Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945
Шрифт:
В сложившихся условиях перед русскими военными эмигрантами было три пути: 1) записываться добровольцами в вермахт в индивидуальном порядке; 2) вести предварительную работу по формированию воинских подразделений, рассчитывая, что немцы все-таки со временем вооружат их и поставят в строй; 3) искать возможности соприкосновения с соотечественниками из СССР, работая переводчиками, в охране военнопленных и на иных должностях. В последнем случае основной целью эмигрантов-«единонеделимцев» (сторонников «Единой и Неделимой России») было привнесение своей идеологии в сознание «подсоветских» людей, а также их ограждение от влияния политических конкурентов — эмигрантов-сепаратистов.
По поводу индивидуального поступления эмигрантов на службу в вермахт генерал-лейтенант В.К. Витковский писал: «В связи с начавшимися от нас отправками на восток многие обращаются ко мне с вопросом, как я смотрю на отъезд русских белых туда. Мой ответ таков: чем больше честных русских патриотов поедет на восток, — тем лучше для нашего дела. Едущие туда, в той или иной форме, явятся посредниками между освобожденными русскими людьми и немецкими властями, первым они во многом окажут помощь, вторым они много разъяснят…» [228]
228
Выписка
Как видно, Витковский стремился акцентировать внимание немцев на противоречиях между населением и властью в Советском Союзе. Действительно, нацисты часто не делали различия между понятиями «русский» и «большевик».
Существуют документы, свидетельствующие о том, что попытки, предпринимаемые бывшими белогвардейцами для поступления в вермахт в индивидуальном порядке, были явлением массовым [229] . Однако попасть на фронт удавалось немногим. Их количество исчислялось трехзначными цифрами. В Хорватии, из-за препятствий, чинимых нацистской администрацией, дело не двинулось дальше регистрации. Некоторые из российских офицеров, живших в Испании и сражавшихся в войсках генерала Франко, отбыли на Восточный фронт с Испанским легионом [230] .
229
Письмо атамана Объединенной казачьей станицы в Бельгии войскового старшины Д. Голубова — М.Н. Граббе от 1 июля 1941 года // Там же. Д. 34. Л. 83–84.
230
О жизни русской военной эмиграции в разных странах: Информационная сводка Управления I Отдела РОВС на 1 февраля
Работа в качестве переводчиков, в которых немцы были действительно заинтересованы, давала возможность эмигрантам установить контакт с соотечественниками из СССР [231] . Согласно информации генерал-лейтенанта В.В. Бискупского, при наборе переводчиков из числа российских эмигрантов часть из них, хуже владеющая немецким языком, обычно направлялась в отряды, формируемые из советских военнопленных [232] .
Неожиданно представилась еще одна возможность общения с советскими гражданами. Представителю генерал-лейтенанта Е.И. Балабина в Восточной Пруссии, бывшему командиру Лейб-Гвардии Казачьего полка генерал-майору В.А. Дьякову, германская рабочая организация Альберта Шпеера поручила вербовку эмигрантов для «обучения германским порядкам и планомерной работе» советских военнопленных в Германии. Дьяков подробно ознакомил начальника ОРВС фон Лампе с тем, как он предполагает выполнить принятую им на себя задачу. «Учитывая… реальную пользу, которую начинаемое им дело может принести русским людям», последний разрешил своим подчиненным поступать на службу в вышеуказанную организацию и оставаться при этом в рядах Объединения [233] . Речь шла о том, чтобы «сорганизовать несколько тысяч, а может быть, и десятков тысяч советских пленных…» Их должен был охранять эмигрантский конвой, но внешняя охрана должна была оставаться в руках немцев. Из военнопленных предполагалось создавать полки, однако к концу 1941 года еще не было известно, будут ли это рабочие полки или строевые части. В конечном итоге мероприятие, связанное с обслуживанием советских военнопленных в организации Шпеера, так и не состоялось. Эта организация не получила в свое распоряжение военнопленных. Причиной тому были разногласия между различными германскими ведомствами [234] .
231
Сообщение начальника Юго-восточного отдела ОРВС капитана 1-го ранга Подгорного // Там же. Ф. 5796. Оп. 1. Д. 24. Л. 153.
232
Секретное распоряжение А.А. фон Лампе от 5 января 1942 года // Там же. Ф. 5845. Оп. 1. Д. 4. Л. 7.
233
Там же. Ф. 6461. Оп. 2. Д. 35. Л. 10.
234
Совершенно секретное сообщение генерала Е.И. Балабина атаманам станиц: полковнику Дронову, И.Д. Ткаченко, генералу Т.А. Семерникову. Без даты (приблизительно конец 1941 года. — Ю. Ц.) // Там же. Ф. 5761. Оп. 1. Д. 5. Л. 360; Ф. 6461. Оп. 2. Д. 35. Л. 23.
Третья возможность соприкосновения с «подсоветскими» людьми была связана с распоряжением Розенберга начать в Протекторате Чехия и Моравия запись желающих работать с военнопленными в оккупированных областях [235] .
Относительно ведения предварительной работы но формированию воинских подразделений известно, что 12 июля 1941 года приказом начальника ОРВС была сформирована Русская дружина. Она состояла на треть из бывших чинов 3-й Русской армии П.Н. Врангеля, действовавшей совместно с польскими вооруженными силами в 1920 году и оставшейся в Польше после окончания войны. Остальные две трети были составлены из чинов Русской императорской, Добровольческой и Донской армий [236] . Далее следы Русской дружины теряются. Очевидно, это начинание развития не получило. Вместе с тем есть примеры, когда немецкой стороной было санкционировано создание белоэмигрантских вооруженных формирований или вооруженных формирований из советских военнопленных под руководством эмигрантов. Речь идет о Русском охранном корпусе на Балканах генерал-лейтенанта Б.А. Штейфона, Русской национальной народной армии С.Н. Иванова, 1-й Русской Национальной армии генерал-майора Б.А. Смысловского, Добровольческом полке «Варяг» капитана М.А. Семенова, Российском народном ополчении братьев Сахновских, казачьих воинских
структурах. Их участие в вооруженном противостоянии рассматривается в следующей главе.235
Письмо Е.И. Балабина от 18 декабря 1941 года // Там же. Ф. 5761. Оп. 1. Д. 5. Л. 380.
236
Там же. Д. 24. Л. 191.
В начале января 1942 года заместитель начальника УДРЭ в Германии С.В. Таборицкий предложил уполномоченному начальника УДРЭ в Протекторате Чехия и Моравия К.А. Ефремову в спешном порядке составить списки желающих принять участие в борьбе против большевиков. При этом Таборицкий ссылался на поручение, данное ему германским военным командованием. Списки должны были включать людей «могущих быть полезными благодаря своему воинскому духу, воспитанию и выправке…» [237] .
237
Там же. Д. 5. Л. 136.
Но, как следует из письма Балабина своему представителю в Венгрии есаулу А.Ф. Егорову от 23 января 1943 года, вопрос о предоставлении русской национальной эмиграции в целом возможности принять участие в событиях, происходящих в России, немцы отложили до конца войны «ввиду его неактуальности». Отдельные же эмигранты могут участвовать в происходящем лишь в том случае, если отдадут свои силы исключительно интересам германской государственности и будут при этом удовлетворять предъявленным властями требованиям [238] .
238
Там же. Ф. 5761. Оп. 1. Д. 11. Л. 31.
Особым образом в годы Второй мировой войны сложилась судьба Национально-трудового союза нового поколения (Народно-трудового союза) — НТС. В 1938 году гитлеровские власти настоятельно предложили отделу НТС в Германии войти в состав Управления делами русской эмиграции. Руководство союза откликнулось следующим постановлением: «Ввиду выяснившейся невозможности самостоятельной и независимой работы нашего Союза в пределах Германии Исполнительное бюро постановило, не дожидаясь официального закрытия группы НТСНП в Германии, приостановить работу этого отдела, вплоть до наступления более благоприятных условий» [239] .
239
Цит. по: Столыпин А. Указ. соч. С. 66.
В действительности НТС на территории Германии продолжал существовать, но перешел на нелегальное положение.
Возможно, солидаристы понимали под более благоприятными условиями «всего лишь» изменение официальной политики германского руководства по отношению к российской политической эмиграции. Но поскольку нацисты свою политику менять не собирались, то заявление НТС обретало совсем иной смысл. Организация была официально запрещена, некоторые ее руководители арестованы.
История взаимоотношений НТС с немцами является одной из наиболее сложных для исследования. Документы организаций, находившихся в системе УДРЭ разных стран, поступали в Русский заграничный исторический архив, находившийся в Праге. НТС, как нелегальная организация, архивов в ходе войны не создавал. Документы уничтожались, как только возникали. В отношении приема в союз новых членов сложилась традиция: принимаемый писал текст клятвы на листе бумаги, расписывался, после чего этот документ сразу сжигался на свече в присутствии тех, кто принимал в организацию нового соратника. Вся информация о деятельности НТС в Германии и на контролируемых ею территориях в период 1938–1945 годов может быть почерпнута практически только из мемуарно-публицистических произведений, написанных в послевоенные годы самими солидаристами.
По официальной версии НТС, исполнительному бюро совета союза удалось установить контакт с высокопоставленными чиновниками рейха, считавшими гитлеровскую концепцию ведения войны против СССР ошибочной [240] .
Благодаря этим связям несколько членов НТС сумели занять должности в германских ведомствах, позволявшие, во-первых, переправлять эмиссаров союза на оккупированные территории для работы в качестве чиновников местной администрации и, во-вторых, работать с советскими военнопленными и «остарбайтерами», вывезенными на работы в Германию [241] .
240
НТС: Мысль и дело 1930–2000. М.: Посев, 2000. С. 23. (Серия «Библиотечка россиеведения». Вып, 4.)
241
Советские граждане, вывозимые на работы в Германию, именовались «восточными рабочими», «остарбайтерами», или просто «остами», из-за нашивок на одежде со словом «OST» — «Восток».
Эти возможности использовались главным для внедрения своей идеологии в сознание граждан СССР. Американский историк А. Даллин, автор монографии по истории германской оккупации западных областей СССР, пишет: «Значение НТС в контексте германской восточной политики в том, что… решительная и хорошо организованная группа сумела инфильтрировать почти все немецкие ведомства, занятые русским вопросом, и оказать на них давление» [242] .
Проникновение эмигрантов на оккупированную территорию СССР было возможно либо по подложным документам, либо в качестве сотрудников различных немецких ведомств и фирм. В связи с этим члены НТС И.И. Виноградов и К.В. Болдырев создали строительную фирму Erbauer. Другие члены союза попадали в Россию в качестве сотрудников германской строительной организации Todt. Многие солидаристы имели техническое образование, что облегчало им возможность получения работы, а тем самым и пропусков на оккупированные земли.
242
Dallin A. German Rule in Russia 1941–1945. A Study of Occupation Policies. London: Macmillan & Co LTD; N.Y.: St Martin's Press, 1957. P. 526.