Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)

Вскочив, он попытался выправить ножки стула, но тот рассыпался в его руках, и на пол посыпались шурупы и скрепляющие части. Исидор увидел, что поставленная на стол чашка треснула, покрылась паутиной микротрещин, а потом от стенки отскочил кусочек, обнажая неглазурованную поверхность.

— Что он делает? — донесся издалека голос Имград Бейти. — Он же разрушает все вокруг! Исидор, стойте!

— Это не я, — ответил он.

Нетвердыми шагами он вышел в гостиную, чтобы остаться одному. Остановился у сломанной кушетки и уставился на желтую стену в пятнах, оставленных когда-то ползавшими по ней клопами.

И вспомнил о мертвом четырехногом пауке. «Все пришло в негодность, — понял он. — Все начало разрушаться очень давно, и теперь упадка не остановить. Мертвый паук победил».

В провалах, образовавшихся из-за просевшего пола, показались части тел мертвых животных: голова вороны, мумифицированные руки, когда-то бывшие руками обезьяны. Неподалеку стоял ослик, внешне словно живой. Он еще не начал разлагаться. Исидор направился в ту сторону, ощущая, как хрустят под ногами хрупкие, будто высохшие стебли, кости мертвых животных. Не успел он добраться до ослика — любимого им животного, как иссиня-черный ворон слетел откуда-то сверху, устроившись прямо на голове беззащитного ослика.

— Не надо! — громко крикнул Исидор, но ворон быстро выклевал ослику глаза.

«Опять, — подумал Исидор. — Это снова произошло со мной. Я еще долго не выберусь отсюда, как в прошлый раз. Это всегда бывает долго, потому что здесь, внизу, ничто не меняется и даже не разлагается».

Зашелестел пересохшей кучей костей ветер, и кости стали рассыпаться. «Даже ветер способен разрушить их, — подумал он, — когда пришло время. Если вспомнить, как отсюда выбраться…»

Подняв голову, он увидел, что схватиться ему не за что.

«Сострадающий, — подумал он, — где ты? Это могильный мир, и я снова здесь, но на этот раз тебя со мной нет».

Что-то ползло по его ноге. Он наклонился, всматриваясь, и обнаружил искалеченного паука, толчками передвигающегося на трех оставшихся ножках. Он поднял его и положил себе на ладонь. «Кости, — подумал он, — превращаются в плоть. Паук ожил».

Сострадающий, видимо, был неподалеку.

Снова подул ветер, ломая оставшиеся кости, но Исидор уже ощущал присутствие Сострадающего. «Приди же, — позвал он его, — поползли по моей ноге или найди другой путь, но приди ко мне, Сострадающий!» Он громко произнес:

— Сострадающий!

По всей планете наступали сорняки, ввинчиваясь в щели руин, оплетая разрушенные стены, пока не превращались в собственные семена. Семена лопались, посылая вперед новые стебли, покрывая собой осколки стали и обломки бетона на том месте, где раньше были стены.

Когда стены исчезли, осталось опустошение. Все вокруг было пустым, кроме фигуры Сострадающего. Старик стоял перед Исидором с безмятежным выражением лица.

— Небо действительно было нарисованным? — спросил Исидор.

— Да.

— Но я не вижу мазков.

— Ты стоишь слишком близко, — сказал Сострадающий. — Нужно уйти подальше, к андроидам. У них лучше перспектива.

— Поэтому они и утверждают, что ты подделка?

— Я подделка. Они говорят правду. С их точки зрения. Они все добросовестно исследовали. С их точки зрения, я всего лишь отставной актер Ал Джарри. И разоблачение совершенно верно. Они взяли у меня интервью, и я рассказал им все, что они хотели знать, всю правду.

— Даже насчет виски?

Сострадающий улыбнулся.

— Они хорошо поработали. С их точки зрения, разоблачение Бастера Джруби выглядит убедительно. Но им было трудно понять, почему же тогда ничего не изменилось, почему я все еще здесь, с тобой.

Описав рукой полукруг, Сострадающий указал на опустошенные холмы.

— Я поднял тебя из могильного мира и буду поднимать до тех пор, пока ты не отступишь. Но тебе придется перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя.

— Мне не нравится насчет виски, — сказал Исидор, — это унизительно.

— Это потому, что ты — высокоморальный человек, а я — нет. Я не берусь судить даже тебя.

Сострадающий протянул руку вперед ладонью вверх.

— Чтобы не забыть… Это тебе.

На его руке покоился паук, но теперь у него все восемь ног были целы.

— Спасибо.

Исидор взял паука. Он хотел сказать что-то еще…

Зазвенел сигнал аварийной сигнализации.

— В доме охотник! — каркнул Рой Бейти. — Выключить все лампы! Оттащите его от генератора эмпатии. Он должен стоять наготове у двери. Тащите его скорее!

Девятнадцать

Опустив глаза, Джон Исидор увидел собственные руки, сжимающие рукоятки генератора эмпатии. Пока он непонимающе смотрел на них, комната погрузилась во тьму. Он увидел, как Прис метнулась к настольной лампе, чтобы выключить ее.

— Послушайте, Джон Р.

Имград стояла рядом. Она схватила его за плечо, ногти впились ему в мышцы. Казалось, она не сознавала, что делает. В смутном отблеске окна ее лицо исказилось и стало асимметричным, плоским, как тарелка, с жалкими, трусливыми, маленькими глазками, лишенными век.

— Ты должен подойти к двери, — прошептала она. — Когда он постучит, ты покажешь ему свои документы и скажешь, что в этой квартире ты один. Потребуй у него ордер на обыск!

Прис, стоявшая с другой стороны, добавила:

— Не позволяйте ему войти, Джон Р. — Тело ее судорожно дернулось. — Сделай, что угодно, только останови его. Ты понимаешь, что сделает охотник, если прорвется сюда? Ты понимаешь, что будет с нами?

Отодвинувшись от двух андроидов-женщин, Исидор ощупью добрался до двери.

Пальцы его нащупали ручку, он остановился, прислушиваясь. Он чувствовал, что холл за дверью оставался таким же, каким он его чувствовал всегда: пустой, гулкий и безжизненный.

— Что-нибудь слышно? — спросил Рой Бейти, нагнувшись к нему. Исидор чувствовал неприятный запах страха, который словно изливался из андроида, образуя нечто вроде дымки. — Выйди и посмотри.

Открыв дверь в коридор, Исидор посмотрел в оба конца сумрачного холла. Снаружи воздух казался свежим, несмотря на запыленность. Он все еще держал в руке паука, которого дал ему Сострадающий.