Бегство от одиночества

— А вы на каком факультете обучались, шериф?

— Никаком.

— Тогда откуда познания?

— Приходилось иметь дело с состоятельными оболтусами.

— Как видите, на юного оболтуса я уже не похожу.

— Хоть это радует, — пробубнил Элиас под нос. — Жили себе спокойно, и на тебе, приехали всякие и началось.

— Расскажете?

— А что рассказывать? То вы расхаживаете под окнами вдовы, пугаете приличных женщин, то журналист приставал, желая получить интервью.

— И как? Успешно? — усмехнулся Айзек.

— Ч…рта с два ему, а не интервью! Не дождется! За этим пожалуют другие журналисты, как мухи на… Житья не дадут.

— Зато город прославится.

— Оскандалится! Вы это хотели сказать, мистер Бернс?

— А вы можете что-то сделать?

— Могу! Не поднимать шумиху.

— Почему? Преступник же схвачен.

— Потому! — раздраженно рявкнул шериф и замолчал. Дальнейший разговор за ужином проходил без его участия. Закончив трапезу, он ради приличия еще немного посидел за столом, а затем, сославшись на неотложные дела, покинул дом преподобного.

Зато Мэриетт без умолку щебетала. Узнав, что постоялец холост и при деньгах, ее не оставляла мысль, что мистера Бернса обязательно следовало бы познакомить с племянницей. Что той всего лишь пятнадцать, миссис Моррис не смущало.

Отблагодарив хозяйку, Айзек вновь направился в «Золотую устрицу», надеясь, что Таггерт за день узнал что-нибудь интересное, однако там его не было. Прождав полчаса, Айзек отправился в гостиницу, где тот остановился.

«Солнечная долина» было излишне претенциозным названием для средних размеров двухэтажного деревянного здания, выкрашенного в голубой цвет.

Хозяин гостиницы приветливо встретил мистера Гриндла, ожидая, что он станет еще одним клиентом, однако узнав, что тот всего лишь разыскивает друга, едва скрыл разочарование.

Уточнив номер комнаты, Айзек поднялся на второй этаж и, отыскав нужный номер, постучал в обшарпанную дверь. Никто не отозвался. На повторный стук ответа также не последовало. Спустившись обратно, Айзек еще раз уточнил, на месте ли мистер Таггерт?

— Мистер Таггерт вернулся рано утром и с тех пор не покидал номер. В этом я уверен. Может, он не желает, чтобы его тревожили, — ответил мужчина.

— Этого точно не может быть. Таггерт в курсе, что я приду по важному делу, потому я начинаю волноваться за него… — после заверений, что они договаривались о встрече и находятся в дружеских отношениях, забеспокоился и хозяин. Взяв связку запасных ключей, мужчины поднялись и, еще раз громко постучав, отперли замок.

Приоткрыв дверь, хозяин громко окликнул:

— Мистер Таггерт, вы здесь?! — снова не получив ответа, он уже хотел заверить мистера Гриндла, что постояльца нет в номере, как из глубины комнаты раздалось жалостливое мычание.

Когда подошли к кровати, увидели Лиама, лежащего пластом на покрывале, в отвратительном состоянии. Круглое лицо и тело детектива были покрыты пятнами, от чего казались красными. А из-за жара жидкие пряди волос влажными сосульками прилипали к высокому лбу.

— Лиам, вы слышите меня? Что с вами? Скажите хоть что-нибудь!

— Я позову врача! — дрожащим голосом крикнул хозяин и выбежал из комнаты.

Доктор был пожилым, с козлиной бородой и еле переставлял дрожащие ноги, зато благодаря обширной частной практике, скопившейся за долгую жизнь, с ходу успокоил встревоженных мужчин.

— Могу сразу успокоить. Это не инфекция и не отравление. Насколько могу судить, у него редкая непереносимость крепких напитков. По правде говоря, это весьма диковинное явление. И если бы я не был военным врачом, возможно, даже и не знал об этом.

— Это опасно?

— Думаю, не в этом случае. Чувствуете, в комнате даже алкогольного запаха нет, значит, мистер Таггерт выпил совсем немного, и все должно обойтись. Но в следующий раз, я бы рекомендовал ему проводить досуг как истинному праведнику…

Заверив, что к утру пациенту станет легче, особенно если давать ему обильное питье, а чуть позже бульон, врач ушел.

«Мало мне проблем со сбежавшей любовницей, еще и трезвенник детектив, собирающийся помереть, свалился на мою голову! — Айзек злился на весь мир: ему пришлось провести ночь сиделкой около Таггерта. — Это я ему плачу, чтобы он работал, или он мне?»

К утру Лиаму стало лучше, жар прошел, и краснота тоже стала сходить, зато Айзек был вымотан. И к завершению, после того как он под утро заснул, его разбудил недовольное возмущение Таггерта:

— Ч…рт подери, что вы делаете в моей комнате?!

Айзек хотел было возмутиться подобному нахальству, но оглянувшись, понял: картина была действительно подозрительной. Таггерт на кровати в одних кальсонах, и прикорнувший рядом с ним, он, одетый подобным же образом.

— Работаю вашей сиделкой! — огрызнулся Айзек. — И заметьте, вместо того, чтобы заниматься делом, вы шляетесь непонятно где и еще собрались умереть, не вернув денег и не выполнив работы.

— Знаете, Элиас, я как бравый герой, можно сказать, чуть не умер, выполняя работу, а вместо этого, вы недовольно тыкаете меня носом в жалкие деньги!

— Не такие уж они и жалкие! Кстати, и где вы этой ночью геройствовали?

— В салоне Рози.

— Неужели перетрудились? — съязвил Айзек.

— Нет, перепил.

— На одну чайную ложечку больше?

— Не язвите. Я ужасно плохо переношу алкоголь, и даже лишняя чайная ложка дается мне с трудом.

— Так не пили бы, а изображали пьяного.

— Слушайте, Бернс или как вас там! Я не дурнее вас! Но прилюдно все равно приходится пить.

— Да, умирать с трех чайных ложек — проклятье. И что вы смогли узнать, пройдя через невыносимые страдания?

— А вот и узнал! Но не скажу…

— Пока ваш воющий койот не будет усмирен?

— Верно!

— И где усмирять будем: здесь или там?

— Там оно усмиряться будет приятнее. Горбыль мне понравился…

Через полтора часа они вновь сидели в «Устрице».

– Можете смеяться, но вечер я провел с пользой.

— Даже не сомневался, — поддел Айзек.

— Я серьезно. Теперь мы знаем, что добрая половина девочек Рози находится в трауре по мистеру Вуду. И в завершение вечера они успели подраться из-за него.