Белая богиня

Еще один интересный кусок можно восстановить из строк 29–32, 36–37, 234–237:

Безразличные барды делают вид, Будто они чудовище С сотней голов, Пятнистая с капюшоном змея.

Жаба, на лапах которой Сто когтей,

Золотом в золоте Стал я богаче; Удовольствие мне доставляет Тяжелый труд золотых дел мастера.

Поскольку Гвион отождествляет себя с этими бардами, я думаю, он написал "безразличные" с иронией. Стоголовая змея, сторожащая сокровища в саду гесперид, и жаба со ста когтями и великолепным украшением на голове (упоминаемая Старшим Герцогом Шекспира) принадлежат старинным мистериям с опьянением с помощью поганок, знатоком которых был Гвион. Европейские мистерии гораздо менее исследованы, чем мексиканские, а мистер и миссис Гордон Вассон и профессор Хайм пишут, что бог-поганка доколумбовых времен Тлалок, имеющий облик жабы в головном уборе в виде змеи, не одну тысячу лет возглавлял всеобщую трапезу, когда ели psilocybe — внушающие галлюцинации поганки. На таком пиру можно было зреть видения дивной красоты. Европейский двойник Тлалока — Дионис — слишком во многом схож с ним, чтобы это было похоже на случайность. Наверное, они — два варианта одного бога, хотя до сих пор не установлено, когда начались контакты Старого и Нового Света.

В своем предисловии к исправленному изданию "Мифов древней Греции" я делаю предположение, что тайный культ дионисийского гриба был заимствован ахейцами у пеласгов из Аргоса. Кентавры, сатиры и менады Диониса, по— видимому, во время некоего обряда ели пятнистую поганку, называемую "летающей головой" (amanita muscaria), которая придавала им невероятную физическую силу и сексуальную мощь, внушала видения и наделяла даром пророчества. Участники элевсиний и праздников орфиков, а также других мистерий, наверное, знали еще panaeolus рарi lionaceus, маленький гриб (до сих пор используемый португальскими ведьмами), действие которого схоже с действием мескалина. В строках 234–237 Гвион говорит о том, что один камешек может под влиянием "жабы" или "змеи" стать целой сокровищницей. Его утверждение, что он столь же просвещен, как Мат, и знает мириады тайн, возможно, также связано с культом жабы-змеи. Как бы то ни было, psilocybe внушает космическое озарение, и я лично могу это подтвердить.

"Свет, чье имя Слава", возможно, имеет отношение к подобному видению, а не к солнцу.

"Книга Талиесина" содержит несколько перепутанных поэм, ждущих своего исследователя. Задача эта интересная, но пока придется подождать того, кто правильно расставит строки и переведет их. Работа, которую я предлагаю, ни в коей мере не может считаться окончательно завершенной.

Cad Goddeu

(Битва деревьев)

На буках побеги Воспрянули вновь: Проходит пора Увяданья дубов. Дубы еще дремлют В сетях волхвованья, Но зелены буки — Живут упованья. Как папоротник Благородный украл я, Так в знаниях с Матом Соперничать стал я. Мне девять дано Несравненных умений; Я плод девяти Всем известных растений: То слива, черника, Тутовник, малина, Две вищни и груша Айва и рябина. Я в Кайр Вевинете Сижу на престоле — Там мощны деревья И травы на поле. Но жизни они Разлюбили услады; Вид букв алфавита Принять они рады. И путник, и воин Глядят изумленно: Вновь распри пошли, Как во дни Гвидиона. Одно в подъязычье Бушует сраженье, Второе в мозгу Обретает рожденье. Дерется ольха На переднем краю, Но ива с рябиною Медлят в строю. Вот падуб зеленый Свирепствует в брани, Пронзая шипами Врагов своих длани. Две тверди Под натиском дуба звенят; "Всесильный привратник", — О нем говорят. Утесник с плющом Красовался на вые. Орешник судьей был Во дни колдовские. Пихте дикарской Злой ясень сродни; Стоят непреклонно, Бьют в сердце они. Береза в сраженье Не столь поспешала — Не трусость — достоинство Гордой мешало. Спасителем вереск Плывет по полям. Высоким урон Нанесен тополям. С размаху в стволы их Оружье вогнали, И прямо на поле От ран они пали. Вот вышла лоза, Ей доспехи нес вяз. "О, сильные мира!" — Взопил я, дивясь. И терн черноплодный Воитель был смелый, И брат его сводный Боярышник белый. Тростник длинноногий, Ракитник с семьей И дрок, что не любит Узды над собой. И тис бесшабашный, По пояс в огне, Прощальное слово Шептал бузине. А яблоня — Та, что из Gorchan Майлдерва У края скалы, Улыбалась надменно. Лишь жимолость, Что незнакома с войной, В укрытье таилась С придворной сосной. А я, хоть летами И не был велик, Сражался в той битве На Готай Бриг

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Пес, Косуля и Чибис

Самый полный список первоначальной версии "Битвы деревьев", хотя и без упоминания Чибиса, опубликован в "Myvyrian Archaiology". Это великолепный образец мифографического сочинения, отражающего, по-видимому, самое главное религиозное событие в дохристианской Англии:

Эти Englyns (афористические стихи) пелись во время Cad Goddeu, или, как говорят другие, Битвы Ахрен, случившейся из-за белой косули с детенышем, а явились они из Аннума (Подземного Царства), и принес их Аматаон an Дон. Поэтому бились Аматаон aп Дон и Араун, король Аннума. И бился муж, которого нельзя было одолеть, не зная его имени, а с другой стороны билась жена по имени Ахрен (деревья), и ее тоже нельзя было одолеть, не зная ее имени. И Гвидион aп Дон догадался об имени мужа и пропел:

Подкован мой конь, послушен он шпорам; Твой щит украшают ветки ольхи; Ты Браном сверкающих веток зовешься. Подкован мой конь, подкован для битвы: И ветки ольхи в руке у тебя: И Браном зовут тебя по ольхе, Тебя одолеет Добрый Аматаон.

История узнавания имени знакома антропологам. В стародавние времена, едва тайное имя божества переставало быть тайной, враги получали власть над его народом. Еще римляне взяли за правило раскрывать тайные имена враждебных им богов и всякими посулами заманивать их в Рим — действо, известное под названием elicio. Иосиф Флавий в "Contra Apionem" рассказывает о чем-то подобном, случившемся в Иерусалиме во втором веке до нашей эры по просьбе царя Александра Янная Маккавея. Тогда побежденным был бог-осел идумеян из Доры, что вблизи Хеврона. Тит Ливии (V.21) цитирует заклинание, с помощью которого Юнону завлекли в Рим, а Диодор Сицилийский (XVII.41), пишет, что этруски на всякий случай заковывали статуи в цепи. Естественно, римляне не меньше иудеев заботились о тайном имени своего бога-защитника, и уже в поздние республиканские времена некий сабинянин Квинт Валерий Соран был казнен за его легкомысленное разглашение. Племена Аматаона и Гвидиона в "Cad Goddeu" одинаково желали сохранить тайну Ахрен, то есть деревьев, или букв, из которых можно было сложить скрытое имя их божества и узнать секрет своих врагов. Предметом мифа, таким образом, является битва за религиозное превосходство между воинством Дона, то есть народом, который в ирландской легенде известен под именем Tuatha de Danaan (народ бога, чья матерь — Дану), и воинством Арауна (красноречие), короля Аннувна, или Аннума, британского Подземного Царства или национального некрополя. В "Сказании о Пуихле, короле Даведа" Араун появляется в облике охотника на огромном белом коне со сворой белых псов с красными ушами — псов из ада, встречающихся в ирландском, валлийском, шотландском и британском фольклоре.

Племена богини Дану, в которых власть передавалась по женской линии, пришли в Ирландию из Британии в середине бронзового века. Богиня Дану, которая постепенно превратилась в Дона, или Доннуса, считается их эпонимической прародительницей. В очень старом и простом "Сказании о Мате, сыне Матонви" она появляется как сестра Мата, короля Гвинета, а Гвидион и Аматаон — как ее сыновья, то есть племенные боги Tuatha de Danaan. Согласно подтвержденной археологами ирландской легенде из "Книги Завоеваний Ирландии", племена богини Дану пришли на север, покинув Грецию из-за сирийского нашествия, и достигли Ирландии, побывав в Дании, которой дали свое имя (королевство данайцев), и Северной Британии. Они прибыли в Ирландию в 1472 г. до н. э., если принять во внимание те данные, которые у нас имеются. Завоевание сирийцами Греции, вынудившее их двинуться на север, возможно, то самое, о котором Геродот упоминает в первом параграфе своей "Истории" как о захвате "финикийцами" данайского святилища Белой Богини Ио в Аргосе — тогдашнем религиозном центре Пелопоннеса. Критяне колонизировали Пелопоннес около 1750 г. до н. э. Геродот не указывает точной даты захвата, разве лишь помещает это событие до плавания "Арго" в Колхиду, которое греки датируют 1225 г. до н. э., и переселения "Европы" из Финикии на Крит, то есть эмиграции племени, случившейся, вероятно, несколькими веками раньше — до разграбления Кносса в 1400 г. до н. э. В "Книге Завоеваний Ирландии" есть упоминание, перешедшее в "Церковную историю народа англов" Беды, о другом нашествии на Ирландию через два века после появления племен богини Дану. Эти люди плыли на запад из Фракии, со Средиземного моря, в Атлантический океан, и в заливе Уэксфорда, где они пожелали высадиться, их враждебно встретили данайцы, отчего им пришлось плыть дальше к берегам Северной Британии, тогда звавшейся Альбанией (Albany). Они известны как пикты, или татуированные люди, у которых приняты были экзогамия, тотемизм, прилюдное соитие, каннибализм, татуирование, участие женщин в битвах — обычаи, существовавшие в Фессалии до прихода туда ахейцев, а в классические времена — у примитивных племен на южном берегу Черного моря, на берегах залива Сирт в Ливии, на Майорке (заселенной ливийцами бронзового века) и в Северо-Западной Галисии. Во времена Беды их потомки все еще сохраняли свой некельтский язык.

Аматаон, или Амэтон, говорят, получил свое имя от валлийского amaeth (землепашец), но возможна и другая интерпретация, ведь землепашцев опекал бог Аматаон. Не исключено, что, праматерью племени была Аматаунта, известная морская богиня Эгейского побережья. Другое племя с тем же именем, чьим родовым героем был Геракл, ближе к концу второго тысячелетия до нашей эры мигрировало с Крита в Аматус, что на Кипре. Считается, что Аматаон обучил Гвидиона колдовству, благодаря которому он потом прославился, а это может говорить о том, что Гвидион появился в Британии позже, по-видимому, как бог белгов, которые пришли около 400 года до нашей эры, и почетное звание сына Дану он получил через несколько веков после первого пришествия данайцев. Аматаон был племянником по материнской линии Мата Хена (старого Мата), иначе называемого Матом, сыном Матонви. Мат означает "богатство", но так как Мату приписывается обучение Гвидиона колдовству, то "Мат, сын Матонви" может быть также усеченной версией имени "Аматус, сын Аматаунты". Одна часть племени, по-видимому, переселилась в Сирию и основала город Аматус (Хама) на реке Оронт, а другая — в Палестину и основала город Аматус между Иорданом и Иавоком. В перечислении народов в Бытии (10) емафяне как сыновья Ханаана упоминаются наряду с иевусеями и гергесеями, а также другими несемитскими племенами. В Четвертой книге Царств (17:30) говорится, что некоторые из емафян поселились в Самарии, где продолжали поклоняться своей богине под именем Ашима [22] .

22

Грейвс в данном случае не совсем обоснованно объединяет потомков Химафея (Hamathite) с выходцами из города Емаф (Hamath) — емафянами.

Гвидион догадался об имени Брана по веткам ольхи у него в руке, так как, хотя Бран и Gwern (название ольхи в поэме) звучат по-разному, Гвидион знал, что имя Бран по мимо значений "ворон" и "ворона" имеет еще значение "ольха" (по-ирландски fearn, где f произносится как v) и что ольха — дерево священное. Третий из четырех сыновей короля Партолона, легендарного правителя Ирландии в бронзовом веке, звался Веарн (Fearn). А еще был Гверн, юный король Ирландии и сын сестры Брана по имени Бранвен (белая ворона). Не одно подтверждение догадки Гвидиона можно найти в "Сказании о Бранвен", о чем мы еще будем говорить позднее. Однако другое имя, спрятанное в деревьях-буквах, не было разгадано врагами Аматаона и Гвидиона.

Культ Брана тоже, по-видимому, привезен с берегов Эгейского моря, ибо Бран очень похож на пеласгийского героя Асклепия, который, подобно царю Корону (ворон), убитому Гераклом, был царем фессалийского племени лапифов, чья тотемная птица — ворон. Асклепий — ворон с обеих сторон. Его мать — Коронида (ворона), и, возможно, это всего лишь одно из имен богини Афины, чьей птицей была ворона. Татиан, апологет христианства, в своем "Послании к грекам" предполагает материнско-сыновние отношения между Афиной и Асклепием: