Бегство от одиночества

— Если я с вами откровенен, вы можете быть со мной тоже откровенной.

— С мужчиной откровенничает или глупая женщина, или расчетливая, а я не считаю себя ни той, ни другой, — заметила Ханна, чувствуя, как мистер Вуд ходит вокруг нее кругами.

Несомненно, он был приветлив, обаятелен, красив, но она все время сравнивала его с мистером Гриндлом, и во всем Айзек казался ей лучше. Пусть не такой обаятельный и харизматичный, зато не менее изворотливый и практичный. По ее мнению, Саймону не хватало степенности и серьезности, и он слишком любил внимание. А Айзек был скромнее, надежнее. Хозяйственный, заботливый мужчина, на которого она привыкла полагаться. Она тосковала по нему. И когда становилось невмоготу, вспоминала притчу и убеждала себя, что все пройдет. И это тоже пройдет.

Проходя мимо витрины магазина с яркой вывеской «Галантерея на все случаи жизни», Ханна вспомнила, что следует купить газету. Грустно звякнул колокольчик, и из-за прилавка высунулась мужская голова со смешными усиками. Увидев ее, худощавый продавец оживился.

— Добрый день, мисс Норт, — поздоровался он, подслеповато прищуриваясь.

«Невзрачный, маленький, точно притаившийся таракан выбрался из-под плиты, и туда же: мисс Норт, мисс Норт!» — взъелась Ханна.

— Извините, но не помню, чтобы мы были представлены, — сдержанно ответила она.

— Да, но… после танцев о вас только и говорят… — мужчина замолчал, заметив, как меняется настроение покупательницы. Она хотела развернуться и уйти, уже забыв о газете, но слова, произнесенные вслед, заставили остановиться:

— Вам еще нужна работа?

Соблазн хотя бы узнать, что за вакансия, был велик. Помедлив в раздумье, мисс Норт с вопросом посмотрела на него.

— Нам требуется помощница. Четыре доллара в неделю! — в его голосе чувствовалось торжество, особенно когда объявлял сумму жалования. Словно это была приманка, на которую она должна была клюнуть, как оголодавшая рыбка ранней весной. Во всяком случае, так показалось Ханне, которая в последнее время стала излишне подозрительной.

— С чего подобная щедрость? — с сомнением поинтересовалась она, после чего мужчина стушевался и покраснел.

"Жалование двенадцать — четырнадцать долларов в месяц — хорошая плата в среднем городе, а тут в небольшом Байборо мне предлагают подобную щедрость. Подозрительно", — подумала она.

— Мы надеемся, что вы будете трудолюбивой работницей, — в оправдание мямлил будущий наниматель.

— Вы?

— Я и мама, миссис Зильбер, — с некоторой гордость ответил мужчина.

Ханна посмотрела на него задумчиво, потом ответила:

— А вы не опасаетесь, что покупательницы могут устроить вам бойкот?

— Нет, мисс Норт, скорее мы склонны думать, что вы привлечете новых покупателей.

— Я подумаю, — Ханна развернулась.

— Меня зовут Аарон Зильбер, мисс…

— Хорошо, мистер Зильбер, я подумаю, — выдержано ответила она, толкая зеленую дверь.

На улице дул ветерок, доносивший запах прелой листвы и влаги. От неожиданной радости Ханна разнервничалась и вспотела, и теперь чувствовала легкий озноб.

«Для начала уже неплохо. Во всяком случае, это лучше, чем работать служанкой у миссис Вуд. Учитывая, какие слухи ходят по городу, меня тут же обвинят в связи с ее сыном. Да и после щеголянья в роскошном французском платье, оказаться служанкой на побегушках, наравне с чернокожей прислугой, совсем не хочется. Господи, скорее бы Лидия оказалась в положении, и я бы с радостью сбежала из этого городишка!» — размышляла она, прогуливаясь по тихим улочкам. К счастью, больше наглости, подобно мистеру Хоуту, никто себе не позволял, и страх выходить на улицу у Ханны прошел.

До дома миссис Грапл оставалось рукой подать, когда сзади раздались спешные шаги, и подбежавший мальчика попытался всунуть в руку записку. Ханна, ожидая подвоха, одернула руку и прижала к груди.

— Мэм, мэм, возьмите записку!

— Иди прочь со своей запиской!

— Ну, мэм, пожалуйста! — путаясь под ногами, канючил мальчишка гнусавым голосом. — Мэм, ну возьмите. Не хотите читать, выбросьте, а я скажу леди, что отдал ее вам.

— Какой леди? — нахмурилась она, почувствовав подвох.

— Все в записке! — чумазый ребенок настойчиво продолжал тянуть небольшой помятый лист. Отставать он не собирался и причитаниями лишь больше привлекал внимания. Едва она успела взять измятый клочок листа, горе — посыльный опрометью бросился бежать, оставив удивленную мисс Норт одну.

Записка сильно пахла духами и, не читая, Ханну осенила догадка: кто ее послал. Развернув, пробежалась глазами.

«Буду в городе завтра. Жди дома примерно в 2. Л.»

Повертев записку в руках, Ханна возмутилась:

«Лидия не изменяет привычкам, продолжая излишне душить письма и доставлять людям неприятности. Снова ее глупые затеи. Не хочу ее ни видеть, ни слышать!».

В раздражении сунув записку в сумочку, поднялась по скрипящему крыльцу и вошла в дом.

— Если мальчишка Доусонов еще будет к тебе приставать, я пожалуюсь его родителям! — раздалось из кухни, окна которой выходили как раз на улицу.

— Он всего лишь хотел передать записку, — пояснила Ханна миссис Грапл, которая все видела. Скрывать записку было бестолку, а так хоть сорванца не выпорют.

— От джентльмена? — поинтересовалась хозяйка.

— Если бы.

— Жаль. Барни пытался оставить ее мне, но я-то думала, что там что-то интересное и велела ему отдать тебе в руки.

— Завтра желает нанести визит миссис Уилсон, — рассказала Ханна, понимая, что хозяйка Лидию обязательно увидит и, может, даже расскажет мистеру Вуду.

Старушка испытывающе смотрела на нее.

— Думаете, стоит рассказать Саймону? — растерянно, с сомнением спросила мисс Норт.

— Не думаю. Уверена, — пожилая женщина была серьезной. Цепкие, наблюдательные глаза тонко всматривались в постоялицу. — И лучше тебе самой сообщить ему об этом.

— Думаете, это так важно?

— Хочешь испытать неприязнь Уилсона?

— Он так опасен?

Женщина задумалась, а потом нехотя ответила:

— Непредсказуем. Это как сидеть на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет, — потом помолчала и добавила: — Может быть бесчувственным и жестоким.

Вечер прошел в домашних хлопотах. Ханна помогала по дому миссис Грапл. Запекала клубни батата, месила песочное тесто. Для начинки хозяйка не жалела пряностей и темного сахара, поэтому сладкий картофельный пирог получился душевный, пахнущий корицей, ванилью, ромом.

Саймон, соблазненный запахом выпечки, с удовольствием остался на чай. Поглощая с аппетитом угощение, он выглядел довольным.

— Сама решила рассказать или тетушка подсказала? — спросил сытый и расслабленный мистер Вуд, развалившись в кресле.

— Сама, Саймон, сама, — вместо Ханны ответила миссис Грапл, доливая чай.

— А вы, тетушка, совершенно ни при чём и знать не знали о записке? — скептично просил родственник.

— Откуда мне немощной, глухой и слепой старухе, знать-то? — прошамкала хозяйка, изображая старческую немощь.