке на ночь глядя да еще после трудного дня срываться в дорогу". Я согласилась. Очень хотелось еще немного поностальгировать.

Несколько часов ушло на оформление документов. Скрепя сердце, я подписала все бумаги, получила внушительную сумму на счет.

Облегченно вздохнув, забежала в цветочный киоск за цветами и отправилась на Никольское кладбище. После того, что со мной произошло за последние годы, меня уже не пугало посещение погоста в сумерках. Могила дедушки находится не в дебрях, так что привидений, если таковые и бродят по дорожкам, будет немного. Это, конечно, я так храбрилась. Просто натянутые до предела нервы нужно было как-то успокоить. Выдохнуть. Слишком много эмоций.

Я держалась, но ровно до тех пор, пока не увидела дедушкин памятник. Положила цветы, присела на корточки и заревела, не боясь потревожить чьи-то души.

– Дедулечка!!! Родненький! Как же мне тебя не хватает! Как я тебя люблю!!!

Я плакала навзрыд, пыталась рассказать, что у меня все хорошо, что теперь он может не волноваться за меня. Пообещала, что я буду чаще навещать его.

Выплакав все свои печали, я почувствовала, что на душе стало легко –легко. Даже закружилась голова… Наверно, это от стресса и голода…