Белая Бестия

«Дружить» с РСОР Фурнье начал в 1921 году. В его таверне нередко гуляли русские офицеры и в один прекрасный для него день они предложили ему оказывать им небольшие услуги — подбирать недорогое жилье для вновь прибывших эмигрантов, помогать оформлять вид на жительство и подобную бытовую мелочь. Для Жана это было несложно, так как у него имелись приятельские отношения с чиновниками, полицейскими, руководителями окрестных городков и коммун. Однажды к нему заглянул Вячеслав Одинцов. Быстро нашли общий язык, так как поручик щедро платил за ужины, делал крупные ставки в «вист». Как-то за карточный стол, вопреки своим правилам — никогда не играть с клиентами — подсел Фурнье. И проиграл Одинцову крупную сумму. В пору было продавать свою таверну. Поручик согласился простить долг, если Жан будет поставлять ему информацию о гуляющих в «Вежливом кабане» русских офицерах — чем занимаются, где живут. Клиенты это не скрывали от «добрейшего месье Жана». Так Фурнье стал агентом РСОР.

— Так это ты, жирный кабан, давал Одинцову наводки на офицеров, которых потом убивали террористы? — не сдержался Бекасов.

— Я не знал, клянусь, думал, что адреса нужны Одинцову, чтобы оказывать им материальную помощь.

— Не лгите, — возразила Анна. — Вы не могли так лестно подумать о человеке, который обобрал вас до нитки в карты и посадил на крючок. Он вам, наверняка, еще доплачивал из своего кармана, помимо того, что вы официально получали от РСОР.

— Да, — обреченно кивнул лысой головой таверньер.

— Кого вы сдали Одинцову в последний раз?

Таверньер рассказал о «респектабельном, седом мужчине с орлиным носом, в дорогом пальто с белой тросточкой», который явился якобы от Юденича. Он видел его впервые, фамилии не знает, а мужчина и не представился. Только назвал пароль. Одинцов вроде как поджидал его и велел ему сообщить, что с «Красной Ривьерой» ищет контакт коминтерновская организация «Немезида». Седой назначил встречу с представителем «Немезиды» в следующий четверг, с 11 до 12 дня в Грасе. В кафе «Веселый Жюан», что рядом с парфюмерным домом Молинар.

— Судя по описанию, это подполковник Тужилин, бывший сыскарь, — сказал Бекасов. — Я встречался с ним как-то в Крыму в начале 1920-го. Неделю назад Юденич собирался вызвать его из Мантоны, где живет Юрий Михайлович. Они с генералом бывшие приятели по фронту. Вы, Анна Владимировна, настолько спутали всем карты, что Васнецову потребовалась помощь бывшего сотрудника тайной полиции. Значит, «Немезида». Явно фикция. Хм. Но ни Юденич, ни Одинцов ничего мне о ней не говорили. Экспромт поручика?

— Крылатая богиня возмездия, оригинально. Вероятно, Одинцов решил ликвидировать теперь Тужилина. Нужно его остановить или…

— Помочь ему, — закончил фразу Бекасов.

— Вы, Петр Николаевич, радуете меня своей проницательностью, с языка срываете мои мысли. Приятно иметь с вами дело.

— А уж мне как приятно, Анна Владимировна. Ну что ж, здесь мы почти все дела закончили. Осталось только сварить этого жирного борова в котле и подать посетителям в виде буженины. Зачем нам такой агент, который ничего не знает и не понимает?

— Не надо, — скуксился Фурнье. — У меня жена больная и дочка глухая.

— Дочке повезло, что она избавлена по жизни слушать твои лживые речи. Если о нашем разговоре узнает Одинцов или кто-то еще, я тебя даже варить не буду. Просто настрогаю на бефстроганов и скормлю голубям. К чему это я? Ах, да мы так и не попробовали жареную горную птичку. Быстро собери в сумку еды: мяса побольше, сыру самого вонючего и бутылку вина. Да, зелени не забудь.

— А деньги?

— Какие тебе еще деньги?

— Не мне. Те, что передал мне, ну… Тужилин, 10 тысяч франков. Возвращать?

Бекасов потер лоб, взглянул вопросительно на Анну.

— Видимо, Тужилин передал месье Жану франки от Юденича, значит у генерала на трактирщика имеются свои планы, — сказала она Бекасову, как будто Фурнье рядом не было. — Не станем ему генералу мешать.

— Верно, — кивнул ротмистр. — Деньги забрать всегда успеем и с процентами. Ну, что встал?

Кабатчик побежал выполнять приказание.

— Не врёт? — кивнула ему вслед Белоглазова.

— Думаю, нет. Ему слишком дороги жизнь, трактир и материальная поддержка РСОР. Кто ему Одинцов, чтобы его выгораживать? Мне не дают покоя инициалы «В.О». Для чего Одинцов, если, конечно, это он, их оставил? И что вообще задумал Слава? Я не верю, что он способен стать террористом. Нет, друзья, с вами определенно не соскучишься.

— Возможно, он оставил эти буковки лично для меня. Однажды он преподнёс мне фигу в консервной банке, решил повторить, но в другой форме.

В комнату, кряхтя, вполз Фурнье с большим холщовым мешком, доверху наполненным продуктами. Сверху артиллерийским стволом торчало бутылочное горлышко. Бекасов сказал, что такую ношу не потянет и лошадь, поэтому нужен мотор.

Жан опять скуксился.

— Только до утра. Машину оставим в Грасе на центральной площади, — пообещал Петр. — Договоритесь с клиентами.

С полминуты Фурнье сопел как паровоз, потом поднял большой палец, скатился по винтовой лестнице. Через некоторое время вернулся с ключом.

— Синий «Ford» с одной разбитой фарой и помятой правой дверью. На ней цифра «15». Мотор месье Базена из Граса. Он винодел, ездит вечно пьяным. И теперь уже лыка не вяжет. Будет у меня ночевать. Пожалуйста, оставьте машину у фонтана на центральной площади.

После последней фразы Жан опять изобразил жалостливое лицо. Бекасов пообещал ему денежную премию от РСОР, похлопал по плечу и еще раз пригрозил страшными карами в случае разглашения сегодняшнего разговора.

Анна задержалась на лестнице.

— Кстати, если Одинцов объявится до четверга, скажите ему, что полиция все же обнаружила на пожарище останки двух человек. Но тщательно это почему-то скрывает.

— Хорошо. — Таверньер низко поклонился.

По дороге в Грас свернули в лес. В свете единственной фары отыскали идиллическую полянку. И там, расположившись под высоким дубом, ели кулинарные шедевры из «Вежливого кабана», запивали выдержанным Каберне Совиньон.

* * *

Грас встретил Анну и Петра слепым, туманным рассветом. Сразу въезжать в старинный городок не стали. Подождали, когда взойдет солнце, а потом въехали в него с севера по неширокой, сыпучей дороге. Мотор оставили, где просил трактирщик — на центральной площади у фонтана. Рядом находился парфюмерный дом Молинар а вниз по улице — кафе «Веселый Жюан». Хотелось есть, но в уже открывшуюся таверну не пошли, хотя Анну так и подмывало увидеть место, где Одинцов назначил встречу Тужилину с «Немезидой».

По крутым улочкам добрались до дома, где жила подруга Анны Софья Лозовская. Она оказалась у себя и очень обрадовалась Белоглазовой, бросилась обниматься. А потом всплеснула руками:

— Тебя же ищут! Все! Я читала в газетах.

— Потому к тебе и пришла. Поможешь временно у тебя укрыться?

— Конечно, только…

— Кто там, Софушка? — раздался из комнаты несколько раздраженный мужской голос.

— Муж болеет, — пояснила с горечью Софья. — Чахотка. Подхватил еще на Северо-западном фронте и с тех пор мучается. Мы здесь, в Грасе с ним познакомились. В аптеке, представляешь? Добрый, честный, очень порядочный человек.