Шрифт:
…я не мог прогнать ощущение
прильнувшего ко мне тела этого
полуребенка, которого надо было,
строго говоря, гладить по голове…
А.С.Грин. Бегущая по волнам.
В мире смятых простыней
Обшарпанная дверь бывшей коммунальной квартиры в центре Васильевского острова, а ныне места для свиданий с почасовой оплатой, открылась и засосала внутрь две страждущие тени. Консьержка с мрачным лицом равнодушно всунула в мою потную ладонь огромный как у Буратино ключ, получив взамен влажную зеленую бумажку. Я и Соня проплыли до конца длиннющей кишки коридора, где в дальних
Я ждал этого две недели. Насчет Сони не уверен, но она отвечала на мои, пропитанные вожделением и похотью, сообщения терпеливо и, что я особенно ценил в восемнадцатилетней девочке, грамотно. Порой мне приходила на ум глупейшая для моего положения мысль: сохранить нашу переписку в отдельном файле и, перечитывая ее во время приступа возбуждения, дополнять картину нашего тесного знакомства. Думаю, я старомоден, если готов под страхом развода ласкать тронутые ржой дальнозоркости глаза современным эрзацем любовной лирики. В свое оправдание скажу, что нынешние школьницы, совращенные современными графоманами с обедненным как уран двести тридцать пять лексиконом, так не пишут. Соня, готовая исполнить мои желания, но с презервативом, стала неожиданным открытием увядающего и тоскливого как полярная ночь ноября.
Без прелюдий бросились на кровать. Жгучее желание Сонечки сочилось из всех девичьих пор, наши языки, словно две змеи, неистовствовали в безумной схватке, в которой не могло быть поражения или победы. Покусывая алые губки, я расстегнул молнию на короткой юбчонке, пуговицы ее блузки тоже пали под натиском умелых пальцев и только бюстгалтер, как неприступный сейф, не поддавался.
– Ты, что, не умеешь? – удивилась Сонечка, желая помочь в нелегком деле, но я справился и несформировавшаяся грудь юной прелестницы предстала предо мной, увенчанная миниатюрными плодами сладкой земляники.
Колготки она сняла сама, оставшись в трусиках жемчужного цвета. Разоблачаясь, я впервые исследовал стройное тело, напоминавшее фигурку из сувенирного магазина при Императорском фарфоровом заводе. Прозрачная от исцеляющего петербургского климата с его бесконечными солнечными днями Сонечка казалась невесомой и ненастоящей. Казалось, я вижу сквозь миниатюрную куколку в метр шестьдесят ростом свет единственной лампочки, которая относилась то ли к комнате, то ли к еле заметному выступу прихожей.
Голова Сонечки склонилась к выпирающей части моей плоти, и головка члена еще сильнее воспряла от блаженного тепла щедрого маленького рта. В порыве нежной благодарности я гладил ее голову, теребил, наматывал на кулак толстую косу из упрямо вьющихся черных волос, ярко контрастирующих с молочной кожей, с пробивающимися на поверхность веточками вен и кровеносными сосудами. Я двигался в такт ее умелым движениям, стремился навстречу, соединяя два жадных до любви островка, ласково подбадривая девушку отрывистыми междометиями. Она уверенно держала член, то крепко сжимая его, и он еще сильнее твердел, то резко ослабляя хватку, и я на доли секунды замирал от восторга.
Одна знакомая однажды сказала, что минет, как аперитив, задает тон всему ужину. Не могу не согласиться с постулатом. Мне попадались девушки с потухшими рыбьими глазами вяло, через отвращение, отрабатывающие повинность у мужской промежности. Отношения со странницами, не слишком очарованными дорогой влечения к плоти, не сложились. Особенно тяжкими и болезненными случались мгновения, когда зубы прелюбодействующей особы от царапали нежнейшую оболочку,
и я, подавляя желание убежать от чрезмерных усилий старательной прелестницы, выдергивал измученный член из ненавистного плена и погружался в привычную безопасную бездну розовых складок. В моей жизни есть женщина, с огромными удовольствием и мастерским умением ласкающая моего молодца. Это – жена. Увы, не моя. Наша дружба закалена годами тайных встреч, но не меркнет свет великого искусства: ее устами нарисованы десятки фантастических картин оральной нирваны.Окутанный легким дурманом от исходившей ниже теплоты и созерцания происходящего (люблю подсматривать), продирался я сквозь воспоминания о событиях, предшествующих нашей встрече.
Знакомство с юной нимфоманкой
Где мужчина под сорок может познакомиться с девушкой, младше его на пару десятков лет, да еще не с целью почитать ей на ночь сказку? В современной интерпретации подобное рассматривается как вторжение мерзкого древнего дедушки в личное пространство недозревшей внучки. Буду честным: подобные отношения меня не интересовали до встречи с Соней. Что мне могло дать несформировавшееся женское существо с заповедными неразведанными скважинами? Наоборот, я предпочитаю зрелых, опытных богинь, обученных и закаленных в постельных баталиях, с правильными выпуклостями в нужных местах, со сверкающими от неприкрытого вожделения глазами, пронизывающими как пули мощными децибелами стонов и оглушающих криков пустоту гостиничного номера.
На одном из Интернет-форумов, где приличный люд обсуждал новинки и классику кино, я ввязался в полемику с одной дотошной особой. По просьбе уставших от сообщений форумчан продолжили спорить в приватном чате. Так я узнал Соню и предложил встретиться в центре Петербурга. В кафе, куда я ее пригласил, я обомлел, растекаясь от неожиданности по стулу.
– Прости, не знал, что общался с ребенком, – вместо приветствия вымолвил я, и первым порывом было убежать.
– Все в порядке, не переживай, я достаточно взрослая, – успокоила девушка, усаживаясь напротив. – Мне все говорят, что я молодо выгляжу для своих лет.
Немного оправившись от потрясения, мы продолжили диалог. Все время меня не покидало ощущение, что общаюсь со взрослой женщиной, но в теле подростка. Она грамотно излагала мысли, что выдавало начитанную особу. Мы увлеклись обсуждением романа Достоевского, и я не заметил, как пролетело время обеда. Пора было возвращаться на работу. Уже провожая ее к метро, я поинтересовался насчет второй встречи и был шокирован признанием, чуть не выскочив на красный сигнал светофора:
– Помнишь, мы обсуждали фильм Триера? – она на секунду запнулась, но беспристрастно, словно речь шла о покупке пиццы в забегаловке, продолжила: – Это про меня. Я – нимфоманка.
Мы оба смотрели эту ленту, и я настаивал, что главная героиня – несчастное, больное существо (и сейчас так считаю), которая несет тяжкий крест недуга и облегчение испытает только со смертью. Моя первая жена зависела от таблеток. Только под их всесильным воздействием была бодра, энергична и полна интереса к жизни. Со временем пришлось увеличивать дозу, но лекарство попало в особый список, и врачи перестали выписывать рецепт. И вот тогда в нее вселился бес. Беспричинные раздражение и ярость стали ее вечными спутниками. Она заставляла меня искать эти проклятые снадобья по городу, в сети у «черных» аптекарей. Когда удавалось купить упаковку, жизнь, казалось, возвращалась в мирное русло. Но стоило мне столкнуться с неудачей, в доме воцарялся ад. Как только я ни пытался заставить ее пройти лечение, какие хитроумные способы ни изобретал (родственники тоже подключались), спасения от напасти не было. Я устал бороться и быть созависимым, вечно виноватым. В конце концов, я бросил ее.
Конец ознакомительного фрагмента.