«Белое дело». Генерал Корнилов

Па заседании ЦК 15 сентября вообще было решено уничтожить экземпляры писем Ленина «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание», в которых ставился вопрос о восстании, оставив только один экземпляр. Н. Бухарин позднее так объяснил это почти невероятное решение. «Мы хотя и верили в то, что безусловно в Питере и Москве нам удастся взять власть в свои руки, по полагали, что в провинции мы еще не сможем удержаться, что, взявши власть и разогнавши Демократическое совещание, мы не сможем закрепить себя во всей остальной России». На том же заседании ЦК решено было «принять меры к тому, чтобы не возникло каких-либо выступлений в казармах и на заводах» ⁴⁰.

В конце сентября Ленин заявил о возможности своего выхода из ЦК при оставлении за собой права агитировать за свою точку зрения в низах партии и на съезде партии. Резкость, категоричность его позиции определялись убежденностью, что сотрудничеством в Предпарламенте и ожиданием съезда Советов «мы губим революцию»⁴¹.

В конце сентября или начале октября В. И. Ленин нелегально вернулся в Петроград и поселился в квартире М. В. Фофановой на Выборгской стороне.

«I* $

Центральному Комитету большевиков предстояло принять решение величайшей ответственности. Сказать «да», значило повернуть огромную страну, во многом отсталую, без прочных демократических традиций, на социалистический путь, по сути дела еще никем не изведанный. Сказать «да», значило пойти на риск возможной политической изоляции, так как большинство правосоциалистических партий и групп, представленных в Советах (и во ВЦИК, избранном еще летом 1917 г.), не решались отвергнуть коалицию с буржуазией, порвать с Временным правительством. Деятельность Демократического совещания и Предпарламента со всей очевидностью подтвердила это. Сказать «да» — значит пойти на риск, ибо полной гарантии победы не могло быть; сказать «да» значило решиться на самопожертвование во имя революции...

Сказать «нет» значило продлить агонию Временного правительства, трусливая политика которого все более затягивала войну, усугубляла экономическую разруху, чем вызывала рост антиправительственных настроений со все усиливающимися грозными проявлениями анархии; значило поставить организованные революционные силы, партию под угрозу разгрома второй корниловщиной, военно-реакционной диктатурой.

10 октября нелегально собравшийся Центральный Комитет впервые (после июльских событий) с участием В. И. Ленина обсудил вопрос о вооруженном восстании. Были сомневающиеся и колеблющиеся. Говорили об «абсентизме и равнодушии масс», о слабостях партии «в технической части» и в «других сторонах работы», об отсутствии революционного движения на Западе и т. д. Ленин аргументированно отводил эти доводы. Он указывал, что абсентизм и равнодушие — следствие утомления части масс от «слов и резолюций», что большинство (в том числе и крестьян) твердо идет за большевиками, что с точки зрения международной именно большевики могут и должны проявить инициативу. В. И. Ленин делал вывод, что политически дело совершенно созрело для перехода власти к Советам, а факты явного оживления и активизации контрреволюционных сил лишь вынуждают к решительным действиям. В. И Ленин поставил на голосование резолюцию, констатирующую, что «вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело», и призывающую партию «с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы» ⁴².

Десять человек проголосовали «за», двое — «против» (Л. Каменев и Г. Зиновьев). Они направили в партийные организации пространный документ «К текущему моменту». В нем утверждалось, что «объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу пашей партии, но и судьбу русской и международной революции». Они считали, что у большевиков уже теперь «превосходные шансы» на выборах в Учредительное собрание, а дальнейший рост революционного движе-

161

6 г. з. Иоффе

ни я в конце концов вынудит меньшевиков и эсеров «искать союза» с большевиками. При таком исходе Учредительное собрание должно будет «опереться» только на Советы. «Учредительное собрание плюс Советы — вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идем»,— писали Л. Каменев и Г. Зиновьев. Исходя из этого, они предлагали партии «оборонительную позицию». «Дело идет о решительном бое,— писали они,— и поражение в этом бою было бы поражением революции» ⁴³.

Это были серьезные соображения, и, конечно, их нельзя было игнорировать. В. И. Ленин говорил, что готов «развернуть прения» по существу затронутого вопроса. 16 октября состоялось новое заседание ЦК, на этот раз с участием представителей некоторых партийных организаций. В. И. Ленин вновь повторил свою оценку обстановки. Положение ясное, констатировал он, «либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства» ⁴⁴. Отсюда следовало, что если теперь большевики, уже имеющие большинство в ряде крупнейших Советов, не решатся взять власть, то она окажется в руках «корниловцев второго призыва»; керенщина, доведшая страну до развала, обречена. Что касается международного положения, то оно дает целый ряд объективных данных о том, что пролетарская Европа будет на стороне социалистической революции в России. В. И. Ленин считал необходимым проведение «самой решительной, самой активной политики, которая может быть только вооруженным восстанием» ⁴⁵.

Доклады с мест и прения по текущему моменту носили различный характер. Приводились данные о том, что не во всех районах Петрограда одинаково революционное настроение, что не везде в равной степени проведена подготовка и т. п. Но дискуссия, в сущности, развернулась вокруг следующей альтернативы: активная, наступательная позиция, вооруженное восстание для перехода всей власти к Советам (точка зрения В И. Ленина) или «оборонительная позиция», ожидание Учредительного собрания и съезда Советов (точка зрения Каменева и Зиновьева) . И Ленин, и Каменев с Зиновьевым думали о судьбе революции. Но если Ленин считал, что победу революции можно добыть только в открытом бою с ее врагами, с контрреволюцией, то Каменев и Зиновьев искали ее на путях уклонения от боя.

Гарантию успеха на своем пути Ленин видел в активном участии самых широких масс, в их революционном творчестве. Каменев и Зиновьев рассчитывали прийти к цели посредством постепенных политических «передвижек» в «верхах». Тактика Ленина была тактикой революционеров с ее дантоновским девизом: «Смелость, смелость и еще раз смелость!» Тактика Каменева и Зиновьева — тактикой оппортунистов. Они думали, что время работает только на революцию, но при поляризации и противоборстве социальных сил фактор времени мог стать переменчивой величиной. Революционная ситуация не может продолжаться бесконечно долго, она не консервируется. Ждать, что революция победит «самотеком», на практике значило дать шанс силам контрреволюции, потрясенным в дни корниловщины, но отнюдь не разбитым.

ЦК принял ленинскую резолюцию, которая гласила: «Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК (от 10 октября.—Г. И.), призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усилениейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет (Петроградский.— Г. И.) своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления» ⁴⁶.

На том же заседании 16 октября ЦК создал Военнореволюционный центр (Свердлов, Сталин, Бубнов, Уриц кий, Дзержинский), который должен был войти в Военнореволюционный комитет (ВРК), уже действовавший при Петроградском Совете. ВРК пе был исключительно большевистским органом: в него входили и некоторые левые эсеры. Однако поскольку Петроградский Совет возглавлял Л. Троцкий, а теперь в него (ВРК) была включена пятерка членов большевистского ЦК, Военно-революционный комитет на практике превращался в легальный штаб вооруженного восстания, за которым стоял ЦК большевиков.