Бела + Макс. Новогодний роман

«Повременение» затянулось на месяцы. И у меня руки всё не доходили (и не доходили) похлопотать за себя. И не дошли до сих пор. (Не судьба?)

Цэкушник закатился смехом. И точно – без лицемерия.

Свою киношку из Шевченко я назвал «Буря в стакане».

В Алма-Ате моё начальство уже побывало «на ковре», на самом верху (до ЦК от нашего АСК-1 [41] – двести метров пешком), когда я ещё был в командировке. И получило очередной втык.

41

Аппаратно-студийный комплекс.

«На ковре» у своих боссов побывал и я, по возвращении, когда сдавал уже смонтированный материал. И когда мне было (в категоричной форме) приказано убрать все острые моменты. Убрать все до одного.

«Если это сделать, – подумал я, – останется одна фраза новостной строкой: «В Шевченко состоялись отчёты-выборы в городской парторганизации»».

На ночь я заказал аппаратную и долго размышлял: перемонтировать, не перемонтировать сделанное?

Инженер видеомонтажа клевал носом у монитора. Потом смотрел видео «Плейбоя» (ночью это можно! никого нет, никто не застукает) и терпеливо ждал, когда я на что-то решусь.

Потом мы пили кофе, чтобы взбодриться. Потом толковали про возможности 25-го кадра: фантастика это или реальность? А потом врезали по всей моей киношке микровставки девчонок из «Плейбоя». Засечь их можно было только отсматривая всё на стоп-кадрах: запрещённый приём? Да, запрещённый. И ещё какой запрещённый, за который можно было вылететь с телевидения с треском и со скандалом!

– Да тебя хоть в пустыню закинь, – смеялся тогда Борька, – а «кинокомедию» на выходе получите!

– А я из пустыни и прибыл, – сказал я.

Утром директор программ, принимая «перемонтаж», осторожно, особенно не педалируя, похвалил:

– Теперь – совсем другое дело.

Вариант с врезками я тут же благополучно размагнитил.

В эфир вышла «Буря в стакане» без глянцевых красавиц.

Бела смешно нахмурилась:

– «Женщина… сладострастие в ответе за всё… за всю свистопляску страстей и вожделений, супружеской неверности, смерти, убийства, войны…» [42] Я же говорила: телевидение без голых баб – это не телевидение! Идеальная математическая формула – под стать е^iп+ 1 = 0 [43] (как ты сам говорил).

– Значит, тему ТВ закрыли?

– Нет, не закрыли. Коль пошла такая пьянка – режь последний огурец.

42

Герман Гессе.

43

Знаменитая формула Эйлера.

– Ты требуешь продолжения банкета?

– Требую!..

Повторенье – мать ученья про таких хитрых существ, какими являются те, кого принято считать слабой половинкой живущих на Земле: «Мужчина, если бы и смог понять, что думает женщина (в данном случае – мать моих детей), он всё равно не поверил бы в то, что она думает».

Это следует отнести к части наблюдений Наблюдателя (то есть меня) с высоты прожитых им 38 лет.

На самых высоких партийных верхах требовали от ТВ новых подходов и новых форм. Требовали большей аналитичности и оригинальности. Они их получали. Получали сполна.

Что делал я? Я экспериментировал в части постановки темы, в части сценариев и режиссуры, в части съёмок и монтажа, в части формирования команды, работающей над программой, в части оплаты её труда. Может, поэтому на планёрках и летучках телевизионная братия меня «любила», с подобострастием жала руку, поздравляя с очередным успехом? (Пёс его знает: тайна, покрытая «мраком».)

Конец ознакомительного фрагмента.