Бегство от грез

– Его уже нет в Париже, он уехал. Возможно, мы с ним уже никогда не увидимся.

– И теперь ты хочешь избавиться от ребенка?

– Я должна это сделать, Ровена!

– Едва ли я смогу тебе помочь в этом деле.

– Сможешь. Хотя бы тем, что не откажешься пойти вместе со мной к подпольному акушеру. О боже, какое неприятное слово. Но я узнала, что в Париже в таких специалистах недостатка нет. Я даже запомнила имя и фамилию одного из них. Это человек солидный, с хорошей репутацией. Но я боюсь идти одна, и после «вмешательства» мне придется какое-то время соблюдать постельный режим. Будет сильное кровотечение, и мне самой не удастся утаить это от маман.

– Конечно же, я не откажусь пойти вместе с тобой, – отчетливо сказала Ровена.

Напряженное выражение лица у Мадлон сменилось немощной улыбкой.

– Благодарю тебя, Ровена, – ее голос был хриплым. – За согласие помочь мне. И за то, что не допустила, чтобы я испытала позор.

На краткое мгновение Ровена увидела перед собой другое лицо, лицо Тарквина, преображенное страстью, когда он лежал рядом с ней и их тела были одно целое. Он целовал ее, и душа, согретая любовью, светилась счастьем.

Ровена очнулась от своих мыслей и боль сдавила ей сердце.

– Нет, Мадлон. Я решительно против того, чтобы осуждать тебя.

Величественное здание британского посольства располагалось на улице Фобер Сент-Оноре. Выстроенное в году для герцога Шаро, опекуна Людовика XV, оно впоследствии перешло во владение сестры Наполеона Бонапарта Полин Боргезе, а после падения Парижа стало собственностью английской короны. Здесь часто устраивались роскошные балы, обеды и вечеринки. Жюсси Карно поразилась огромному количеству элегантных экипажей, подъезжавших к посольству. Английские гости в роскошных нарядах выходили из карет и важно словно павлины шествовали по широкой дорожке к парадной двери. Мужчины в своих пестрых, длиннополых сюртуках и плотно облегающих панталонах из атласа действительно напоминали индюков. Французов среди приглашенных было совсем немного, и одеты они были строже: мужчины – в черных пиджаках, женщины – преимущественно в светлых платьях пастельных тонов.

Жюстина не без удивления заметила, что англичан среди приглашенных как минимум в десять раз больше, чем ее соотечественников.

– Парижан сегодня на вечере будет совсем мало, – сказала Тереза Маликле, высокая красавица, одетая в вечернее платье сиреневого цвета и такой же тюрбан. – В Париже англичане держатся очень тесным кругом. Они часто собираются здесь, в посольстве, или встречаются на вечеринках или званых обедах, устраиваемых у кого-либо из них дома.

– А обеды в ресторане для англичан, куда французов даже близко к порогу не подпускают! – добавил, улыбаясь, ее муж. – Следует признать, что у англичан свой особый, замкнутый мир, в котором мы, французы, нежеланные гости. Приходится, однако, удивляться, почему они предпочитают уезжать из своей страны?

– Тогда я решительно не понимаю, почему нас пригласили сегодня на вечер, – сердито заметила тетя Софи.

Месье Маликле улыбнулся.

– Потому, что британский посол никогда не позволит себе пренебречь своими обязанностями по отношению к французам. В списке гостей, еженедельно представляемых послу, можно увидеть немало парижан, но приглашают в посольство на вечера, как правило, только тех, кто поддерживал англичан во время войны.

Они стали подниматься по ступенькам в бальный зал огромных размеров, занимавший все крыло здания. Ровену сопровождал молодой Жан-Пьер Маликле, держа ее под руку. Думая, что Ровена поражена блеском огней, великолепием обстановки и нарядами гостей, Жан-Пьер улыбался ей, но Ровена не обращала на него внимания. Она во все глаза смотрела на группу английских офицеров, одетых в такую знакомую форму, переводя взгляд с одного лица на другое. Она знала, что глупо надеяться увидеть здесь Тарквина – его полк уже давно покинул Францию, и все-таки невольно искала его.

Она почувствовала, как локоть Мадлон уперся ей в бок, а затем услышала ее прерывистый шепот:

– Это он! Посмотри вон туда... Ровена быстро обернулась. – – Где?

– Вот там, у камина. Смотри, он только что вышел из дворцового зала.

Ровена взглянула в ту сторону и увидела высокого сухощавого человека, с тонкими и довольно приятными чертами лица и крупным носом с горбинкой. Этот человек был окружен толпой мужчин и женщин, ловивших каждое его слово. Ровена увидела, как герцог Монтрей что-то сказал ему и тот в ответ едва заметно улыбнулся. Впечатление было такое, что улыбка преобразила его усталое лицо, сделала его моложе, мягче, привлекательнее.

– Кто это? – спросила Жюстина. На ее вопрос ответил Жан-Пьер:

– Это Артур Уэлсли, герцог Веллингтон, новый британский посол во Франции.

У Ровены перехватило дыхание. Так вот он, этот человек, кому так верно и преданно служил Тарквин, о ком он отзывался так восторженно и с таким уважением. Он – гений военного искусства, обративший в бегство испанскую армию и без чьей-либо помощи выигравший войну на Пиренейском полуострове. Тарквин однажды рассказывал ей, как сильно опасается его правительство тори в Англии. Это благодаря его блестящим победам под Саламанкой и Виторией стало восстанавливаться доверие избирателей к правительству тори, авторитет которого сильно пошатнулся. Они испытывали страх перед его властью, когда война закончилась, зная, что он пользуется не меньшей популярностью, чем в свое время Гораций Нельсон, одержавший победу в Трафальгарском сражении. Правительство тори не смогло бы помешать Веллингтону, пожелай он стать премьер-министром, и поэтому не было ничего удивительного в том, что после подписания Парижского соглашения тори быстренько сориентировались и ловко устранили его от командования армией, которую морем отправили к берегам Северной Америки. Проделав этот искусный маневр, правительство назначило герцога Веллингтона послом во Франции.

В этом назначении тоже имелся свой скрытый смысл: Веллингтона лишали возможности близкого контакта со своими соотечественниками, ценившими его за деловые и душевные качества. С другой стороны, его ставили в такие условия, когда он вынужден был постоянно находиться на виду у людей, чью страну он завоевал. Вместо того чтобы использовать свою популярность для достижения своих собственных амбициозных целей, герцог к немалому удивлению тори продолжал скромно выполнять свой долг в соответствии с навязанной ему ролью. В своей деятельности Веллингтон руководствовался скромным желанием служить своему королю и стране в меру своих сил и способностей. Именно скромность и непоколебимая преданность долгу способствовали росту популярности Веллингтона как внутри страны, так и за границей.

Здесь, на балу, – впрочем, как и повсюду – герцог был окружен толпой почитателей, и Алену Маликле, долго и безуспешно пытавшемуся привлечь внимание Веллингтона, чтобы представить ему семейство Карно и их племянницу, приходилось терпеливо ждать, пока герцог освободится.

Ровена заметила, что лорд Веллингтон в танцах участия не принимал. Он удалился в комнату для приема гостей, где его уже с нетерпением ждали. Ровена была уверена, что до начала ужина герцог уже не появится, поэтому она подавила свое разочарование, поняв, что поговорить с ним не удастся. Она не могла знать, что Веллингтон уже обратил на нее внимание.

– Рыжеволосая девушка, беседующая с лордом Басорстом? Представления не имею, кто она такая, – ответил на его вопрос помощник посла, когда группа собравшихся шла на ужин. – Прошу вас, ваша светлость, подождать немного, я наведу справки.

Через несколько минут помощник посла возвратился.

– Она приходится племянницей человеку, носящему фамилию Карно, Анри Карно. Он родственник Лазара Карно и, кажется, знаком с семьей Маликле. Вы, ваша светлость, были правы: она англичанка. Скорее шотландка по линии своей матери. Грейэми Лесли из Глен Роуза – ее дядя с материнской стороны.

Выражение лица у герцога прояснилось.

– Ну, конечно же, о графе Лесли я наслышан. Семья занимается производством виски, я не ошибаюсь? Теперь я припомнил, что имя этой девушки полковник Пемберли-Мартин однажды уже упоминал. Ровена де Бернар. Необычное имя, хотя для этой девушки с красотой особого рода такое имя очень подходит Мне бы хотелось с ней побеседовать после ужина, Эдвард.

– Хорошо, ваша светлость.

Помощник посла отошел в сторону, скрывая свое недовольство за непроницаемой маской лица. Он испытывал внутреннее беспокойство при мысли о том, какой была бы реакция герцогини Веллингтон и что бы она сказала, узнав о предполагаемой встрече. Мадемуазель Грассини тоже была бы очень недовольна, ведь многим было известно, что последняя пассия герцога нанимала шпионов, чтобы они следили за каждым его шагом, в том числе и здесь, в посольстве.