Бегущая за луной

Джулия странно посмотрела на Эмили и только потом поняла: та думает, что помогает.

— Да, — сказала Джулия. — Дай мне знать, если надумаешь пойти на праздник в субботу, хорошо?

— Да, конечно.

Джулия взяла Савьера под руку и повела его прочь.

— Она думает, ты приехал ко мне на свидание, — прошептала она, наклонившись поближе к нему. — И она с ходу всего напридумывала, чтобы помочь мне сохранить лицо. Потому что она решила, что я забыла. Подыграем ей, ладно?

— Хорошо, — согласился он, когда они поднимались на крыльцо дома Стеллы. — Но я и вправдуприехал к тебе на свидание. А ты очевидно забыла.

Они вошли в дом, и Джулия положила почту на столик в прихожей.

— Никуда я с тобой не пойду, — сказала она.

— Ты сама согласилась, и Эмили это слышала. Тем более она так старательно тебя покрывала. Какой пример ты подашь подрастающему поколению?

— Это нечестный прием. Подождем здесь, пока она не вернется в дом.

Савьер прошел в гостиную и отодвинул штору на окне.

— Ждать будем долго. Машина грязная.

Джулия улыбнулась.

— Похоже, она от нее в восторге.

— Как она в субботу? Сейчас вроде нормально.

— Она справляется. Дед наконец рассказал ей о маме, о том, что здесь было. Теперь она хоть подготовлена к грубостям Коффи.

— Она и правда совсем не такая, как Далси. — Савьер отпустил штору, подошел к дивану, обитому полосатым шелком, — на этот диван Стелла не разрешала садиться никому, — сел, положив ногу на ногу, и небрежно раскинул руки по спинке. Джулия поймала себя на том, что смотрит на него не отрываясь. Он был само совершенство. Трудно не заглядеться.

— Тебе не кажется, что чем дольше я здесь сижу, тем вернее она подумает, будто мы занимаемся всякими безобразиями? — поинтересовался Савьер.

— Чем, например? Крадем мебель у Стеллы?

— Какая-то ты бестолковая.

— Зато ты у нас ловкий манипулятор.

Савьер пожал плечами.

— Если надо, я это умею. Показать?

— Осторожней, Савьер. Ты ведешь себя точно так же, как в шестнадцать лет. А я-то думала, ты повзрослел, изменился. В лучшую сторону.

— Вот оно, — довольно произнес он.

— Что?

— То, о чем я хотел с тобой поговорить.

Она чуть не попалась.

— Нет. Стелла может вернуться в любую минуту.

— Стелла придет через час, если не позже.

Савьер смотрел Джулии прямо в глаза, и она вдруг поняла, что не может отвести взгляд. Не может сдвинуться с места.

— Ты сказала, что простила меня. Это правда?

Джулия решительно тряхнула головой.

— Я не буду об этом говорить.

— Почему?

— Потому что это мое,Савьер! Мояпамять, моисожаления. Мои,не твои. Я не буду делиться ими с тобой. Тогда они были тебе не нужны. И сейчас ты их не получишь.

Слова повисли в воздухе, словно горящая гирлянда. Джулии казалось, она их видит.

Савьер резко поднялся, и ей показалось, что он идет к ней. Она быстро сделала шаг назад. Но он шел не к ней, а к камину. Там он встал, положив руки в карманы. И долго стоял, глядя в пустой очаг.

— У нас с Холли не могло быть детей, — тихо сказал Савьер.

Джулия растерянно заморгала. Она совершенно не ожидала такой резкой смены темы. Савьер и Холли поженились сразу после университета. Джулия узнала об этом от отца. Ее это задело, но нисколько не удивило. Савьер с Холли встречались чуть ли не с пятого класса. Ее удивило другое. Приехав в Мэллаби, она узнала, что их брак не продержался и пяти лет. Все — и она в том числе — были уверены, что Савьер с Холли будут вместе всегда. Тем более что Джулия знала, что сделал Савьер, чтобы сохранить свои отношения с Холли, когда им всем было шестнадцать.

— Самое смешное, что это из-за меня, — продолжал Савьер. — На последнем курсе универа я умудрился подхватить ветрянку. И получил осложнение. Не проходит и дня, чтобы я не думал о том, что было у нас с тобой, Джулия, и как я на это отреагировал. Мой страх и глупость не только прибавили тебе горя, когда тебе и без того было тяжело. Из-за них я лишился единственной, как потом оказалось, возможности стать отцом. Вот о чемя хотел с тобой поговорить. Когда я снова увидел тебя, то сразу понял: ты ничего не забыла и в твоих глазах я остался все тем же глупым мальчишкой. Может, теперь, когда ты знаешь, тебе станет легче.

— Станет легче? — переспросила она, не веря своим ушам.

Он пожал плечами.

— Когда ты знаешь, как меня наказала судьба.

В первый раз за все годы Джулия осознала: возможно, Савьер тоже мучился из-за того, что случилось. Просто он хорошо это скрывал.

— Что с тобой? — возмутилась она. — Как ты мог подумать, что меня это обрадует?

— А тебя это не радует?

— Конечно, нет.

По-прежнему глядя в камин, он сказал:

— Я читал, что бесплодие после аборта встречается крайне редко, и женщина потом может иметь детей. Это правда?

Джулия на секунду замялась.

— Наверное.

— Я рад, — тихо проговорил он.

Столько лет это была ее боль, только ееи больше ничья. Она думала, что его это нисколечко не волнует. Она была твердо убеждена: ему не нужна тайна, хранимая в ее сердце. Ему не нужна эта надежда, которой она живет все эти годы.

— Ну ты и сволочь. Я-то считала тебя мерзавцем и жила спокойно. Почему нельзя было оставить все как есть?

Он улыбнулся.

— Потому что меня возбуждает, когда я сообщаю красивым женщинам, что стерилен.

В прихожей хлопнула дверь — пришла Стелла. Когда она возвращалась из своего цветочного магазина, от нее всегда пахло гвоздиками. Запах бежал впереди Стеллы, словно радостный, взбудораженный щенок.

— Я тебе говорила, что она может вернуться в любую минуту, — сказала Джулия.

— Я помешала? — с надеждой спросила Стелла, переводя взгляд с Джулии на Савьера. — Я могу прийти позже. Могу вообще не приходить, если нужно. Могу уйти на всю ночь.

— Тут нечему мешать. Спокойной ночи. — Джулия развернулась и чуть ли не побежала по лестнице.

— Спокойной ночи? — удивилась Стелла. — Еще только пять часов!

Поднявшись к себе, Джулия заперла дверь и отправилась прямиком в спальню. Присела на краешек кровати, потом легла на спину и стала смотреть на квадраты солнечного света на потолке.

Сейчас ей надо было принять очень ответственное решение. А она-то надеялась, что ей никогда не придетсяего принимать.

Все-таки возвращение в Мэллаби было большой ошибкой.

Первые полтора месяца в интернате в Мэриленде прошли тяжело. Это был специальный интернат для трудных подростков, и среди тамошних девочек были и настоящие малолетние преступницы. Поначалу Джулия много плакала, спрятавшись под одеялом в общей спальне, а все отведенное на телефонные разговоры время тратила на звонки Савьеру. Трубку всегда брала горничная, отвечая, что Савьера нет дома. Отцу Джулия не звонила и отказывалась разговаривать, когда он звонил сам. Она была очень обижена, что он отправил ее сюда. Психолог на нее не давила. Сначала занятия с психологом казались Джулии совершенно дурацкими, но потом она стала их ждать с нетерпением.