Белая птица

* * *

Попытки вернуться на сцену большую Служили ей службу обычно плохую. Еще в варьете, сомневаясь, рискуя, На встречу с удачей пошла. С участьем ее композитор прослушал, И было все так, что не может быть лучше. Ведь он – «кит» эстрадный, не ходит по суше, Сказал ей: «Успешны дела!». И вот, у нее появилась надежда. Но «кит», в мутном иле, стал тоже невежей, Как все остальные, которые прежде Пытались к ней в спальню залезть. На день, на второй он ей это предложил, Считая всерьёз неплохой свою рожу. Не думая, что это все невозможно Икрою с шампанским заесть. Отказ получив, он сказал: «Что ж, не странно, Я знал, вы певица не моего плана. Вы рыбка речная в волнах океана, И вам глубоко не нырнуть».

* * *

Таков мир эстрады, реальности – фальши, Далекое ближе, а близкое дальше. Победа лишь в силе характера. Сталь же Обычным рукам не согнуть.

* * *

И так беспросветно и тягостно было Девчонке, которая сердцем остыла И с участью этой смерившись, забыла Заветной звезды волшебство. Только в родных был надежды атолл А папа волшебную фразу нашел: «Родная, все будет, поверь, хорошо!» Как благословение его. В такие минуты она замечала, Что зло забывает, начав все сначала. И папы ладонь коснувшись плеча, Как в детстве согреет, спасет. А мамы улыбка, объятий тепло Заставят поверить, что горе прошло. И как бы там не было ей тяжело Идти нужно только вперед!

* * *

Уж близился час, где блуждая по лесу Девчонка из Золушки станет Принцессой. И гордо вернется в свое королевство, Чтоб в нем Королевою быть. Но прежде должна была освободиться. Большую, дубовую дверь из темницы Открыть. С неудачами смело проститься, И вновь научится жить.

* * *

Читая внимательно строки поэмы, Заметить легко, что забвение темы Одной здесь допущено. Думаю все вы Уже догадались – какой. Конечно, любовь. То главное чувство, Которое движет людьми искусства И было представлено здесь лишь грустной Не лучшей своей стороной. Спешу все исправить, сказав, что тогда же Она полюбила. И счастлива даже Была с этим парнем, который однажды Назвал ее смело женой. И, словно с Фортуной Амур сговорился, Но муж был продюсер. Он договорился На встречу всей жизни, как говорится, Что стала внезапно иной.

* * *

И вновь композитор, а веры ни капли, Лишь мысль, что наступит на новые грабли. Дуть на воду начинают, не так ли, Обжегшись на молоке? Идти не хотела и думала горько: «Всё так бесполезно и глупо настолько, Что кажется шуткой. Намёки на койку — И замок размыт на песке». Представилась просто: «Пою в варьете». – «Да, слишком жестоко! Круги по Данте, Для столь юной девы с глазами пантер, Готовых к прыжку за честь, Добром не закончатся. Что ж, покажите, Что правда, талантом вас Бог не обидел. Я многих забыл, тех, которых увидел, А в вас явно что-то есть». И вот перепеты известные песни… Вопрос и ответ, без обид и без лести. – «Конечно, вам нужно работать и вместе Мы трудности переживем. Но, если лишь славе мгновенной вы рады, Нам не по пути! И навряд ли я рядом Сумею идти с человеком наградой Которому призрачный сон». – «Как все, я боялась. Такое бывало. Но шла за мечтой и не отступала. И новый этап начиная сначала, Иду лишь вперед и вперед! О славе мгновенной лишь глупый мечтает, А глупость высоко нечасто летает». И вдруг головой композитор кивает И громко кричит: «Пойдет!».

* * *

Вот так состоялась их первая встреча. А Оскар Борисович Фельцман, замечу, Не требовал платы с девчонки на вечер За творческий их союз. Высоко порядочный музыкант Оценивал душу, вокал и талант. Увидел, как в платьице хрупкий Атлант Судьбу держит крепко свою.

* * *

Беда и удача не ходят одни. С собою приводят подобных они. И вот наступили счастливые дни: Удача пришла не одна. Лишь пара недель прошла с первой встречи, И Фельцман проводит свой творческий вечер, Где все его песни под славные речи Уже исполняет ОНА! Дебют на ТВ, не нарушив традиций, Прошел в «Песне года», где дали певице Спеть песню, Фельцману вновь поклониться И тост новогодний сказать. Да, тот Новый год был обычный для мира, Но каждый, кто все же дождался эфира, Услышал: «Поет Аллегрова Ира!». Увидел ЕЕ глаза! Как Родина – мать, призывно и звонко Исполнила песню «Голос ребенка». С тех пор закрутилась ее кинопленка Быстрее день ото дня. И стало понятно для многих тогда, Что в небо взметнулась такая звезда, Пред светом которой падут города Без пушек и без огня!

* * *

Потом заблистали «Огнями Москвы» Страницы успеха и новой главы. Не чудо, конечно, ведь в жизни, увы, Чудес не хватает на всех. Усталость, терпенье и каторжный труд За право себя с каждой песней – под суд. В прицел телекамер, что враз разнесут Падение или успех. В придачу соседство с плеядою звезд, Как Сенчина, Гурченко, было всерьез Большим испытанием. Глупый вопрос О том, кто плохой, кто хороший. Быть лучшей из лучших вдвойне тяжелей. Народа любовь, как священный елей, Снисходит на головы тех королей, Которым под силу ноша. И стала доказывать, что под силу. Порою же было невыносимо. Допеть, дотерпеть, догореть красиво И в горле ком слез удержать. Тогда поняла, пробиваясь сквозь лед: Она – не женщина, которая поет, Она – та, кто любит и просто живет, Любовь не боясь выражать!

* * *

Уже в это время шаталась постройка. Маячила нагло шпана-перестройка. И знали ли твердо, в какую помойку Страну окунут в этот раз? На этом «пиру во время чумы» Державные столько взяли взаймы Терпения у Бога, что, видно, и мы Выплачиваем сейчас. Равняя по ГОСТу певцов и певиц, Крыла подрезали, а пение птиц В верхах утверждали. И клетки плелись Под дружные крики «ура!». А тех, кто был против, венчали короной… Да нет, не орлами, а белой вороной. Чтоб с хлеба на воду да на макароны И петь в кабаках до утра.

* * *

Всё в этом мире лежит на весах: Злодей и герой, отвага и страх. И выбор лишь твой: как прожить тебе, как, Чтоб в зеркало прямо взглянуть? И сердцем почуяв притворство и ложь, Она отстранялась от «чистых» ладош, Что пахли духами, а души, как ночь — Без фонаря не шагнуть. Но всем испытаниям, потерям назло Ирине с людьми непременно везло Хорошими сердцем – которых без слов Она понимала порой. В родительском доме тепла и заботы, Еще не умея проигрывать ноты, Она увидала такие высоты — Поспорят с любой горой! В гостях их семьи, в Баку, часто бывали: Хачатурян, Ростропович, Муслим Магомаев. Много талантливых. Всех принимали, Как самых желанных гостей. И с детства она отличать умела Искусство и фальшь, где черно, где бело, Какая из пешек пройдет в королевы В игре вечных чувств и страстей.

Я не Ангел, я не бес,

Я усталый Странник.

Я вернулся, я воскрес

И в дом твой постучал.

<И. Резник>

<Конец первой главы>

Июль 2005 – Январь 2006 г.

Автор!!

Восхищает Ваша ЛЮБОВЬ и ПРЕДАННОСТЬ ПЕВИЦЕ!!!

Наверное, каждая АКТРИСА мечтает о ТАКОМ ПОКЛОНЕНИИ!

ВСЕГО ВАМ ДОБРОГО и НОВЫХ СТИХОВ!

<Муслим Магомаев>

Глава вторая

О, сколько прекрасных событий земли

Могло в их руках случиться!

Ведь все, что не могут порой короли,

Легко могут Императрицы.

<Автор>

«Молитесь на ночь, чтобы вам Вдруг не проснуться знаменитым…» [3] Отнюдь не праздные слова, Не зря срифмованные рифмы. Но даже если «вдруг» убрать, «Чрез месяцы» писать и «годы», Из словаря «спокойно спать» Придется вычеркнуть надолго. И тем ты больше знаменит, Чем меньше знаешь ты покой, Доказывая всем, что свит Венок твой из любви людской. И лишь немногим суждено Понять, что есть любовь толпы. Не знать, не ждать и вдруг в окно Ловить цветов-стихов столпы.

3

А. Ахматова.

* * *

Итак, героиня в московских «Огнях» Счастливая тем, что не знает и дня Без съемок, гастролей. Усталость гоня, В работу ушла с головой. Такое усердие замечено было И, чтобы оно невзначай не остыло, Решили, что будет полезно и мило Его подогреть борьбой. Как то допускала эстрадная муза, В ту пору был конкурс в масштабе Союза. Желанный для многих безвестных Карузо И скромных, прекрасных нимф. И снова по праву получен успех! В дуэте с Тальковым, вторые из всех, Берут «Золотой камертон». Без помех Теперь на советский Олимп.