Белая как снег

Но ругать ее никто не собирался.

Мама с папой были спокойны и добры, поставив перед Мией блинчики с вареньем.

– Знаешь, Миа, иногда ты… пропадаешь.

– В каком смысле, папа?

– Ну, словно исчезаешь из нашего мира.

– Исчезаю?

Родители переглянулись.

– Папа имеет в виду, когда ты уставляешься глазами в одну точку. Это нехорошо.

– А когда я так делаю?

Блинчик сразу потерял привычный вкус, холодным камнем упав в желудок.

– Ты знаешь, о чем мы, Миа.

– Вообще в этом нет ничего страшного, мы просто хотели, чтобы ты с кем-нибудь поговорила об этом.

Папа накрыл ее руку своей теплой ладонью.

– Ты знаешь, кто такие психологи?

Следующие полгода каждый месяц четырнадцатого числа. Маленькая Миа сидела в странно пахнувшем кожаном кресле перед чужим взрослым, который как бы должен был быть добр к ней, но она видела, что он просто притворяется, что ему интересно. И всегда один и тот же вопрос, словно ему все равно, что он постоянно спрашивает ее об одном:

– Но что ты все-таки видишь, когда часами смотришь на эти вещи?

Официант попался обходительный, швед наконец выбрал себе еду, и, видимо, пришло время рассказать Мии, что он думает. Психолог оставил очки на носу, достал блокнот из бежевой сумки и положил его рядом с тарелкой.

– Ладно, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Для начала должен сказать: вау.

Откинувшись на спинку кресла, он развел руками и повторил.

– Вау. Мягко говоря, я под сильным впечатлением. Нет, не то слово…

Он засмеялся, показав ряд жемчужин во рту.

– Я в шоке. Можно так сказать? Я работаю профайлером уже… сколько там?

Шведа прервал официант, принесший кувшин воды.

– Пятнадцать лет? А ты всего лишь… сколько?

Миа почувствовала, как под свитером проступил пот, даже смутилась.

– Ну, я довольно много читала, – улыбнулась она. – Какое-то время просто жила в библиотеке…

– Это понятно, но твой талант? Твой проницательный взгляд?..

Он приложил палец к глазу.

– Этому в библиотеке не научишься.

– Ну я даже не знаю, – снова улыбнулась Миа, скрывшись за глотком воды из большого стакана.

– Я уже твой фанат, – тихо засмеялся швед. – Сколько тебе лет, ты говорила?

– Почти двадцать два.

– Ну и ну. Просто потрясающе, я под большим впечатлением, жду не дождусь, когда увижу тебя в работе в следующий раз.

Швед снова посмеялся, и тут подошел официант и налил ему бокал вина.

– Уверена, что не хочешь?

– Вина?

– Да.

Миа покачала головой.

– Я не пью.

– Вообще?

– Очень редко. Мне не нужно опьянение. Мир нравится мне таким, какой он есть.

Последнее она зря сказала. Миа увидела, что швед нахмурился, и лицо его приобрело выражение, словно она напомнила ему о чем-то.

– Но это просто мое тело и моя голова. Большинство моих знакомых выпивают, да весь мир этим занимается. Ведь именно это и делают все люди, пьют, разве не так? Так что в каком-то смысле я ненормальная.

Патрик улыбнулся, но вид у него был слегка взволнованный, когда он попробовал вино.

Господи, Миа.

Ну хватит уже.

Неужели обязательно всегда говорить, что думаешь?

Внезапно смутившись, Миа отвернулась и сделала вид, что рассматривает бюст Шивы. Таинственный и противоречивый бог Шива – и мужчина, и женщина; и аскет, и зверь; и созидатель, и разрушитель, был женат на Парвати. Миа вдруг представила Сигрид в школьном классе, сидевшую перед ней. Урок религии. Учитель опять тяжело вздохнул, увидев, что у сестры снова есть вопрос. И созидать, и разрушать. Кашлянув, Миа краем глаза взглянула на шведа в надежде, что она не оборвала нити между ними. Им ведь надо работать вместе, плотно, возможно, долго, пока все не закончится, но психолог очевидно спокойно отнесся к высказыванию Мии. Он открыл блокнот, держа бокал в другой руке.

– Хочешь услышать конкретные замечания?

Он хитро посмотрел на нее из-за бокала, когда до них донесся аромат жареной баранины и красного карри.

– С удовольствием.

Стол ломился, блюда источали сильные запахи другого мира.

– Давай сначала поедим?

– А это обязательно?

– Ты хочешь услышать сразу же?

– Конечно. Больше не могу ждать.

Он посмеялся.

– Ты всегда такая прямая?

– Да. К сожалению.

– Это очень бодрит. Думаю, мы сработаемся. Жду не дождусь продолжения.

Психолог улыбнулся, поднял бокал и аккуратно передал ей свой блокнот через стол с белой скатертью.

– Видишь?

– Да.

– Думаю, ты на сто процентов права.

33

Фредрик Риис так долго сидел у зеркального окна в комнату для допросов, что у него затекли все мышцы, но происходящее внутри настолько заинтересовало его, что он был не в силах встать с места. Мунк резко начал по существу преступления, ведь следователи были уверены, что поймали преступника. Гуннар Педерсен дрожал как осиновый лист, мертвенно-бледный и готовый признаться во всех грехах, но потом, после прихода адвоката, подозреваемый смог собраться и внятно говорить. Тут Фредрик понял, что все не так просто, как он думал. Педерсен виновен, да. Но он не убивал. Это становилось очевидным. Фредрик заметил это и по Мунку, который был исключительным профессионалом в ведении допросов. Чем больше показаний давал Педерсен, тем мягче становился тон следователя. На последнем этапе допроса, когда Фредрик наконец решил немного размять ноги и сходить за кофе, в комнату вошла Анетте Голи с двумя стаканчиками кофе, один из них, к счастью, предназначался ему.

– Как там дела? – спросила она, опустилась в кресло рядом с ним и с интересом посмотрела в двустороннее зеркало.

Странно было видеть ее такой. Сидящей. Фредрик знал, что Анетте была первой из тех, кого Мунк позвал работать к себе в отдел, и отлично понимал почему. В Грёнланде у нее было прозвище «Заяц Дюраселл». Ее должность – полицейский адвокат, но на деле чем она только не занималась. За годы работы вместе Фредрик почти никогда не видел ее просто сидящей, обычно она всегда с телефоном, приклеенном то к одному, то к другому уху. Все знали, что у Мунка были плохие отношения с начальством, как со старым, так и с новым, и именно Анетте держала оборону и на этом фронте, заботясь о том, чтобы сотрудничество с руководством было плодотворным. Да уж, поразительный сотрудник.

– Мы поймали его? – тихо спросила она, подвинув Фредрику стаканчик.

– Нет, к сожалению.

– Точно?

В голосе прозвучали нотки разочарования – такое же чувство посетило и Фредрика пару часов назад.

– Увы. Ну я думаю, что нет. И Мунк, кажется, тоже. Наверное, оставим его на ночь, правда, адвокат пытается добиться освобождения уже сейчас.

Голи нахмурилась и сделала глоток кофе.

– И что там случилось?

Риис расстроенно покачал головой.

– Да самая простая история с грустным концом.