Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)

— Я читаю в твоих мыслях, — сообщил Г. Г. Эшвуд. Он выглядел несколько ошарашенным. — Я знаю, что ты можешь менять прошлое. Однажды ты сделала это.

— Прошлое я могу изменять, — призналась она, — но я не перемещаюсь туда. Я не путешествую во времени, моя техника существенно отличается от изложенной.

— И каким же образом вы воздействуете на прошлое? — поинтересовался Джо.

— Думаю о нем. Об одном конкретном его аспекте, например о каком-нибудь происшествии или о том, что и кто сказал. Или о каком-нибудь эпизоде, который имел когда-то место, а я не хотела бы, чтобы он происходил. Первый раз я сделала это еще ребенком…

— Когда ей было шесть лет, — вмешался Эшвуд, — и она жила в Детройте с родителями, разумеется; она разбила керамическую фигурку, которую очень любил ее отец.

— И ваш отец не мог этого предвидеть? — спросил Джо. — Раз он наделен способностями ясновидящего…

— Он предвидел это, — ответила Пат, — и наказал меня за неделю до того, как я ее расколотила. Но он утверждал, что это было неизбежно: вы же знаете, ясновидящие могут предвидеть события, но не могут помешать их свершению. Потом, когда фигурка разбилась, точнее, когда я ее разбила, я очень переживала. Я вспоминала тот день, когда меня оставили без десерта и отправили спать в пять часов. «Боженька, — думала я, или как там дети это выражают, — неужели никаким образом нельзя избежать этого ужасного несчастья?» Способности моего отца не производили на меня впечатления, поскольку он все равно не мог влиять на ход событий; это же снисходительное отношение сохранилось у меня до сих пор. Целый месяц я пыталась добиться этого усилием воли — чтобы фигурка снова стала целой: возвращалась в мыслях к тому моменту, который предшествовал ее гибели, воображала себе, как она выглядела… это было ужасно. А потом, однажды утром, когда я встала с постели — мне все это снилось даже ночью, — она стояла на своем месте, так же, как и раньше. — Пат напряженно наклонилась в сторону Джо Чипа и продолжала взволнованным голосом: — И никто из моих родителей ничего не заметил. Им казалось вполне нормальным, что фигурка цела и как ни в чем не бывало стоит на своем месте. Они считали, что она никогда не разбивалась. Я оказалась единственным человеком, кто помнил об этом.

Улыбаясь, она вытащила из пачки еще одну сигарету и, опершись на подоконник, закурила.

— Ладно, я пошел за своим барахлом, — сказал Джо, направляясь к двери.

— Прошу пять центов, — сообщили двери, как только он взялся за ручку.

— Заплати им, — сказал Джо Г. Г. Эшвуду.

Притащив из автомобиля комплект измерительных приборов, Джо потребовал от Эшвуда, чтобы тот оставил их наедине.

— Как это? — спросил Г. Г. Эшвуд, удивившись. — Ведь это я ее нашел и мне полагается премия. Я десять дней потерял, пока не убедился, что поле принадлежит ей. Я…

— Ты сам знаешь, что я не могу производить измерения в зоне действия твоего поля, — сказал Джо. — Способности и антиспособности взаимонейтрализуются — если бы было иначе, нашей профессии попросту не существовало бы. — Он протянул к нему руку, и Эшвуд невольно поднялся с кресла. — И оставь мне несколько пятицентовых монет, чтобы мы оба могли потом отсюда выбраться.

— У меня есть мелочь, — сказала Пат. — Там, в сумочке.

— Ты же можешь измерить силу ее воздействия, установив падение напряженности моего поля, — предложил Эшвуд. — Я сто раз видел, как ты это делаешь.

— На этот раз ситуация другая, — отрезал Джо.

— А у меня больше нет пятицентовиков, — сказал Г. Г. Эшвуд. — Я не могу выйти отсюда.

— Возьмите один из моих, — предложила Пат, бросая быстрые взгляды то на одного, то на другого. Она бросила Эшвуд у монетку, которую тот поймал с оскорбленным видом, который сменился выражением печали и жалости.

— Ловко же вы от меня избавились, — сказал он, опуская монету в прорезь замка. — Оба вы… — пробормотал он, выходя. — Это я ее открыл. Да, эта банда в самом деле пользуется любыми способами, если… — Голос его постепенно стихал по мере того, как двери закрывались. Потом наступила тишина.

— Когда его энтузиазм выдыхается, от него немного остается, — сказала Пат.

— Ничего с ним не сделается. — Однако Джо всегда чувствовал себя в таких случаях виноватым. Хотя и не очень. — В любом случае свое дело он сделал. Теперь…

— Теперь, надо полагать, ваша очередь? — сказала Пат. — Можно, я скину ботинки?

— Разумеется. — Он начал подготавливать аппаратуру. Проверил катушки и питание, потом подключил для проверки два датчика и подал напряжение, проверяя их показания.

— Где тут у вас душ? — спросила Пат, аккуратно отставляя ботинки в сторону.

— Двадцать пять центов, — буркнул он. — Это стоит четвертак. — Он поднял глаза и увидел, что она расстегивает свою куртку. — У меня нет таких денег.

— У нас в клубе все бесплатно, — сообщила Пат.

— Бесплатно! — Он внимательно присмотрелся к ней. — Это даже представить невозможно. Как что-нибудь может работать на этом принципе и не прогореть через месяц?

Пат продолжала расстегивать пуговицы на своей куртке.

— Наша зарплата вносится в кассу клуба, а мы получаем удостоверение, что выполнили работу. Всей суммой наших доходов распоряжается клуб. По сути дела, клуб Топека давно окупился — мы тратим меньше, чем зарабатываем. — Она скинула куртку и бросила ее на спинку кресла.

Под курткой ничего не было. Джо уставился на ее крупные высокие груди и точеные плечи.

— Ты уверена, что у тебя есть такое желание? — спросил Джо. — Я имею в виду раздевание.

— Ничего-то ты не помнишь, — сказала она.

— Чего не помню?

— Что я не сняла одежды. Тогда, в прошлом настоящем. Тогда ты из-за этого очень разобиделся, вот я и стерла этот эпизод из реальности — отсюда и эта перемена.

Она ловко поднялась.

— И что же я сделал, когда ты не разделась? — настороженно спросил Джо. — Отказался от измерений?

— Ты пробормотал что-то насчет того, что Эшвуд переоценил мои способности.

— Это не в моих принципах, — сказал Джо. — Я так не работаю.

— На, посмотри. — Она наклонилась, и ее грудь заколыхалась. Пошарив в кармане куртки, она достала сложенный лист бумаги и протянула его Джо. — Это вещь из прошлого настоящего — того, которое я изменила.

Он посмотрел на листок и прочитал свою окончательную оценку: «Создаваемое поле анти-пси — недостаточное. Гораздо ниже принятых норм. Бесполезна при использовании против ясновидящих, с которыми мы обычно имеем дело». За всем этим следовал используемый им условный знак: перечеркнутый круг. Этот символ, понятный только ему и Глену Ранкитеру, означал «не брать». Даже агенты не могли прочитать этот знак, а значит, Г. Г. Эшвуд не мог объяснить его значения девушке. Он молча возвратил ей этот бланк, она сложила его и снова сунула в карман куртки.

— Стоит ли теперь меня проверять? — спросила она. — Теперь, когда я тебе все это показала…

— Я должен действовать согласно установленной процедуре, — возразил Джо. — Эти шесть датчиков…

— Вы просто мелкий, погрязший в долгах, безнадежный бюрократ, которого не хватает даже на горсть монет, чтобы заплатить собственным дверям и выбраться из собственной квартиры! — отрезала Пат. Голос ее звучал холодно и пренебрежительно. Джо застыл, сжался и почувствовал, что стремительно краснеет.