Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон

То есть как здорово, что я упала в его руки сама, спелым яблоком. Зачарованная, влюбленная, летящая на огонь.

Хороший любовник – не простой термин. Для меня это как два уровня качества. Кому-то достаточен базовый уровень и хватает характеристики «хороший», а мне важно, чтобы избранник дотягивал до «любви». Стремился к ней, с ума сходил.

Я посмотрела в потолок. Ровный. В полутьме даже серый. Потолок моей внезапной весенней любви. Так и нужно запомнить этот мой порыв. Просто ровность, не взлет, но и не падение. Не черное и не красное.

Не ошибка. Я должна была это сделать, поверить, проверить, прилететь на огонь и опалить крылья. С первой встречи я тянулась к Артему. Шла из ресторана домой и уже понимала, что найду причину согласиться, только бы увидеться с нимеще раз. Видела, как он манипулирует, пыталась убежать, сразиться, доказать.

Только какие получаются сражения у глупой бабочки в спарринге с уверенно сияющим огнем. Он не собирался меня добиваться, он просто подавал сигналы и ждал как хищник в засаде, когда я прибегу сама.

Отличный опыт. Спасибо, Артем.

Я накручивала себе, убеждала, а сама не могла сдвинуться под новой волной все более жадных поцелуев. Артем решил пойти на второй заход. Низ живота жестко скрутило желанием. Словно на кнопку нажали. Еще немного и мне будет все равно, ценят ли меня, оказывают ли внимание, ухаживают ли, главное – чтобы слышать его голос, быть рядом и вот так как сейчас чувствовать его разгоряченное тело.

– Подожди, Тем, ты серьезно? Не постарался бы меня очаровать, не начал бы открыто ухаживать, отличать от других девушек?

– Я на работе, солнце. Какой смысл тратиться, если… Не придумывай, иди ко мне.

– Пусти на минуточку.

Он удивился, но сдвинулся, поворачиваясь на бок и освобождая меня. Прекрасный хищник. Сильный, мускулистый, со стальным, разделенным на кубики животом, тренированными бедрами, чуткими руками. Вся эта красота, которую я только что упоенно ласкала, и которая остается без меня.

Я схватила ночную рубашку, в которой пришла, и отступила в сторону ванной комнаты.

– Только быстрее, - рассмеялся Артем. Он приподнялся на руке, чтобы получше рассмотреть мое обнаженное тело.

– Я не могу прийти к тебе, - тихо сообщила я, взявшись за ручку двери, - потому что вообще не приходила. Я твой сон, Тема. Тот самый хороший сон.

Сосредоточилась, прикусила губу. И рывком прошла через дверь. К себе.

Все. Все. ВСЕ.

В полной темноте дошла до кровати и повалилась на нее, стеная, ругаясь, колотя кулаком перину.

– Ты чего злишься? – раздалось рядом любопытное.

Черт! Кто тут. Вздрогнув, я забарахталась, набрасывая на себя одеяло и испуганно оглядываясь. Аа…

– Ципес, ты меня до инфаркта так доведешь! Все нормально, не обращай внимание. Мы, люди, очень эмоциональные. А ты бы нашел себе место на ночь, чтобы меня не пугать.

Призрак заколыхался, облетая кровать и неуверенно заглядывая по углам.

– Мне понравилось под кроватью и в шкафу, - скромно признался он, - а еще на потолке, там меня никто не видит.

– Лучше в шкафу, - твердо сказала я, - кровать я решила ни с кем не делить, а на потолке я тебя, уважаемый, прекрасно вижу. Значит, могут заметить и другие.

– Ты уже не злишься?

– Злюсь, - призналась я, - и хочу еще немного позлиться, будь другом иди в шкаф, и не мешай, для меня это важно.

Он кивнул и просочился в полуоткрытую дверь гардеробной. А я обнаружила, что эмоции схлынули. Осталось только немного боли в сердце. Как заноза.

И утром я почти спокойно прошла мимо подозрительно за мной наблюдающего Артема, кивнула ему, здороваясь и уверенно скользя мимо.

Полунин сверкнул на меня красными воспаленными глазами, что-то хотел сказать, но передумал. Зато через секунду в спину мне прозвучало неожиданно громкое:

– Алло, Андрей. Доброе утро. Подготовь срочно все ночные записи камер со спонсорского этажа. Да. Сейчас. Я хочу кое-что проверить.

Угу. Проверяй.

Глава 21. Контроль, тотальный контроль

Иногда «идти до конца» - это все равно, что самого себя послать в пешее эротическое путешествие. Идешь один, с каждым шагом все больше сомнений и поддержать упрямого извращенца никто не спешит.

– Посмотрите еще раз. Замок вскрывали?

Слесарь, направленный в номер Артема, оказался человеком бывалым и осторожным. Почесав седую бровь, он в третий раз присел перед дверью и посветил на полуразобранный механизм.

– Артем Демидович, так вы, этого… ничего нового со вчерашнего я и не скажу. Позавчера вечером закрылись. Верно?

– Да.

– Изнутри, как водится, провернули и оставили ключ.

– Да.

– А утром поглядели - ключ в замке прекрасненько торчит?

– Да!

Полунин еле сдерживал ярость, но злясь не на ответственно работавшего человека, который был вообще не при чем, а на себя, все еще не готового остановиться и смириться.

– Я почти уверен, что вчера ночью кто-то проникал ко мне в комнату. Третий этаж и закрытый балкон дают надежду, что меня посетил не Бэтмен через окно. Поэтому я настоятельно прошу вас еще раз подумать. Возможно ли открыть замок с вставленным изнутри ключом?

– Да как тут сказать… Было б сквозное устройство, я б и допустил. К бородке ниточку с иголочкой привязываем со скользящим узелком. Аккуратненько ее того, через замочек проводим и, опачки, тянем с другой стороны. При хороших руках это можно, Артем Демидович. Ключик вставляется в замок, затем сдергивается ниточка и будто закрыли изнутри. Но! Одна неувязка. В Асташево нету таких старых замков. Вот глазиком гляньте, Артем Демидович, на личинку. Красотища, лабиринт и взлет технической мысли. Так что, можете быть спокойны, замок никого не пропускал. Спите себе крепко.

Артем до бела сжал челюсти. Какие тут крепкие сны. Да он, наоборот, не может он быть спокоен, если дверь не трогали!

Охрана клянется - запись ночи камерой сделана полностью, никаких ошибок. Ни единая душа к его двери не подходила. Мало того, сегодня он потребовал записи той ночи не только третьего, но и второго этажа. Много чего узнал о спонсорах и девушках, но все в пределе своих предыдущих догадок.

Зато некая Александра, она же Сара, она же Бэтмен или Дева-Паук, кто там в окна-двери может залезать, но именно она - вышла из своей комнаты только утром к завтраку. Свежа и бодра, как алая роза, мать ее.