Бегущий в Лабиринте. Трилогия

Губы разошлись в стороны, обнажив стиснутые, по-звериному оскаленные зубы. Переводя взгляд с Бренды на Томаса, мужчина злобно посверкивал уцелевшим глазом.

Потом он, булькая – от чего Томас вздрогнул, – произнес всего несколько слов, настолько неуместных, что от этого стало только страшнее:

– Сунул нос в чужой вопрос. Отхватили – как не рос.

Глава тридцать вторая

Из груди Томаса вырвался тихий крик. Он даже не слышал его, просто почувствовал. Бренда стояла рядом, пригвожденная к месту, не сводя луча фонарика со страшного незнакомца.

Тот тяжело шагнул им навстречу, размахивая для равновесия правой рукой.

– Сунул нос в чужой вопрос. – В горле у него с отвратительным звуком лопнул пузырь слизи. – Отхватили – как не рос.

Затаив дыхание, Томас ждал, что предпримет Бренда.

– Ясно вам? – спросило страшилище, пытаясь вылепить из оскала широкую ухмылку. Сейчас оно напоминало животное, готовое броситься на добычу. – Как не рос. Отхватили. Сунул нос в чужой вопрос.

Он разразился влажным смехом, и Томас испугался, что больше никогда не сможет спать спокойно.

– Да, все ясно, – ответила Бренда. – Смешно.

Она ловко вытащила из рюкзака консервную банку и, прежде чем Томас успел подумать, хорошо это или надо остановить Бренду, запустила ею шизу в морду.

Шиз завопил, и у Томаса кровь застыла в жилах.

В комнату потянулись другие – сначала двое, потом трое, четверо. Мужчины и женщины, они выползали из тьмы и становились позади первого шиза. Все как один, давно перешедшие Черту. Отвратительные, пожранные Вспышкой, в язвах с ног до головы, жаждущие крови. И безносые.

– Не так уж и больно, – похвалился главный шиз. – У тебя милый носик. Мне ой как хочется новый нос.

Облизнув губы, псих снова оскалился. Язык его представлял собой омерзительную, покрытую шрамами пурпурную мочалку, словно шиз от нечего делать жевал его.

– И моим друзьям – тоже.

В груди, будто исторгнутый желудком ядовитый газ, растекся страх. Теперь понятно, во что под конец превращается инфицированный Вспышкой. Томас видел больных в финальной стадии из окна спальни, но там ребят защищали решетки; здесь – ничего. Ужас подобрался вплотную. Лица шизов казались примитивными, лишенными последней капли человеческого. Главный псих сделал шаг навстречу Томасу и Бренде, потом еще.

Пора бежать.

Бренда не сказала ни слова – да и не надо было. Едва она зашвырнула в морду шизу второй банкой, Томас развернулся и побежал вместе с девушкой. Позади раздались вопли, словно боевой клич армии демонов.

Луч фонаря скакал по полу и стенам, высвечивая тут и там повороты. У Томаса и Бренды имелось преимущество: шизы медлительны, их тела изъедены болячкой. Однако вдруг где-нибудь в глубине туннелей беглецов поджидают другие психи?

Бренда остановилась, потом резко свернула направо, потянув за собой Томаса. Тот слегка пошатнулся, но быстро восстановил равновесие и набрал нужный темп. Злобные крики и свист поутихли.

Бренда взяла влево, затем вправо и погасила фонарик. Ходу, впрочем, не убавила.

– Ты что задумала? – спросил Томас; боясь врезаться в стену, он вытянул перед собой руку.

Бренда в ответ шикнула. Надежна ли она? Томас доверил ей свою жизнь, но тогда просто выбора не оставалось. Да и сейчас его нет.

Бренда вновь остановилась, на сей раз надолго. В темноте они с Томасом тяжело дышали, восстанавливая пульс. Шизы вопили где-то позади, сокращая разрыв.

– Так, – прошептала Бренда. – Где-то… здесь…

– Что?

– Надежная комната. Убежище. Нашла его, когда лазила по Подвалам. Шизы о нем не допетрят. Идем.

Бренда за руку протащила его через узкую дверь, затем потянула на пол:

– Тут старый стол. Нащупал?

Она положила ладонь Томаса на гладкую деревянную поверхность.

– Ага, есть.

– Береги голову. Проползем под столом и через небольшой желоб в стене – в убежище. Для чего оно здесь – не знаю. Шизы его не отыщут, даже с фонариком… хотя вряд ли он у них есть.

Томас уже хотел спросить: как же они сами обойдутся без фонарика, – однако решил не терять времени. Бренда уже ползла вперед. Опустившись на четвереньки, Томас стал пробираться следом; пальцы его при этом то и дело задевали подошвы ботинок Бренды.

Через квадратный желоб вползли в узкую вытянутую комнату. Томас на ощупь попытался определить ее размеры; потолок был всего два фута высотой, и дальше пришлось тоже ползти.

К тому времени как Томас добрался до Бренды, девушка устроилась на боку, спиной к торцу. Он кое-как улегся в той же позиции: лицом к выходу, спиной к Бренде, чувствуя затылком дыхание девушки.

– Очень удобно, скажу я тебе.

– Молчи.

Томас прополз чуть в сторону, пока не уперся головой в стену. Притих и стал дышать глубоко и медленно, прислушиваясь: не идут ли шизы.

Поначалу от тишины, такой глубокой, звенело в ушах. Потом раздались первые звуки: кашель, случайные выкрики, дурашливые смешки – это психи с каждой секундой подходили все ближе и ближе. Томас чуть не запаниковал: как они могли загнать себя в ловушку?! – но потом, успокоившись, прикинул: шансов, что шизы отыщут комнатку в темноте, практически нет. Они пойдут дальше. Может, даже забудут о Томасе и Бренде. Лучше бы так: исчезнуть для шизов совсем, чем постоянно бегать от них.

В худшем случае Томас и Бренда отобьются, в уз ком-то проходе. Наверное…

Шизы подошли совсем близко. Томас старался сдерживать дыхание. Не дай Бог, выдать себя внезапным жадным вдохом. Несмотря на кромешную тьму, он закрыл глаза и напряг слух.

Шелест подошв по бетону. Хрипы, тяжелое дыхание. Кто-то постучал по стене – глухо и безжизненно. Послышались споры, безумные и невнятные. Томас разобрал только: «Сюда!» и «Нет, туда!» Потом еще кашель. Один шиз сплюнул на пол с такой силой, будто хотел избавиться от органа или двух. Разразилась полным безумия смехом женщина, и Томас вздрогнул.

Бренда стиснула его руку, и юноша в который раз ощутил укол вины, будто изменяет Терезе. Бренда такая чувственная и раскрепощенная. И как же глупо думать, когда есть…

В комнату вошел и остановился прямо перед лазом шиз. За ним – второй. Послышалось свистящее дыхание, шорох ног. Появился, подволакивая больную ногу и топая здоровой, третий урод. Не тот ли, что заговорил с Брендой и Томасом? Псих, чьи дрожащие рука и нога отягощают тело мертвым, бесполезным грузом?

– Ма-альчи-ииик, – ядовито позвал шиз. Точно, тот самый, его голос не забудешь. – Де-воч-ка-аааа. Покажитесь-покажитесь, хоть немного поскребитесь. Хочу ваши носики.