Белая как снег

– Не заходи, понятно? Откуда нам знать, на что способен этот парень. Стой на лестнице. Добрый день, добрый день, все такое. Притворись, что ошиблась дверью или что продаешь лотерейные билеты, что угодно. Если он дома, вежливо извинись, спокойно отойди и вызови подкрепление, ясно? Если его нет дома…

Он посмотрел на ее спортивный наряд.

– Изображай, что на пробежке, делай что хочешь, но ни при каких обстоятельствах не…

Да-да, конечно.

Она на мгновение почувствовала себя в кабинете директора.

Черт.

Кажется, какое-то движение в шторах?

Потянувшись, Миа наклонилась, притворяясь, что делает растяжку. А этот костюм не так уже и плох. Она не выделяется – кому тут есть дело до случайного бегуна. Она как раз думала об этом недавно. Если мимо нее прямо с места преступления проедет велосипедист в полной экипировке – шлеме, блестящей спортивной одежде, она, да и никто, не обратит на него внимания. В городе же полно таких – идеальное прикрытие, правда?

Черт.

Что это там?..

Кто-то в окне?

Миа побежала вверх по улице и остановилась якобы чтобы завязать шнурок.

Вид на дом с другого угла.

Рука.

Задвинутая штора.

Нет.

Ладно.

Это не его часть дома.

А вторая.

Шторы с узором звезд и планет.

На лестнице Миа видела лопатку с ведерком, а на гравиевой дорожке у дома пластмассовый трактор.

Ребенок.

Во второй половине дома.

Она снова потянулась и прошла несколько метров вниз по улице, пока дом не оказался за спиной. Остановилась на безопасном расстоянии. Отсюда хорошо просматривались задворки дома. Деревья, кусты и небольшой перелесок за старым покосившимся забором, который в низине огораживал его.

Да вашу мать.

Свернув с дороги, Миа осторожно зашла в лесок.

Бегуна прихватила нужда.

Надо пописать.

Да и все равно он выглядел бы глупее, чем она, если бы вдруг застукал ее, выйдя на свою полуразвалившуюся веранду.

Извините, простите…

Мне просто надо было…

Миа огляделась и осторожно подошла ближе к забору.

На дороге никого.

Соседей не видно.

Сад просматривается лучше.

Ну как сад, скорее кусок земли между домом и забором.

В ухе раздался мамин голос.

– По саду всегда можно понять, что за люди живут в доме, Миа. Видишь? – Мама показала на соседний дом. – Депрессия, бедность или и то, и другое. Нет уж, надо содержать сад в порядке. Да и не так уж это сложно. Выбирай легкие в уходе растения. Многолетние сами растут каждый год.

Здесь красивой растительности не наблюдалось. Заросший мхом островок земли, который, возможно, когда-то был лужайкой, окруженный зарослями сухого кустарника, дырку в гнилых досках забора загораживали мешки с мусором.

Осторожно пробравшись к саду, Миа, пригнувшись пониже, огляделась вокруг и решилась посмотреть в щель забора. Дверь на веранду, оттуда лестница вверх. Внизу большие темные окна. Наверху три окна поменьше, все зашторены, ну или просто завешаны какой-то тканью. Аккуратно пробравшись под деревьями, Миа наклонилась над дырой в заборе.

Разве она не?..

Миа, рискнув встать в рост, вытянула шею, чтобы лучше видеть.

Она же не закрыта?

Она узнала дверь с крючком на веранду. Какой-то умник, наверное, стал миллионером на этих дверях, ведь почти во всех домах, где она когда-либо бывала, они есть. Плохого качества. У них тоже была такая – на задний двор. Дверная коробка треснула, и дверь не закрывалась. Ручка не нажималась, вся перекосилась – через нее Миа тайком убегала из дома в подростковом возрасте.

Она быстро приняла решение, пролезла в дырку, пригнувшись перебежала двор и нажала на дверную ручку.

Точно.

Открыто.

Не успев даже подумать, она уже оказалась в доме.

Черт.

Ну ладно.

Она заставила сердце стучать спокойнее, сжала губы, чтобы дыхание не было таким громким, и тут почувствовала запах.

Черт подери.

Она натянула футболку на нос.

Осмотрелась, стараясь сохранять спокойствие. Тот, кто не ухаживал за садом, не питал любви к уборке дома. Старый засаленный диван. Заваленный пустыми бутылками, тарелками с корками от пиццы и пепельницами стол. Портрет африканки с большими сережками в ушах висел на стене криво, не скрывая дырки на обоях.

Боже, что это за вонь?

Телевизор. Буфет со стеклянными дверцами, в нем мусор и бумаги. Круглый стол. Два разных стула, один из них пытались покрасить. У двери прямоугольная коробка без крышки.

А, ну конечно.

Туалет.

Там больше экскрементов, чем песка.

Кошка.

Или несколько.

Миа убрала ткань с носа, заставив себя выдержать этот запах.

В кухне повсюду грязная посуда.

Она осторожно ступила в коридор.

Пара старых сапог.

Косо лежащий половик.

На полу валяется куртка.

На стене несколько фотографий.

Машина с полосами.

Дым над асфальтом.

Автогонка.

Парни в походе.

Рыбалка.

Счастливые улыбки.

Банки пива.

Миа быстро сняла со стены фотографию и побежала в гостиную, там свет был лучше.

Они обнимают друг друга за плечи.

И тут она.

Татуировка.

Большая зияющая пасть с зубами на мускулистой руке.

Волк.

Миа достала мобильный и вдруг ощутила страх.

Сердце заколотилось быстрее, в ухе автоответчик Мунка.

Вы позвонили…

– Холгер. Это он. Франк Хельмер. У него татуировка волка. Картина. Все сходится…

Она говорила шепотом, но ей казалось, что все равно было слишком громко.

– Ты приедешь? Позвони. Пришли кого-нибудь, ладно?

Найдя номер Анетте Голи, она уже собиралась позвонить и ей, как вдруг ее осенило.

Где же все его картины?