Белое солнце пустыни 70 лет спустя

Несмотря на это дворец сохранял в себе ауру былого величия. Он была все еще красив так же, как красивы развалины древнего Рима. Именно эту картину наблюдали двое мужчин сидящих на балконе. Один из них, здоровяк арабской внешности, курил сигару и задумчиво поглядывал на своего собеседника. Второй был европейцем. Это был мужчина лет сорока, нормального телосложения, с лицом циника и пропойцы. Было в нем что-то от легендарных детективов из голливудских триллеров сороковых годов и в тоже время что-то от суперагента 007. Мужчина был одет во френч и штаны цвета хаки, на его голове был пробковый шлем. Это был тот самый Джон Оккинг, он же Ларри Джексон, Серж Стравински, Тони Мак-Клауд, известный спекулянт оружием, двойной, тройной и иногда, в зависимости от обстоятельств, четверной агент различных стран, спецслужб, террористических организаций, компаний. В общем, человек ищущий мест, где можно крупно заработать и поучаствовать в интригах безумной сложности, когда сами участники не понимают, кто есть кто, и на кого он все-таки работает. Сейчас он представлялся гражданином Ирландии. Оккинг пил из стакана виски и тоже курил сигару.

– У вас хороший виски. Настоящий шотландский. Откуда вы его взяли, Марид? – сказал он на английском.

– Прямые поставки. У меня большие связи, – ответил Хадат на том же языке.

– Великая страна. Жаль, что она рухнула. Но не нам ли знать, что ничто не вечно в этом сраном мире. Рим тоже был великой империей, и что теперь?! Одни лишь развалины Колизея. И все-таки меня мучает ностальгия. Раньше было интереснее. Какие интриги, шпионаж, коммунизм, империализм. А теперь одни лишь деньги! – он сделал многозначительную паузу, после которой его романтическое настроение тут же улетучилось, и сменилось деловым.
– Итак, я здесь. Это значит, что я вам все-таки понадобился. Они потребовали новую сумму? Не так ли? А у вашего заказчика нет таких денег. Не правда ли? И вы решили сделать маленькую хитрость. Скооперироваться. Что ж я готов к сотрудничеству. Слушаю ваше предложение, – он выпил еще виски, наслаждаясь его вкусом.

Прослушав шараду Оккинга, Хадат выпустил клубы сизого дыма и улыбнулся, оскалив свои белые зубы.

– Нам три, одну вам. Сумму вы знаете, – сказал Хадат, снова вдыхая сигарный дым.

Оккинг пристально посмотрел на изрытое оспинами лицо Хадата.

– Не согласен. Фити-фити.

– Нет, невозможно, – невозмутимо ответил Хадат. – Три и одна. Только так. Плюс дальнейшее сотрудничество. Следующая партия будет состоять из пяти. Две ваши.

– Хорошо, – вдруг согласился Джон.

На самом деле Оккинг был изначально согласен на такие условия и понимал, что это лучшее на что он мог рассчитывать. Но совершить сделку без торга, даже если торг был всего лишь пустой формальностью, это было не в его характере.

– Вы хороший игрок, мистер Оккинг, – Хадат вновь оскалился. – Сколько вы заплатили Исмарилову.

– Я не понимаю, о чем вы говорите!? – возмутился Оккинг, искренне удивляясь, или по крайне мере классно играя, что он искренне удивлен.

– Вы еще и артист, мистер Оккинг. Вы учились по системе Станиславского?

– Я по-прежнему отказываюсь понимать, что вы, имеете в виду.

– Впрочем, какая теперь разница. Вы победили. Отряд Исмарилова сорвал сделку, вследствие чего поставщик поднял цену, и тут появляетесь вы. Нечего сказать – хитро придумано. Я вами восхищаюсь.

– Я по-прежнему утверждаю, что не имел чести знать никакого Имсарилова. – уже спокойнее продолжал Оккинг.

– Лучше ответе мне – кто прикрывает все это? Вашими махинациями уже давно заинтересовались в ЦРУ. Только благодаря моему авторитету они убеждены, что здесь не происходит ничего страшнее торговли устаревшими танками советской армии.

– Спасибо вам за это. Но изначально вас нанимали только для этого. Вы же влезли не в свои дела. – Хадат сказал это несколько нервно, сквозь зубы.

– Запомните: меня никто не нанимает! Я лишь сотрудничаю с теми, кто мне нравиться.

Оккинг сплюнул на пол с надменным видом, словно показывая, что он обо всем этом думает. Примерно минуту оба молчали, чтобы выпустить пар.

– Вы вышли на меня через Тажибаева? – наконец спросил Оккинг.

– И да и нет. Я выручил Абдуллу, и узнал про вас. Но потом его убили.

– Убили?

– Да. В начале его кастрировали, потом убили. Я лично не видел его труп, но мне рассказали мои люди.

Оккинг улыбнулся.
– Наверное, одна из его женщин так полюбила его, что не захотела расставаться с его членом. – он засмеялся.

– Это не смешно, мистер Оккинг. – мрачно сказал Хадат. – Такая смерть не достойна настоящего мужчины. Тем более, если его на самом деле убила женщина….

Хадат посерьезнел и о чем-то задумался.

– Ладно, перейдем к делу. Когда вы сможете достать наличные?

– Наличные?! Я не работаю с наличными. Только счет.

Хадат занервничал.

– Я не думал, что вы… Мои поставщики работают с наличными.

– Не дергайтесь, Марид. У меня все отработано. Их человек встречается с моим в Швейцарии и совершает сделку. Потом их человек сообщает по телефону.

– В таком случае поставщикам понадобиться спутниковый телефон.

– Так достаньте его. В чем проблема? Эти русские! У них всегда все не так.

– На это понадобиться еще день переговоров и подготовки.

– Я не тороплюсь.

Хадат задумался и даже прекратил курить.

– А, кстати, где женщины Абдуллы? Мне они очень нравились. Особенно та восточная красавица, Ясмин, кажется? – спросил Оккинг.

– Пять здесь. Еще две пропали. А почему вы спрашиваете? Абдулла почему-то очень дорожил ими. Это довольно странно для него. Он говорил, что может обойтись без вашего участия. Надо только найти женщин.

Оккинг вновь засмеялся. – Значит, он так и не понял! Это была моя шутка.

Но на самом деле его веселость была наигранной. Ведь он не зря спросил про женщин Абдуллы.

– Что это за шутка?

– А глупость. Вы не поймете. – отмахнулся Оккинг.
– Итак, вы вступаете в переговоры. Когда я понадоблюсь, вызовите меня. Я полетел. – он встал с кресла.
– А среди этих пяти нет Ясмин? – как бы между прочим спросил он.

– Нет. А что?

– Так, я же говорил, что она мне очень понравилась. До свидания, Марид! – Оккинг ушел с балкона.

Хадат остался один наедине с кучей вопросов и нерешенных проблем. Какое-то время спустя Джон Оккинг вернулся к своей “Сесне”, завел двигатель, повернул самолет в обратную строну и пошел на взлет прямо по бетонной дороге. Разогнавшись, самолет взмыл в небо. Окккинг сделал круг над домом и на прощание махнул Хадату крылом, а затем улетел куда-то на восток.

Моджахеды во дворе и с интересом смотрели на необычный самолет. Некоторые в шутку целились в него из автоматов.

Пустыня – это огромная песочница, в которой есть все: горы и холмы, долины и овраги, сухие русла рек и озер. Где-то колеса джипа проваливаются в песок, а где-то даже взрыв гранаты оставляет только пыльное пятно. Где-то пустыня совсем мертвая, а где-то есть жизнь и буйная растительность. Правда, таких мест мало. И над всем эти страшное солнце, которое может свести с ума, парализует волю и заставляет думать только о глотке воды. Жить в пустыне тяжело, а тем более гоняться по ней неизвестно зачем. Но ко всему можно привыкнуть. Нужно только желание. Иногда Сухову казалось, что он уже целую вечность шатается по пустыне, словно он и есть свой собственный прадед, а гражданская война только что закончилась, и по пустыне шастают банды басмачей, а он гоняется за ними.