Белая фата для Алисы

— Нет, не хочу, — энергично замотала головой Алиса.

На самом деле ей было небезынтересно узнать, что связывает Кевина с Глорией. И в то же время она опасалась, что его откровения причинят ей боль.

— Ты действительно ничего не хочешь узнать о Глории?

— Мне все равно.

— А мне совсем не все равно. Сегодня я почти всю ночь не спал, все ворочался с боку на бок, мысли не оставляли меня. Я думал, почему мне так с женщинами не везет…

— А тебе не везет? Ты не лукавишь? Вряд ли ты обделен женским вниманием, — съязвила она.

— Вниманием не обделен, в том-то и дело. Только не то внимание, что мне нужно. С детства я имел все, что мог пожелать любимый ребенок своих родителей. И уже тогда я понял, что для многих из тех, кто хотел со мной дружить, не я сам по себе был нужен, а мой, допустим, велосипед, или компьютер, или пони… И даже, может, не все эти дорогие игрушки, но главное — попасть в телевизор. Ведь я сын того самого Ламберта и знакомство со мной может стать началом наиуспешнейшей кинокарьеры. Скажу тебе, у них на то были свои резоны. До двенадцати лет мы с одним парнишкой дружили, не буду называть тебе его имени — сейчас он вполне известный актер — так вот, однажды, когда мы с ним у меня дома играли в солдатиков, у нас были гости. Кто-то из Голливуда. Моего дружка заметили, пригласили на пробы, стали снимать. Уже в тринадцать он стал знаменит. Зато у меня началась адская жизнь. Все, кто попадался мне на пути, знали, что сын того самого Ламберта может кое-что сделать для них. Меня стали воспринимать только как наживку, трамплин для удачной карьеры. Наконец это все меня достало.

— Наживка, говоришь… Ага… — Она почесала переносицу, в ее глазах мелькнул задорный огонек. — А если я тоже хочу в телевизор, а? Если я, когда с тобой танцевала, уже думала: а вдруг ты пристроишь меня в какой-нибудь сериал, или шоу, или… даже не знаю что…

— Ты шутишь?

— А если нет?

Некоторое время Кевин сидел задумавшись, углубленный в самого себя. Он выглядел растерянным, несчастным. Алиса готова была откусить себе язык за дурацкую шутку.

— Ты что, поверил? — Она положила руку ему на колено и заглянула в его растерянные глаза. — Актриса из меня никакая. И вообще, я никогда не мечтала попасть на экран. Искусство притворства не для меня. Мне не интересно играть чужие роли.

— Предположу, что ты и врать не умеешь.

Его голос повеселел, и у Алисы появилась уверенность, что он с облегчением услышал подтверждение, что ей ничего не надо от него.

— Во вранье так просто заплутать и показаться полной дурочкой, — сказала она с улыбкой.

Кевин подался к ней:

— Как здорово, что я нашел тебя!

Он порывисто обнял ее, и Алиса не отстранилась.

Глава 14

Молния и гром посреди ясного неба

Кевин поднялся и подал Алисе руку. Ей показалось, что она будто воспарила над землей. Кевин предложил ей пройтись к летней площадке, где выступали самодеятельные артисты. На самом деле ей было все равно куда идти, лишь бы быть рядом с ним.

— Мне кажется интересным наблюдать за непрофессионалами. Иногда случается присутствовать при начале будущей большой звезды, когда она еще и не подозревает, что ждет ее впереди.

Кевин повесил себе на плечо ее сумку с карандашами и блокнотом и приветливо улыбнулся. Алиса подумала, что посещение концерта обещает быть весьма приятным.

Когда они подходили к площадке под навесом, были слышны переборы акустической гитары, хриплый баритон напевал что-то из репертуара Пола Маккартни.

Они расположились на нагретых солнцем скамейках с краю, что было весьма предусмотрительно. Ретропевца сменила похожая на черта девушка с издырявленным пирсингом лицом, в черной майке, кожаных шортах и высоких сапогах на полуметровой шпильке. Как чертовка ни старалась, ее слабый голосок тонул в грохоте фонограммы, что отнюдь не мешало расположившейся в первом ряду компании бурно реагировать на ее выступление.

На лицо Алисы лег розовый отсвет клонящегося к закату солнца, пряди ее волос трепал ветерок. На самом деле она предпочла бы слушать шелест листвы и негромкий голос Кевина, чем шум и гам фонограммы.

Когда натужно шепчущая в микрофон певица ретировалась со сцены и ее место заняла группа гологрудых татуированных молодчиков, Алиса с надеждой посмотрела на Кевина. Он обернулся к ней с самой обворожительной улыбкой, какую она когда-либо видела, и сжал ее руку, лежавшую на коленях. Его взгляд словно приклеился к ней: к ее коленям, натянувшим тонкую ткань летних джинсов, к обнаженному плечу, выглядывающему из выреза блузы, к тонкому профилю, к едва заметной тонкой полоске вены на ее виске… Алиса всем своим существом ощущала этот не изучающий и оценивающий, но ласкающий взгляд.

Ее сердце забилось запутавшейся в сетях птицелова птахой. Она готова была и дальше продолжать слушать всю эту какофонию, раздававшуюся со сцены, она могла выдержать любые испытания, лишь бы греться в лучах его нежности.

Кевин снова отвернулся к сцене, а у нее сдавило виски от оглушительной канонады синтезаторов, гитар, барабанов, медных тарелок и топота ног татуированных молодчиков в солдатских ботинках. Она с удивлением посмотрела на Кевина — неужели ему все это доставляет удовольствие? Его лицо было напряженным, глаза смотрели в одну точку, но, похоже, ничего не видели. Кевин скорее напоминал пациента в кресле зубного врача, чем получающего удовольствие слушателя. Она тронула его за локоть. Он тут же наклонился к ней, и она услышала его громкий шепот:

— Может, уйдем?

Не дожидаясь повторного приглашения, она вспорхнула со своего места.

— Тебе хватит развлечений? А то мы можем покататься на лодке. Здесь есть еще аттракционы, тир, — предложил Кевин, когда они достаточно далеко отошли от летней эстрады, чтобы звуки медных тарелок и электрических гитар не мешали разговору.

— Вообще-то мне пора домой, — извиняющимся тоном ответила Алиса.

Хотя на самом деле она вовсе не спешила оказаться снова в гулком одиночестве своей квартиры. Больше всего ей хотелось остаться с Кевином. Но только при условии, чтобы не было рядом ни прогуливающихся парочек и мамочек с детьми, ни любителей бега трусцой, ни шепчущих и орущих певцов и певиц.

— Ну что ж… Ты, наверное, устала. Давай я тебя провожу до дому, — сказал Кевин, и Алиса угадала в его голосе сожаление.

— Да нет, я совершенно не устала и свежа, как клубника на грядке, — с улыбкой заверила она его. — Если тебе очень хочется, мы можем пройти к заводи или пострелять по мишеням, — предложила она, стараясь быть вежливой. — Скажи, что тебе больше всего сейчас хочется?

— Больше всего мне хотелось бы… — Кевин подмигнул ей. — Я хочу, чтобы пошел дождь. А лучше ливень с молнией, громом. Чтобы шквальный ветер валил с ног и потоки воды бурлили вокруг.

— Какой такой ливень?.. Что?.. Откуда?.. — Она задрала голову. На небе — ни облачка.

Кевин встал прямо перед ней, обнял за плечи, заглянул в глаза.

— Ты спросила, чего я хочу, так я и ответил: хочу, чтобы был дождь.

— Зачем?

— Ну… Мы бы пытались спрятаться от дождя под каким-нибудь деревом, стояли бы прижавшись друг к другу, мерзли, дрожали, промокли до нитки и… А дальше как во всех романтических сериалах. Я бы предложил отвезти тебя, где сухо и тепло, и ты бы не отказалась. Ты бы надела мою старую фланелевую рубашку, я бы зажег камин, приготовил глинтвейн…