Белорусский набат

Президент помолчал, собираясь с мыслями.

– На первом брифинге по нацбезопасности нам сказали, что у нас есть еще как минимум пять лет, прежде чем Китай станет для нас по-настоящему опасен. Теперь выходит, что у нас, может быть, нет и двух лет.

– Их бомбардировщик нас не достанет, – неуверенно сказал вице-президент, – у них нет достаточного количества воздушных заправщиков и зарубежных баз для них. Мы потратили на эту инфраструктуру десятилетия.

– Уже есть… – сказал президент, – посмотри там, дальше. Никарагуа и Венесуэла – и там, и там на китайские деньги строятся по два аэродрома первого класса. Никарагуа не может отказать, потому что китайцы и русские строят там канал. Венесуэла нас ненавидит. И то, и то правительства отказались давать какие-либо комментарии по поводу назначения этих аэродромов.

– А нельзя… остановить строительство? И потом, при первом же обострении мы разбомбим их, вот и все.

– И восстановим против себя всю Латинскую Америку? Брось. У нас нет там больше друзей. Через три года вступит в строй никарагуанский канал. Тогда начнутся большие проблемы у Панамы…

Двое мужчин сидели у стола, и тяжесть всех нерешенных проблем, созданных как минимум тремя предыдущими администрациями, одна хуже другой, давила им на плечи.

– Пентагон считает, что окно возможностей открыто для нас года два. Не более. А если брать экономику – времени еще меньше. Потом – все. Возможно, навсегда. Надо принимать решение.

– И ты им поверил? – испугался вице-президент. Он был сугубо мирным человеком и просто не мог представить себе мировую войну. Для него мировая война представлялась чудовищным, неоправданным разрушением имущества.

– Нет, – сказал президент США, – я им не поверил. Эти ребята готовы превратить весь мир в ад только для того, чтобы закупить новую партию управляемых бомб и услуг по восстановлению после бомбежек…

Президент США встал со своего места, прошелся по узкой полоске свободного пространства за стульями. На экране показывали, как освобожденных женщин торопливо усаживали в специальные машины ВВС. Внешне обычные «субурбаны», на самом деле внутри они больше походили на пикапы с установленными по бортам и спиной к движению сиденьями и стальными боковинами вместо окон…

– Говорят, – сказал он, – что, начиная с компьютерной революции, США не создали никакой революции, и потому у нас все плохо. Но это не так. Мы не желаем видеть, как мы создали революцию в военном деле. Теперь, когда мы хотим воевать, мы тратим деньги как минимум дважды. Первый раз – на бомбы, второй раз – на услуги по восстановлению после бомбежек, причем второй счет, который приходит Дяде Сэму, кратно больше, чем первый. Так еще не додумывалось воевать ни одно государство. Потому что ни один бюджет, кроме нашего, не выдержит такого издевательства на протяжении пятнадцати лет. Я не берусь судить, кто больше пострадал от всего этого, – иракские крестьяне или американские налогоплательщики. Но я точно знаю, что эта отрасль и дальше будет развиваться, если мы не наберемся смелости и не встанем у них на пути.

– Сэр, об этом-то я и хотел поговорить. Марк кое-что нашел.

Марком звали директора Национальной тайной службы, человека вице-президента США.

– Что именно?

Вместо ответа вице-президент достал устройство «Blackberry» [20] , хранить на котором совершенно секретную информацию строго воспрещалось, и передал его президенту. Президент надел очки, начал читать… лицо его постепенно багровело.

– Ради бога… кто придумал это дерьмо?

– Прежняя администрация, сэр.

20

«Blackberry» – канадская фирма, держащая необычно большую долю рынка телефонов и смартфонов США, практически неотъемлемая принадлежность любого американского государственного деятеля. Дело в том, что эти смартфоны предлагают уже в стандарте шифрованный канал обмена информацией.

– Подонки… их просто надо запереть в психушке.

Вице-президент не ответил, потому что на некоторые реплики президента США не стоило отвечать.

– Кто был автором?

– Я думаю, Уолкрофт.

– Подонки… – президент отбросил от себя устройство. – Я надеюсь, этот проект уже остановлен?

– Не уверен, сэр. Он изначально разрабатывался в сотрудничестве с британцами. Они давно ведут свою игру. Для них мы – сильный деревенский дурачок, которого можно вытолкнуть вперед себя. Думаю, тут замешан кто-то еще. Это не наш проект, обратите внимание – некоторые фразы построены так, как будто их перевели с какого-то другого языка.

– Какого? – рассеянно сказал президент.

– Какого-то славянского, сэр. Построение фраз.

Президент испытующе посмотрел на вице-президента. Тот кивнул.

– Хорошо, – сказал президент США. – Кстати… ты уверен в надежности русского канала?

Вице-президент кивнул на экран.

– Они прошли проверку, сэр.

– Вот и отлично. Этот меморандум уничтожь.

– Понял, сэр.

– Теперь давай поговорим про рынок нефти…

Никакая сила не могла заставить президента США заставить сказать то, что он не хотел говорить прямо. Но он, и не говоря прямо, только что дал добро на передачу русским по проверенному каналу информации о планирующейся грязной операции НТС и нескольких других разведок. Операции, которая по степени опасности и неприемлемости для всего мира была схожа с вторжением в Заливе Свиней или Вьетнамским апокалипсисом…

Подмосковье, ЦКАД. 26 августа 2020 года

Где вы теперь и с кем? кто хочет быть судьей? кто помнит все имена… нам не хватает тем… не нарушай покой… эта ночь слишком темна… Виктор Цой

Встретиться с генералом Игнатовым следовало как можно скорее, чтобы не наломать дров еще. Потому я пошел напролом. Просто появился по адресу, где был офис охранной фирмы генерала, и заявил, что мне нужно поговорить с ним. Его там, конечно, не было – такие люди никогда близко к поверхности не держатся, – но мои данные и номер телефона взяли. Через полтора часа телефон зазвонил и мне назвали место…

Место находилось на ЦКАД, около одной из крупных логистических баз, построенных недавно, где точнее – не скажу. В отличие от МКАД и Третьего транспортного – на ЦКАД специально старались не давать землю под жилую застройку, поэтому места там были застроены либо заводами, либо такими вот огромными логистическими комплексами, обрабатывающими в час сотни фур. Кричи – не докричишься, короче…

Когда я приехал, кортеж генерала Игнатова уже стоял на месте – две «Тойоты Ланд Круизер». Два боевика – а как их еще называть, если знаков различия нет, а автоматы есть, – держали периметр. У обоих – автоматы Калашникова с модными красногорскими коллиматорами: те в последнее время теснили ЭОТЕК, у них отсек для батарей был не впереди, а сбоку, в расчете на боковое крепление, и это позволяло максимально низко опустить прицел по отношению к ствольной и добиться co-witness [21] , что с ЭОТЕКом на «калаше» невозможно. Такие коллиматоры намекали и на то, что они снабжаются с государственных складов.

21

Сo-witness – настройка прицела, при которой механические прицельные приспособления и точка коллиматора совпадают. Все американские прицелы рассчитаны на прицельные приспособления М4, поэтому на «калашникове» co-witness сделать очень трудно. EOTECH – американская фирма, производитель прицельных приспособлений.

Один из преторианцев выступил мне навстречу.

– К генералу Игнатову, – сказал я, не представляясь.

– Записывающее есть? Мобила, диктофон, камера?

– Нет.

– Руки.

Я поднял руки, меня обыскали, сначала руками, потом с помощью прибора – так называемой «петли». Ничего не нашли. Отступили в сторону, я сел в машину генерала, дверь за мной закрыли. Судя по увесистости – броня.

– Доброго дня.

– Вечера, – поправил генерал.

Генерал был намного выше среднего роста, сухощавый, с обильной проседью в волосах. Чем-то он был похож на постаревшего Башара Асада.

– Вечера, – согласился я. – Благодарю за то, что выпустили. Даже ребер не сломали.

– Кто у вас старший? – спросил генерал.

– Мудрый Викинг.

– Мы служили вместе, – кивнул генерал, – и только поэтому я поверил ему на слово. Надеюсь, вы не ждете извинений.

– Нет.

– В таком случае что вам нужно?

– Поговорить. Согласовать позиции.

– С кем? С вами?

Генерал держался уверенно… хотя, скорее всего, о зондаже со стороны Администрации Президента он знал. А Администрация Президента – не тот орган, с которым следует портить отношения, это все равно что ЦК КПСС на нынешнем историческом этапе.