Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Белая Яся. Подарки
Шрифт:

– У меня есть замечательная рамка для вашего второго подарка, - бегу в свою комнату и возвращаюсь с белой перламутровой рамкой, украшенной ракушками и водорослями.

Вставляю туда рисунок Яна.

Художник улыбается.

– Вот, теперь настоящая русалка.

– И дались вам эти русалки! Они же холодные и рыбой пахнут!

– Иногда хочется прохлады. И некоторые пахнут свежим морским бризом и даже цветами.

Взгляд скользит по мне, раздевая и лаская. Это смущает, будоражит и зажигает кровь. Одновременно хорошо и тревожно.

Ставлю рисунок на каминную

полку и возвращаюсь к столу.

Мы кушаем и говорим - о Викторе и Лизе (оказывается, Ян их ещё не поздравил), о творчестве, о перспективах.

С экрана нас один за другим поздравляют политики и артисты.

– Меня тоже звали в эту передачу, но я отказалась.

– Почему?

– Не люблю отмечать праздники заранее, а это - снималось в октябре. А какое в октябре Рождество!

– Вы шутите?

– Так и есть, - нахожу приглашение в шкатулке на тумбочке, протягиваю Яну.
– Посмотрите на дату.

– Удивительно ...
– комментирует Ян.
– Но вы бы хорошо смотрелись там. Смотрите, какие все радостные и нарядные.

– И лживые, - вздыхаю я.
– В этом суть высшего общества. Потому-то все и норовят туда попасть: чтобы лгать уже беззастенчиво.

– Зато люди охотно требуют правдивости от других ...

За разговором мы не замечаем, кто появляется на экране, просто вместе оборачиваемся на голос.

Морташ, как всегда, самодовольный и лоснится. Ничто его не берёт. В руках - бокал шампанского, на губах - ехидная улыбка. Словно, он смотрит именно на нас с Яном.

Холодею.

Чувствую, как жжёт руку, в том месте, где Морташ когда-то коснулся губами.

Он поднимает бокал и, будто гипнотизируя меня взглядом, произносит:

– Это был удивительный год. Случилось много ...

Оттаиваю, кидаюсь к телевизору и выдёргиваю шнур из розетки. Сердце колотится. Вот-вот выпрыгнет. Прижимаю руку к груди, пытаюсь восстановить дыхание.

Ян подходит сзади и обнимает за плечи, разворачивает к себе, и я оказываюсь в кольце рук.

– Не думайте о нём сейчас! Не в этот вечер! Не при мне!

Он говорит резко, чеканя фразы. Потом приподнимает моё лицо за подбородок и целует.

Но этот поцелуй - хоть и дерзкий, не похож на наш первый, который я стёрла и пыталась забыть. Этот - правильный, нужный. Я таю, растекаюсь, Яну приходится крепче обнять меня за талию, прижать к себе.

Я хватаю его за плечи, потому что чувствую: ещё немного и улечу. Отвечаю также жадно, как он целует меня. Мы словно двое жаждущих, которые никак не могут напиться.

Он наконец отрывается от моих губ и шепчет на ухо:

– Хочу тебя.

От его слов ведёт, как от шампанского.

Ян без особых усилий подхватывает меня на руки и несёт на диван. Опускает бережно, и теперь поцелуи становятся осторожными и лёгкими. Будто меня спрашивают: можно?

Прикрываю глаза и доверяюсь ему.

Между ласками он шепчет:

– Красивая ... Нежная ... Желанная ...

И я растворяюсь в этих словах. Хочу быть его. Принадлежать безраздельно.

Он вытаскивает шпильки из моей причёски, волосы рассыпаются по диванной подушке. Ян запускает в них пальцы

и прячет лицо. Его дыхание обжигает мне шею. Дедушка как-то рассказывал, что у васпов, при выбросе в кровь любого гормона, повышается температура тела. И приравнивается к температуре крупного хищника.

От его близости невыносимо жарко. Одежда липнет к телу.

Пусть он скорее избавит меня. А я - его. Помогаю стащить свитер, потом принимаюсь за пуговицы рубашки ...

Он перехватывает запястья, сжимает их на грани грубости и накрывает мои губы своими. В этот раз поцелуй глубокий и страстный. И по жилам уже струится раскалённый металл. Стекает вниз живота ...

Нас отвлекает звонок в дверь.

Чёрт.

Приходится прервать поцелуй.

Ян в ярости.

– Ты кого-то ждёшь?

– Нет, - мотаю головой.

– Я убью этого мерзавца! Кто бы он ни был! Испортил нам вечер!

Я благодарна за "нам", но допустить убийства в рождественскую ночь не могу. Поэтому прошу Яна попридержать пыл, чмокаю в щёку и бегу к двери.

... Он радостен и улыбается во все зубы.

– Ну, здравствуй, малышка. Я всё-таки вырвался к тебе!

– Дедушка?!

– Да, пташка моя. Твой дедуля приехал. Всё-таки Рождество - семейный праздник. Но что-то ты не рада! Или ... ты не одна?

О, да! Не одна!

И только от одной мысли, что они сейчас встретятся и мир разлетится на осколки, мне плохеет. Видимо, потрясений на сегодняшний день оказывается слишком много, и меня накрывает благодатная тьма.

И уж не знаю, кто из них успевает подхватить меня ...

– 6 -

... Но в чувство приводит точно дедушка - сидит рядом, суёт под нос ватку с нашатырём.

Слышу обрывки фраз.

– ... ты посмел! Марать её своими грязными прикосновениями, тварь! Зарвался! Равным себя почувствовал! Она столько для вас сделала, монстров неблагодарных.

Я смотрю на Яна. Он стоит у двери потерянный и одинокий. Голову опустил, кулаки стиснул.

За что дедушка так с ним?

Злюсь и пытаюсь встать.

– Дедушка! Он мой гость! Я сама его пригласила.

Встаю и подхожу к Яну, хочу обнять, но он шарахается от меня, как от чумной.

– Ваш дедушка прав. Я должен идти.

Холодно и отчуждённо. Словно не было тех сумасшедших поцелуев и тянуче-сладкого "хочу тебя".

Теперь взгляд колючий.

Почему-то чувствую себя предательницей и понимаю: если он уйдёт сейчас - потом не подпустит на пушечный выстрел.

Пусть дедушка от меня отречётся. Оставит без наследства и содержания. Мне всё равно.

Я не могу потерять Яна.

Потому что я ... впервые в жизни ... сейчас я осознаю это чётко ...

– Он не прав! Здесь - мой дом и ты - мой гость. И вообще ... я ... я ... люблю тебя ...

Ян спотыкается, хватается за дверной косяк и замирает.

А у меня за спиной ехидно смеётся дед.

Я зла на них обоих. Разорвала бы в клочья. Треснула лбами. Потому что нет никого дороже и роднее.

Поделиться с друзьями: