Белый Харбин: Середина 20-х

Наверное, гораздо лучше меня о прелести катания на этих санках расскажет стихотворение Василия Логинова "Толкай-толкай":

Синь льда, блеск солнца, свежесть снега,Кует морозный воздух сталь.От санок радостного бегаВ душе крутится чувств спираль.Так хорошо. Река — как чудо!В душе поет весенний хор:Аквамариновую грудуРазрубит солнечный топор.Пока же шестик беспощадныйЛед режет, точно каравай,Глотая резкий воздух жадно,Китаец мчит "толкай-толкай".Мне чудится: "толкай" наш скромныйСтал "времени машиной" вдруг,И он помчал меня в огромныйВселенский планетарный круг.И я лечу в мирах нездешнихСквозь дождь блистающих кометТуда, где юный, вечно вешний,Немеркнущего Бога свет.Да, гордая победа рельсаИ самолета торжествоНе свергли иго чрез Уэльса,Фантазий огненных его.Вот почему в морозный воздух,Когда блестит во льду река,Лететь звездой, мечтать о звездахТак славно на "толкай-толкай"!

Были "толкай-толкаи" только в Харбине, являясь его достопримечательностью. Кто изобрел эти замечательные сани и когда они впервые появились на Сунгари — наверное, никто не может сказать… Но в 20-х годах их тоже еще не было. Харбинская пресса отмечала в 1930 г., что в прошлые годы "толкай-толкаи" были одиночки, затем — небольшие группы, а в 30-м году наблюдалось наибольшее число саней.

А сунгарийские ледяные горки!

Первую такую — очень высокую, большую, для скоростного спуска на санях, с ограждающими барьерами, крутым виражом внизу на реке для возвращения саней (уже с седоками или без?) назад— соорудило на набережной Сунгари Общество спортсменов. Открытие ее состоялось в воскресенье 9 декабря 1923 г. С тех пор горка устраивалась здесь зимой ежегодно. Сани — рулевые, на 1–3 человек, предоставлялись внаем за небольшую плату. Независимо от погоды, горка пользовалась большим успехом; катание проходило весело, часто с падениями, особенно на вираже, и веселым смехом неудачников и публики.

Да и то — мастерское управление рулевыми санками требовало большого опыта и искусства. И некоторые вполне в этом управлении преуспели: катались, управляя, спиной к рулю, катались стоя и пр. Многие же, наверно, помнят свои менее удачные опыты на ледяной харбинской горке и особенно — высоком крутом вираже внизу, на льду реки…

В 1936 г. в Берлине вышла в свет граммофонная пластинка фирмы "Полидор", на которой харбинские литераторы и композиторы записали на музыку модных в ту пору фокстротов такие два произведения, как "Харбин-Папа" и "Харбинские прелести". "Музыка веселая и живая, — отмечал рецензент в харбинской "Заре", — написана рядом наших серьезных музыкантов, и, шутки в сторону, пластинки можно слушать и плясать под них с большим удовольствием". А в "Харбинских прелестях" были такие слова, прямо относящиеся к нашей теме:

Прекрасна жизнь в ПарижеИ в Вене, и поближе,Бывает там весь свет,Но Сунгари там нет!В Венеции не худо,Неаполь — тоже чудо,Но место, без прикрас —Нахаловка у нас.И Альпы, и КарпатыКультурою богаты,Ну что же и пускай,Там нет "толкай-толкай"!В Европе все изжито,Опошлено, избито,Житье же, как во сне,В одном лишь Харбине!

Что еще к этому добавить? Прелесть Сунгари и "толкай-толкай" в Харбине воспеты во всем мире!

В литературе, в газетных статьях было много сравнений Харбина с другими городами и столицами мира. Так что же — Харбин середины и конца 20-х годов — это маленькие Санкт-Петербург, Москва, Чикаго, Париж?

Нет! Я думаю, ему не нужны все эти сравнения. Действительно, Харбин нес в себе некоторые черты этих городов: от Петербурга у него некоторые особенности архитектуры и планировки; от Москвы он взял ее дух, характерную московскую живость, предприимчивость; от Парижа — любовь к развлечениям и модным нарядам; от Чикаго — американскую деловитость, умение принимать верные решения, ведущие кразвитию и прогрессу…

Но и в труде, и в отдыхе русский Харбин был самобытным, совершенно неповторимым городом. Он формировал в этот период свой оригинальный, присущий только ему облик. Делал себя. Создавал свой образ, формировал собственный дух — мужества, стойкости, широкой предприимчивости, знания, свою интеллигентность — все то, что позднее определило его л и ц о: целостного кусочка старой императорской России, чудом уцелевшего на китайской земле еще в течение почти 28 лет после революции. Кусочка былой России, как и та, прежняя Россия, — открытого для всего мира, пользующегося всеми достижениями его прогресса и мировой цивилизации. И определило облик его жителей — харбинцев.

И этот уникальный по своей истории, по природе город вошел в историю человеческого милосердия и благотворительности, дав беспрецедентный пример оказания широчайшей гуманитарной помощи — помощи в том числе даже и стороне, с которой Харбин разделяли далеко не остывшие политические страсти и конфликты. Я имею в виду помощь белого Харбина голодающим в России — пусть России советской, но голодающим и умирающим с голода — своим соотечественникам — русским.

Таким город Харбин встречал первый юбилей — свое 25-летие, о котором пойдет рассказ в следующей главе.

О чем писали газеты

В советской России "миллионы жестянок от АРА как память об американской помощи голодающей России. 57.256.960 банок с молоком".

Заря, 1923, № 50.

"Редактор газеты "Трибуна" И. И. Рамбах обвинен в клевете на И. А. Михайлова. Суд вынес приговор: штраф в 100 долл. согласно 359-й Статье Уголовного уложения. Издержки судопроизводства возложить на И. И. Рамбаха".

Заря, 1924, 14 января, № 12.

"Богохульное выступление в газете "Трибуна" вызвало взрыв негодования и протест студентов Харбинского политехнического института, собравший 141 подпись. Присоединились студенты Юридического факультета, Высшей медицинской школы и Высших богословско-философских курсов".

Заря, 1924, 15 апреля, № 84.

Курьезы объявлений

"Хиромантка-оккультистка ДРУГ ТОСКУЮЩИХ, изучившая тайны мира человека, психологию, френографо-логию, астрологию, оккультизм, узнаю способности, наклонности, талант и характер… Конная, 31, между Артиллерийской и Казачьей, во дворе".

"Улетел попугай фисташкового цвета. Нашедшего прошу доставить владельцу гостиницы "Новый Мир" (Пристань), за укрывательство буду преследовать по закону".

"Продается каракулевое пальто на кенгуровом меху с жеребковым верхом".

Глава VIII РАСЦВЕТ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ РУССКОГО ХАРБИНА

Сегодня, когда мы совсем недавно, радостно и торжественно, — балами, вечерами, встречами земляков, международными научными конференциями — отметили во всем мире 100-летие нашего Харбина, по-моему, было бы интересно вспомнить юбилей города, который не менее торжественно праздновался тогда, когда вместе с КВЖД Харбин отмечал первые 25 лет своей жизни, подводя итоги славного и стремительного развития.

Это совместное празднование юбилея КВЖД и города Харбина происходило 11–12 июня 1923 года.

К нему длительное время готовились. Было принято решение создать специальный труд, посвященный истории дороги и Харбина, составление которого поручили агенту Правления Общества КВЖД Евгению Хрисанфовичу Нилусу. Это и был "Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1896–1923" (Том 1. Харбин, 1923, ГХ+ХУШ+690 с. крупного формата, 117 л. иллюстраций, карт), не утративший научной ценности и по сей день и широко используемый в книгах и статьях ученых-историков. Но к торжествам выход этого фолианта немного запоздал. Только 30 июня автор-составитель ходил по Управлению дороги и дарил свой труд высшим служащим КВЖД, ходил вместе со служителем, который нес эти подарочные экземпляры. Тяжеленная книга, скажу я вам: держал ее в руках!