Белоснежка и семь трупов
Шрифт:
– Семен Иванович, - Ричард окинул взглядом неуютный кабинет, - вы ученый с мировым именем, почему вы не уйдете из этой лаборатории?
Вас в любой стране мира приняли бы с распростертыми объятиями.
Ученый засмеялся.
– Сколько помню тебя, Дик, ты все время пытаешься спровадить меня за границу. К кому тогда ты обратишься за советом, если тебе понадобится помощь Сумасшедшего Химика, как зовут меня мои сотрудники.
Семен Иванович долгое время возглавлял кафедру фармакологии в медицинском институте.
Потом он перешел на работу в криминалистическую лабораторию,
Но, конечно, самой ценной в лаборатории была голова Семена Ивановича.
Этот человек знал миллионы химических формул лекарств, их действие на клетки организма.
Ричард кратко изложил дело Михаила, рассказал о быстрой отключке сознания и памяти всех участников трагедии. Семен Иванович щурился на свет, разглядывая осадок в толстой колбе. В другой большой колбе кипела вода. Ученый вынул кипятильник, насыпал туда заварки и принялся методично размешивать чай стеклянной палочкой. Ричард, с интересом наблюдая за его приготовлением, зажег сигарету и закурил. Семен Иванович задумчиво проговорил:
– Надеюсь, экспертиза показала, что это банальный клофелин?
– Да, в этом сомнений не было. Меня интересует другое… Один участник той вечеринки должен быть очень интересен для вас в профессиональном плане. Это уникальный парень. Он принимает огромное количество обезболивающих и сердечных лекарств каждый день. Я хочу узнать, не мог ли у него под действием этих лекарств и клофелина так помутиться рассудок, что он взял, да и зарезал человека, или, может быть, еще что подскажете.., честно говоря, я и сам не знаю, что ищу. Я принес список лекарств, которые он употребляет, посмотрите, пожалуйста.
Семен Иванович взял листок у Ричарда, кивнув в сторону колбы с чаем.
– Попей пока чайку.
Ричард налил себе чая в стакан и, поднеся ко рту, отпил небольшой глоток. Семен Иванович оторвался от чтения.
– А лучше не пей, так как я не помню, помыл я эту колбу или нет. В ней до чая был сильнейший яд.
Ричард поперхнулся и плюнул на грязный пол, решив для себя ничего больше не трогать в этой комнате. Семен Иванович, водрузив на нос очки, углубился в изучение списка препаратов. По мере прочтения записей лицо его сосредотачивалось.
Он достал листы чистой бумаги и принялся писать химические формулы. Ричард терпеливо ждал, сам не зная чего, выкуривая одну сигарету за другой.
Прошел целый час, прежде чем ученый оторвал от записей покрасневшие и уставшие глаза. В комнате образовалась термоядерная смесь вместо воздуха, состоящая из паров какого-то реактива и табачного дыма.
– Да.., интереснейший случай.., побольше бы таких больных для защиты диссертаций врачей-фармакологов. С ним поработал опытный врач, все лекарства назначены правильно, ни одно из них не исключает лечебного действия другого, за исключением нескольких незначительных побочных эффектов. Но грубого действия на психику я не увидел.
– Значит, ничего… - огорченно произнес Ричард.
Семен Иванович хитро сощурил глаза и, прокашлявшись от резко повалившего едкого белого дыма из колбы, греющейся
на спиртовке, сказал:– Я не говорил, что не нашел ничего. Я сказал о правильном взаимодействии тех лекарств, что ему назначили, но ему не прописывали клофелин.
– И что?
– замер Ричард.
– В данном случае получился так называемый обратный эффект, то есть лекарства, которые он принимает, полностью нейтрализуют действие клофелина, они возбуждают его нервную систему, а клофелин тормозит. В целом получается ничья!
– Следовательно…
– Следовательно, он не должен был заснуть под его действием.
– Вы можете это доказать?
– А чем, по-твоему, я занимался все это время?
– и Семен Иванович выложил записи множества химических формул и реакций перед Диком.
Ричард смотрел на это безумное количество ничего не говорящих ему знаков и размышлял.
«Значит, Михаил - единственный человек из той компании, который остался в бодрствующем состоянии, если снотворное подсыпали всем. Почему же он врет, что потерял сознание и память вместе с остальными?»
Авторитет профессора фармакологии у Ричарда не вызывал никаких сомнений. Отсюда следовали выводы: если это Михаил напоил всех снотворным и убил своего обидчика, то эта версия не объясняла, во-первых, зачем Михаилу, планируя убийство, понадобилось бросать подозрение на себя, и, во-вторых, он никогда бы не рискнул здоровьем своего будущего ребенка, травя свою жену сильнейшим снотворным. Остается один правильный вывод, что всех напоил клофелином не Михаил, но он единственный, кто должен был остаться в сознании, а следовательно, и видеть все происходящее.
Ричард вышел Из лаборатории и задумался, из оцепенения его вывел звонок сотового телефона.
Посмотрев, кто звонит, Ричард ответил:
– Да, Яна, слушаю.
– Ты был в лаборатории?
– Только что оттуда.
– Что-нибудь обнаружил?
– Да, есть один интересный факт, я сейчас над ним размышляю.
– Зато у меня потрясающая новость!
– Какая?
– поинтересовался Ричард, все еще раздумывая над словами и заключением химика.
– О твоей любимой Настеньке!
– Яна, - строго прервал ее Ричард, - мы уже говорили с тобой, что она не моя любимая.
– Сейчас это неважно! Я хочу сообщить тебе обо всем по порядку! Утром я решила убраться и наконец-то разложить свои вещи…
– Вот уж действительно неожиданная новость!
Это настоящий подвиг!
– Не перебивай! В одной из коробок я обнаружила ксерокопии выписки из истории болезни твоего Михаила. Я наткнулась на один интересный факт, на который преступно не обратила внимания в прошлый раз.
– Не тяни, - заинтересовался сообщением Яны Ричард.
– В детстве он с осложнением переболел паротитом, то есть воспалением околоушной железы!
– радостно сообщила Яна.
– Мне это ни о чем не говорит!
– У него не может быть детей! Видимо, парень был в таком тяжелом состоянии в госпитале, что было не до сообщения ему этой новости! Это открылось только недавно, после ряда сложных анализов, что были ему проведены совсем по другому поводу. Я думаю, что он сам об этом еще не знает.