Белый индеец

Все поселение вышло встречать отряд, и люди толпились на улицах, приветствуя своих героев. Все радовались, а мальчишки бежали за колонной.

Ренно улыбнулся матери и тете, рядом с которыми прыгала счастливая Ба-лин-та. Трудно будет объяснить сестренке, почему он не сумел принести ей подарок.

Только Йалы нигде не было видно. Ренно не мог понять, почему ее нет, и начал тревожиться.

Воины остановились перед Гонкой, вождями и хранителями веры, собравшимися перед входом в общий дом. Сун-ай-йи произнес длинную речь, в деталях рассказав обо всем, что произошло в походе. Ренно с радостью наблюдал, как сияли глаза отца, когда Сун-ай-йи упоминал имя молодого воина.

Наконец церемония подошла к концу. Воины пожал друг другу руки и разошлись.

Ренно и Эл-и-чи отправились в родительский дом.

— Вы — настоящие сыновья сенеков, — сказал Гонка, и для них не было высшей награды.

Трапеза подошла к концу, и Ренно наконец спросил:

— Что с Йалой? Я не видел ее у общего дома.

Ина и Са-ни-ва переглянулись, но ни одна из них не сказала ни слова. Гонка откашлялся:

— Родители отправили ее погостить к родственникам онейда. Йала проведет там несколько месяцев.

Расспрашивать дальше не имело смысла, но Ренно встревожился еще больше. Мать и тетя поглядывали друг на друга, и он догадался, что что-то случилось. Радость ушла, и Ренно стало очень грустно.

Глава шестая

Преподобный Авдий Дженкинс сидел на перевернутой бочке, служившей стулом, потягивал из щербатой глиняной чашки чай и пытался скрыть от самого себя растущую досаду. После работы в поле Авдий переоделся в черное платье священника, чего обычно не делал.

Наконец он решился, встал, оседлал лошадь и направился к дому Иды Элвин.

Всему виной была племянница тетушки Иды, Дебора. К семнадцати годам она превратилась в настоящую красавицу, редкий цветок, который мог бы потерять всю свою прелесть, проведя остаток жизни на границе вместе с тетей и двоюродным братом. Красота, ум и обаяние сделали бы Дебору желанной гостьей и в Бостоне, и даже в далеком Лондоне. И только в Англии она сможет встретить человека, достойного ее.

Проблема заключалась в том, что Авдию вовсе не хотелось, чтобы Дебора встретила такого человека. Недавно он понял, что влюблен в нее, и с трудом скрывал свои чувства от Деборы и остроглазой миссис Элвин.

Нищий священник, который живет на границе и получает от прихожан яйца, картофель и копченые окорочка, не в состоянии обеспечить семью.

К тому же у Авдия было много соперников. Юный Эйб Томас из довольно зажиточной семьи вот уже несколько лет вздыхал по прекрасной Деборе, хотя та не питала особой симпатии к медлительному и неразговорчивому пареньку.

Ей больше подошел бы Джефри Уилсон, единственный сын самого богатого землевладельца в округе, но его манеры и образ жизни оставляли желать лучшего, и Дебора почти не скрывала своего презрения к нему.

Сейчас девушка стояла перед Авдием, держа в руках тарелку с овсяными лепешками. Золотое облако волос обрамляло прелестное личико, и мысли молодого человека были далеки от приличных священнослужителю.

— Они только что со сковородки, — улыбнулась Дебора. — Я испекла их, когда узнала, что вы собираетесь нас навестить.

Авдий вообще-то не очень любил лепешки, но взял одну, попробовал и с изумлением понял, что та превосходна.

— Что слышно о французах? — спросила тетушка Ида. — Говорят, полковник Уилсон до сих пор выставляет в форте двойной караул.

— Это обычная предосторожность, мэм. Мы знаем, что Алан де Грамон ушел к гуронам, но, по крайней мере сейчас, они не угрожают нашим поселениям ни здесь, ни в Нью-Йорке. Скорее всего, Грамон сейчас воюет с другими индейцами. Некоторые племена, например алгонкины, склоняющиеся на нашу сторону, придерживаются того же мнения, но точно никто ничего не знает.

— Лишь бы дикари оставили нас в покое, а друг друга пусть убивают, сколько им заблагорассудится. Может, это не совсем по-христиански, но жизнь здесь достаточно тяжела и без дикарей.

Авдий по опыту знал, что с тетушкой Идой лучше не спорить.

Уолтер, очень располневший за последние годы, взял несколько лепешек и затолкал себе в рот. Дебора с осуждением посмотрела на кузена, но в присутствии духовного лица не стала делать замечания. Ей всегда было неловко из-за Уолтера. Мальчик отлично справлялся с работой на ферме, ловко выполнял свои обязанности, но почти не бывал в обществе и не умел себя вести.

Авдий проследил за пристальным взглядом Деборы и понизил голос, обращаясь к тетушке Иде:

— Я пришел сегодня с особой целью.

Миссис Элвин наклонила голову.

— Не знаю, насколько удобно говорить об Уолтере, когда он находится рядом с нами.

— Ничего, — вздохнула тетушка Ида. — Просто не нужно смотреть на него, иначе бедняжка догадается, о ком идет речь.

— Мы много говорили о нем на днях с полковником Уилсоном. Рано или поздно Уолтеру придется научиться какому-нибудь ремеслу, и мы подумали, не захотите ли вы послать его в Бостон. Он смог бы пойти в ученики, например к булочнику или каменщику.

Дебора опередила тетушку:

— Боюсь, это невозможно. Мы достаточно хорошо знаем Уолтера, чтобы понимать, чего он хочет, и удовлетворять его нужды. Но с чужими людьми он пропадет.

— Уолтер просто не выживет, — резко заговорила тетушка Ида. — Я помню, как долго он учился читать и писать. Он решит, что мы с Дебби хотим избавиться от него и поэтому отослали из дому.

Священник был разочарован, но чувство долга одержало верх.

— Могу я спросить вас, что вы намерены делать с ним в будущем?

— Мы еще ничего не решили, — спокойно ответила тетушка Ида. — Я молю Бога, чтобы тот дал бедняжке голос и слух, но Всемогущий глух к моим мольбам. Мы только надеемся, что, когда меня не станет, а Дебби выйдет замуж, Уолтер будет в состоянии следить за своим телом и душой и работать на этой земле. Другого выхода нет.

— Что ж, — осторожно продолжал Авдий, — у вас есть еще год или два, чтобы подумать о его обучении.

Тетушка Ида кивнула, будто соглашаясь, но Дебора ничего не ответила.