Белый Дух

«Надо, пожалуй, перебраться сюда», – подумал Карл. Все высокопоставленные лица в Третьем рейхе имели не только городские квартиры, но и виллы, многие обзавелись даже охотничьими замками. Так, руководитель Института древностей жил то в собственном доме в фешенебельном районе Берлина, где ему прислуживали четырнадцать слуг, то в поместье на берегу Штарнбергского озера, близ виллы самого Гиммлера, к которому нередко заглядывал в гости. Гиммлер, правда, жил на более широкую ногу, владея также охотничьим замком севернее Берлина и несколькими квартирами в городе, где жили его тайные любовницы.

У Карла Рейтера из недвижимости была только квартира в столице, правда, в лучшем районе, но даже если бы он приобрёл для себя какую-нибудь загородную виллу, то у него всё равно не нашлось бы времени для отдыха. Он не умел проводить время в праздности, окружая себя пышностью излишеств. Он подходил ко всему по-деловому. Если же вдруг он чувствовал надобность расслабиться, он без труда находил место, куда поехать. Круг его знакомств был настолько обширен, что в этом Рейтеру мог позавидовать сам рейхсфюрер СС…

С Фридрихом Клейстом его связывала давняя дружба. Они вместе подали заявление о вступлении в партию, почти одновременно стали членами СС, в знаменитую Ночь длинных ножей расстреливали в упор штурмовиков Рёма, а потом целый день пьянствовали, смывая коньяком остатки совести… Но позже их пути разошлись. Клейст продолжал совершенствовать навыки палача, а Карл, проработав два года в гестапо, случайно познакомился с Эрнстом Шеффером, организовавшим две экспедиции в Тибет, и понял, что в его душе проснулась давно дававшая себя знать тяга к мистическим обрядам. На интерес Рейтера к оккультизму обратил внимание Гиммлер. Отсюда начался стремительный взлёт Карла по служебной лестнице. За четыре года он превратился из рядового члена СС в штандартенфюрера и возглавил один из самых таинственных отделов Института древностей.

«Я бьюсь ради науки, а мои бывшие товарищи по оружию воюют ради своей жирной задницы и таких вот вилл», – подумал Рейтер, оглядывая виллу Фридриха Клейста.

Карл подошёл к двери и надавил на кнопку звонка. Клейст появился на пороге почти сразу и улыбнулся. Он был уже навеселе, в расстёгнутом мундире, с перекошенным галстуком. Его тело заметно оплыло с последней их встречи, лицо стало крупным и рыхлым.

– Присоединяйся, старина. – Клейст протянул Рейтеру рюмку с коньяком.

– По какому поводу праздник? Отмечаешь падение Парижа?

– К чёрту Париж!.. Выдалось несколько дней холостяцкой жизни. Магда укатила к родителям.

– Так ты, пожалуй, шлюх каких-нибудь ждёшь? – Карл прошёл в дом, внимательно осматривая помещение.

– Угадал, старая ищейка.

– Тут не нужно обладать особой прозорливостью. – Карл опустился в кожаное кресло. – Фридрих, о чём ты хотел поговорить?

– Да, да, поговорить, – закивал Клейст и сел рядом с Карлом, пристроившись на широком подлокотнике.

– Выкладывай, какое у тебя ко мне дело, пока не объявились твои шлюхи.

– Не говори о них так высокомерно. Ты увидишь, они обалденные. – Клейст широко улыбнулся и облизнул лоснящиеся губы.

– В последнее время я признаю только одну женщину, – серьёзно сказал Рейтер.

– Герду Хольман?

– Да. Не встречал женщины более восхитительной. Я знаю, ты шпионишь за ней. Когда еду вместе с ней, обязательно вижу за нами «хвост».

– Учиню разнос моим обормотам. Работать не умеют, – ухмыльнулся Клейст.

– Не ругай их сильно. Не забывай, что я всё-таки при старом режиме служил в полиции. Наружное наблюдение – моя профессия. Сколько каблуков стоптал!

– Хорошо, что ты заговорил о Хольман. О ней я и хотел побеседовать.

– Чем она заинтересовала тебя? – Рейтер встал и подошёл к столу, где стояла бутылка коньяка. – Подозреваешь, что она причастна к смерти Людвига Брегера?

– Нет. Криминалисты однозначно сказали, что он застрелился сам. – Клейст протянул руку с рюмкой. – Плесни и мне… Нет, Карл, твоя Герда интересует меня по другой причине. Как член партии она очень убедительна, идейно подкована, читает нацистские газеты. Одним словом, она похожа на плакат. Всё в ней соответствует требованиям Рейха.

– Тогда что тебя не устраивает? Зачем следишь за ней?

– У нас следят за всеми. И за мной, и за тобой, и за нашим начальством. Фройляйн Хольман иногда позволяет себе некоторые неаккуратные высказывания.

– Все мы не без греха.

– Ты знаешь, что она ведёт дневник?

– Неужели? – удивился Карл. – Наверняка расписывает, как я веду себя в постели.

– Да, есть там много лестных слов о твоём члене, ха-ха-ха!

– Мне нечего стесняться, Фридрих. Мы с ней одной крови. Она отдаётся немцу, а не второсортному человеку. Если у неё будут дети, то они будут нордической расы.

– Если тебя интересуют подробности её амурных дел, то должен сказать тебе, что она однажды спала с чехом, с Вацлавом Галеком. Об этом она тоже черканула пару строк в дневнике.

– Не может быть! Герда легла под славянина? Это чушь! Она насквозь пропитана национал-социализмом. От неё исходит стойкая ненависть ко всему неарийскому. Возможно, она хотела выведать что-то у Галека, чтобы развязать ему язык. Он же историк, профессор, приезжал сюда по моему личному приглашению. Я просил Герду развлечь его.

– Она всегда так усердно относится к поставленным задачам? Впрочем, ладно. Если эта баба тебе дорога, я не дам этому материалу ходу… Будем считать, что она раздвинула ноги в интересах Германии… А этого чеха мы отправили в лагерь.

– Вообще-то он мог быть ещё полезен. – Рейтер неопределённо пожал плечами.

– Извини, Карл. Закон есть закон. Ты же знаешь, что полагается за нарушение закона о запрете на связь между арийцами и неарийцами. Если судить по всей строгости, то её следовало бы отправить на пару месяцев в лагерь на исправительные работы. – Фридрих криво улыбнулся. – Вопросы расовой чистоты надо блюсти!

Ему, как никому другому, было хорошо известно, что такое вопросы расовой половой связи. В самом начале своей карьеры в гестапо он зарегистрировал брак с Магдой Менгеле – высокой блондинкой, типичным воплощением идеала национал-социалистской женщины. Она была дочерью богатого предпринимателя, её семья имела друзей в верхних эшелонах власти, но Магда всё же не сумела полностью подтвердить документами, что среди её предков не было евреев. Лишь показания высокопоставленных свидетелей, восхищавшихся её «нордической сущностью», позволили состояться этому браку. Однако в так называемую «родовую книгу» нацистов соответствующая запись о браке Фридриха Клейста и Магды Менгеле не попала; такие записи предназначались только для тех, кто мог убедительно доказать, что их предки были чистыми арийцами минимум с 1750 года. В конце бюрократической процедуры бракосочетания встал вопрос о продолжении рода. «Желаете ли вы продолжить ваш род в духе национал-социализма?» – спросил представитель расово-политического ведомства НСДАП. «Да, вне всяких сомнений!» – выпалил Фридрих, и врач СС сделал пометку в нужной графе…