Белые клавиши

Вид стен в комнатах улучшался на глазах. Осталось только все расставить по местам, навести уют.

– Куда двигать шкаф? – интересовалась Надя. – К левой стене или к правой?

– Ничего не делайте сами! Надорветесь. Придёт Варя, я вместе с ней подвину, – предостерегала Ольга.

Ольга понимала, что просить Егора двигать тяжелые шкафы нельзя. После операции ему это противопоказано. Они с Варей сами справятся.

– Мама, я начала гладить занавески, – радостно кричала Надя. – Я смогу, не волнуйся.

– Ну, давай, начинай, я освобожусь, помогу, – довольным голосом вторила Ольга. Она была рада такому порыву Надюши.

У всех было приподнятое настроение. В открытое окно доносились игра и песни гармониста, сидящего в садике. Песни были о победе, о будущей счастливой жизни. Цвела черемуха в саду, ее душистый запах дурманил головы людей. Ее крупные, белые гроздья так оживляли все вокруг, что хотелось постоянно петь и танцевать.

Основные работы в доме закончились. К вечеру вышли в сад, сияла полная, круглая луна. Сели на лавочку около ветвистой, разросшейся липы. «Как я счастлива! – подумала Оля. Все успели. Дети и я здоровы. Только бы поскорее вернулся Ваня!» По ее подсчетам, ехать ему в Москву примерно три дня. «Но неизвестно, когда отпустят Ивана? Здоров ли он?» – тревожные мысли все-таки крутились у нее в голове.

Детей Ольга уложила спать. А сама еще долго сидела в саду вдыхая сладкий запах черемухи, распустившихся повсюду вишен, яблонь и сливы. Ранние кусты жасмина тоже начали распускаться и издавали неповторимый приторно-вкусный запах. А уж что говорить про сирень! Она росла в каждом саду. Ее ветви сгибались от тяжелых сиреневых, белых, розовых соцветий. Звуки гармонистов были слышны с разных сторон, также как смех и счастливые возгласы. Как давно этого не было! Все больше и больше мужчин возвращалось с войны.

Однажды Ольга спокойно стояла за столом и расставляла тарелки, ложки и вилки к обеду. День был солнечный, окна в доме были нараспашку открыты. Занавески на окнах чуть колыхались от легкого майского ветерка. Комната дышала свежестью, чистотой и веселой болтовней бегающей по квартире Надюши. Олежка гулял в садике один, копался в песочнице. Ольга постоянно выглядывала в окно, следя за мальчиком.

Ольга не заметила, как в комнату открылась, и на пороге она увидела улыбающегося Ваню… с Олежкой на руках! Как потом оказалось, Ваня сразу узнал своего сильно подросшего сына. Он поднял мальчика на руки, тот в первый момент его, конечно, не узнал, немного даже испугался. Но позже видимо сообразил, кто этот человек, и крепко обнял отца за шею.

Ольга воскликнула от неожиданности, ложки и вилки выпали у нее из рук, стул упал, зацепив за собой скатерть. Она кинулась к мужу и, заплакав, крепко обняла мужа. Ваня подхватил Олю, закружил по комнате. Он целовал ее всю: и лицо, и руки, и волосы. Тут же подбежала Надя с Олежкой. Иван схватил детей в охапку и начал безудержно обнимать и целовать их. Как все намучались за эти почти четыре года!

– Люблю, люблю вас! – почти кричал Иван. – Так ждал этого момента, родные мои! – По щекам его текли слезы.

– Ваня милый! Как мы рады, что дождались тебя! Любимый! – плача, шептала Оля.

Поговорить вдоволь они не успели, Иван плотно поел, переоделся и замертво, не сняв сапоги, свалился на стоящий рядом диван. Он заснул в ту же секунду, как лег. Сказалось, наверное, напряжение этих последних дней и дикая усталость во время пути.

Иван проспал весь день до 12 часов ночи, не просыпаясь. Затем внезапно открыл глаза и, потирая их кулаками, сонным голосом пошептал:

– Где я? Неужели дома?

– Дома, дома! – кричали дети и Ольга. – Теперь мы тебя никуда не отпустим!

Так началась новая жизнь в семье Майских, мирная и счастливая.

* * *

Поотдыхал Ваня недолго, всего-то два дня. Затем решил чуть поработать в садике у дома. Подправил завалившийся забор, поспиливал лишние ветки у сильно разросшихся деревьев, покрасил снаружи фрамуги у окон белилами. Затем взялся помогать Ольге по дому. Они вместе повесили поверх новых обоев, наклеенных Ольгой и Варей, Надин любимый ковер с оленями, передвинули мебель, как хотела Оля, Ваня помог жене повесить новые занавески на окна. Иван привез с войны некоторые трофеи, подаренные ему другом, участвовавшем во взятии Берлина. Это были три замечательные вещи: шелковое японское покрывало на кровать, расшитое райскими птицами и сказочной красоты цветами, ветками цветущей сакуры и пагодами. Дети с интересом рассматривали рисунок на покрывале.

Они никогда не видели таких странных на их взгляд домов, с приподнятыми уголками крыш.

Вторая вещь впечатлила не меньше. Это была картина, свернутая рулоном краской вверх довольно большого размера. На ней был изображен неимоверной красоты зимний пейзаж. Написан картина была так искусно, реалистично, что все диву давались: какой большой мастер трудился над этим полотном!

На картине был изображен дремучий лес с искусно выписанными кряжистыми деревьями, заваленными огромными шапками снега. Лес был дикий, вдалеке лежали сваленные деревья от бывших ураганов или просто упавших от старости. Никто никогда не чистил этот лес. Но в этой дикости, первобытности было что-то настоящее, реальное, притягивающее взгляд. Между огромными дубами на первом плане протекал небольшой ручеек, уже замерзший от холодов. На него падали редкие лучи солнца и лед на ручейке переливался всеми цветами. Ручей был одним из светлых пятен на картине.

Дремучесть леса показана была темными пастозными красками, но, несомненно, главными акцентами в картине были белоснежные охапки снега, лежавшие на ветках деревьев. Белые пятна сугробов и снежных комьев на ветвях явно освежали полотно. Глядя на картину, в голове зрителя проносилась какая-то нереально красивая мелодия. Живопись перекликаясь с музыкой! Но, может быть, это так казалось только Ольге?

Картина поражала своей реальностью, невероятной красотой, правдивостью. Глядя на нее, Ольга сразу поняла, что вещь эта – музейная редкость. Как и почему она досталась Ивану – пока было для нее загадкой. Где хранить эту реликвию, Ольга тоже пока не могла сообразить. Такие картины она видела прежде только в Эрмитаже или Третьяковской галерее.

Иван явно не до конца понимал всей ценности подарка. Он никогда не имел дела ни с какими ценными вещами, их просто у него не было. Как он смог довезти эту вещь до дома, не потеряв в пути, сберечь от воров – удивляло Ольгу.

И третьей потрясающей вещью, что привез Иван, были морские часы, подаренные ему командиром военного корабля за военную службу, которые тот снял собственноручно со стены в рубке и принес Ване. Часы были особенные! Круглые, в металлической оправе под толстым стеклом. Особенностью их было то, что на циферблате были изображены 24 цифры, то есть все часы суток. Сначала было странно смотреть и привыкать к этому циферблату. Но постепенно все свыклись, и часы эти стали неотъемлемой частью обстановки в доме Майских.

Служить дальше и быть моряком в мирное время Иван не хотел. Это было не его, он не родился на море, как большинство потомственных моряков. Иван вернулся на свою прежнюю работу, на родной «Компрессор». Возвращению Вани на завод все были крайне рады. Работников не хватало, многие не вернулись с фронта, работы было – хоть отбавляй. Его сразу же назначили начальником цеха. Глаза Ивана горели радостью и любовью, когда он принялся за любимую работу.

Все постепенно вставало на свои места. Ольга вышла на работу в свою родную школу, которую власти все-таки успели отремонтировать и достроить новые площади к 1 сентября. Надежда пошла уже в 4 класс.