Бегство от одиночества

— Я не скажу им.

— Не скажешь до первой ссоры? А она произойдет в ближайший час. Мисс Уилсон уже невзлюбила меня, так что вам будет лучше одной.

Лидия не ответила. Пренебрежительно развернувшись, как ни в чем не бывало пошла прочь, не прощаясь. Если человек не мог быть полезен, она считала, что о его существовании больше не стоило помнить.

— Оскорбилась, — ухмыльнулся Саймон, проводив миссис Уилсон взглядом. Потом помог Ханне сесть в коляску. Едва тронулись, послышался оклик Алена.

— Я поговорю сам! — на ходу бросил Саймон другу и поторопил лошадь.

— О чем? — не поняла Ханна

— О веских причинах, по которым не стоит делать глупостей, — напомнил мужчина. — Как я уже говорил, это не моя история, но вы мне нравитесь.

— Вы очень жалостливый человек, — иронично заметила она.

— Не язвите. Я говорил серьезно. Стоит вам сделать шаг не в ту сторону, он тот час узнает, а в гневе он суров.

— Неужели совсем никак не уехать из города?

— А зачем? Вы куда-то спешите? Вас кто-то ждет?

— Нет.

— Тем более не вижу смысла рисковать.

— Мистер Уилсон настолько суров? — прямо спросила Ханна.

— Когда дело касается его интересов, весьма. И не стоит вам узнавать насколько.

— А если обратиться к шерифу или помощнику?

— Ханна, Байборо — городок небольшой, все друг друга знают, и любые вести быстро разносятся.

— Поэтому ваша матушка молчала?

— Это одна из причин.

— А другая? Если не секрет, — полюбопытствовала она.

— Матушка надеется, что решив материальные трудности, Ален найдет Мэг жениха.

— Вот как?! Значит, вы роковой мужчина? — рассмеялась Ханна.

— Вы так думаете? — Саймон изобразил скромность.

— Уверена.

— Тогда вас можно тоже назвать роковой красавицей. Не верите? Зря, вы мое сердце уже покорили.

Ханна смеялась. Неожиданно общаться с Саймоном стало легко и непринужденно. Мистер Вуд оказался приятным собеседником. А после пешей прогулки и любования небольшим водопадом, берег которого покрыт разноцветным ярким ковром опавших листьев, настроение стало отличным.

— Почему вы грустите? — просил Саймон на обратном пути. — Даже когда смеетесь, грустите.

— Думаю о том, что после этой поездки слухи будут просто ужасающими.

— Будут, — кивнул головой он. — Зато вам будут завидовать.

— Я бы предпочла обойтись без зависти и без окончательной потери репутации.

— Не переживайте напрасно, от вас ничего не зависит. Лучше скажите: у вас есть хоть какие-то сбережения?

— Совсем небольшие, — Ханна изобразила озабоченность. Рассказывать, что у нее есть небольшой счет в банке, она никому не собиралась.

— Тогда, вообще, не о чем переживать. Миссис Грапл, одинокая вдова, сдает комнату, еще чета Моррис — тот самый пастор и его жена. У них немного дешевле. К кому поедем смотреть?

— Спасибо, Саймон. Я сама справлюсь.

— Боюсь, уже поздно думать о вашей репутации. Мэг весь город обойдет со слухами.

— Рассказывая обо мне?

— Угу. Вы же заметили, как ее "очаровательное личико" просветлело при виде вас? — усмехнулся он с сарказмом.

— И что же делать?

— Ничего. Просто жить. И назло всем сплетницам жить счастливо, в свое удовольствие.

— Как живете вы?

— Аха, — кивнул мужчина головой.

— Боюсь, Саймон, что жить в свое удовольствие позволительно лишь мужчинам.

— Только не говорите, что вы суфражистка! — обаятельно улыбнулся мистер Вуд.

— Нет! Во всяком случае, до сегодняшнего дня ею не была, — рассмеялась Ханна.

— Фух, а то я испугался! Представьте, женщины доказывают, что могут иметь те же права, что и мужчины.

— Для вас это странно?

— Да. Как представлю, а фантазия у меня богатая, что женщины могут желать наравне с мужчинами…

— Но это же нормально! — перебила его Ханна.

— Думаете? Нет, вы только представьте, что женщины и мужчины равны, и одинокие леди идут…э-э… в…

— В сомнительное увеселительное заведение?

— Нет, вы меня восхищаете!

— Я просто так же, как и вы предпочитаю говорить правду…

Уже к вечеру Ханна переехала в дом пастора Морриса. Снять у него комнату решила не только из-за более низкой цены, сколько из-за доверия, которое испытывала к священникам и их родным. Преподобный Поуп и его сестра были настолько добрыми, великодушными, что ей невольно хотелось оказаться рядом с подобными людьми. То, что преподобный Моррис был на венчании сильно подвыпившим, смущало, но кто не безгрешен. Объясняя свой выбор Саймону, она заметила своеобразный взгляд, но против он ничего не сказал.

Мистер Моррис производил своеобразное впечатление. Он имел правильное, немного заостренное лицо, темные, посеребренные на висках волосы, умные серые глаза. Мужчину можно было признать симпатичным, если бы не постоянно поджатая верхними зубами нижняя губа, делающая его похожим на кролика, и взгляд наблюдательных глаз поверх очков, ловя который, Ханне казалось, что в мыслях он представляет ее голой. Однако, за исключением того, что он любил выпить, других недостатков за местным священником жители не видели.

Супругой мистера Морриса была женщина с красным круглым лицом, длинным носом и маленькими пронырливыми глазками. Несмотря на непохожесть, они считались счастливой супружеской парой, живущей в счастливом браке, и являлись примером для жителей Байборо.

Первый совместный обед прошел неплохо. Мило общаясь о погоде, истории города, жителях, Ханна неспешно ела, с грустью вспоминая кухню Марджори. Что ни говори, но готовила подруга просто изумительно. Миссис Моррис готовила сносно, но не так вкусно, как хотелось бы за те двенадцать долларов, которые уплатила за небольшую скромную, но чистую комнату и совместное питание.

На втором этаже под самой крышей в ее распоряжении была кровать, чистое белье, шкап, столик и небольшое зеркало, которое Ханна попросила повесить в комнате.

Настоятельная просьба постоялицы не понравилась хозяйке, и она недовольно скривила лицо, но мисс Норт не отступала. Пусть супруга пастора считала, что желание украсить себя — это грех гордыни, но выглядеть как она, Ханна не желала. После взаимных препирательств, мисс Норт, пожалуй, впервые подумала, что не стоило экономить пару долларов.