Белый кролик, красный волк

— Кошки такие потаскушки, — неодобрительно замечает Ингрид.

Она собачница.

Гора почты, скопившаяся под дверью, — хороший знак, но Ингрид продолжает настаивать, что нужно проверить верхний этаж, чтобы убедиться, что дом пуст. Когда она спускается, я уже устроился за кухонным столом. Но самым первым делом я снял свой ремень, продел его через ручки холодильника и затянул. Ингрид вопросительно вздергивает бровь.

— Напоминание самому себе, — поясняю я. — Пара дополнительных секунд, чтобы подумать. Не хотелось бы оставлять здесь следов нашего пребывания, а последствия урагана Пит, налетевшего на фирменный бабушкин пирог, выдадут нас с потрохами.

Ингрид кивает. У всех у нас есть свои пунктики — кому, как не ей, это знать. Ее руки не покрыты перчатками, и шрамы от щетки на тыльной стороне ладоней порозовели. То-то мне показалось, что я слышал шум воды. Она придвигает стул и включает наш трофейный ноутбук.

— Что ты делаешь? — интересуюсь я.

— Скорее уж, что ты делаешь, — она разворачивает ноутбук экраном ко мне.

— Национальная полицейская сеть? Какого черта, Ингрид?

— Нужно достать наши ориентировки.

Я награждаю ее непонимающим взглядом. Она вздыхает.

— Наша контора имеет большое влияние, но маленький штат, поэтому, если мы действительно оторвались от погони, ребята подключат к поискам местных копов, — она кивает на ноутбук. — НПС базируется на UNIX-серверах, а инфраструктура такая древняя, что им должно быть стыдно. К ним можно попасть даже через тот бэкдор, который еще в августе утек в даркнет. Не удивлюсь, если они до сих пор его не прикрыли.

Бросив на нее подозрительный взгляд, я начинаю печатать.

— Было бы намного быстрее, если бы это сделала ты, — ворчу я. — У тебя это лучше получается.

— А учиться за тебя кто будет, юный падаван?

Она заглядывает мне через плечо и улыбается, когда окошко пароля сменяется иконкой загрузки. Она садится, поворачивает ноутбук обратно к себе, стучит по клавишам, и ее улыбка становится торжествующей.

— Поздравляю, Пит, — сообщает она. — Полиция не только Лондона, но и всей страны получила ориентировки на твой арест. — Она прокручивает страницу немного вниз. — И-и-и-и на мой тоже. Впрочем, надеюсь, по этой фотографии меня никто не опознает — кошмар какой-то. Я похожа на бухгалтершу средних лет после паршивенького оргазма.

— Дай посмотреть.

— Обойдешься.

Она шутливо отпихивает меня назад к моему стулу и продолжает печатать.

— Вот черт, — бормочет она. — Они даже Интерпол в известность поставили. Ты провернул первоклассный побег, Пит. Они считают, что мы могли покинуть страну.

В ее голосе слышится явное облегчение, но я пока не могу разделить ее оптимизма.

— А Белла? — спрашиваю я.

Она жмет еще несколько клавиш. Ее улыбка меркнет.

— О ней никаких упоминаний.

Я оттолкнулся от стола, внезапно охваченный разочарованием и ужасом. Не соображая, что творю, я тяну за ремень на дверце холодильника, и в животе у меня разверзается зияющая пустота. Я должен накормить эту пасть.

Не успеваю я расстегнуть ремень, как на мою руку ложится покрытая шрамами теплая ладонь и мягко тянет меня прочь.

— Это не значит, что Бел у них, — тихо говорит Ингрид. Ушной раковиной я чувствую ее дыхание. — Не значит, что ее поймали. Это говорит только о том, что они не сообщили о ней в полицию.

— Но почему? — настойчиво спрашиваю я, уставившись в черно-белый кафельный пол. Капризничаю ни с того ни с сего, как маленький ребенок. — Почему не сообщили?

Когда Ингрид отвечает, ее голос дрожит, и я понимаю, что она думает о телах, сваленных в осенней листве.

— А ты сам доверил бы полиции ее поимку?

Я потихоньку разжимаю пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ремень. Позволяю Ингрид отвести меня обратно к столу, и мой взгляд падает на ноутбук.

— Мы прямо сейчас в полицейской сети? — спрашиваю я.

— Да.

— Можно поднять старые дела?

— В верхнем левом углу, — она указывает нужную иконку.

Я жму на картинку, на экране появляется анкета с параметрами запроса, и я начинаю ее заполнять.

Ингрид наблюдает за мной через плечо и спрашивает:

— Что ищешь?

Когда я отвечаю, по моей спине медленно пробегает холодок. Иногда мне достаточно услышать бред, который приходит в голову, чтобы убедить себя в том, что это неправда.

Не в этот раз.

— Нераскрытые убийства, с апреля позапрошлого года по сегодняшний день.

Ингрид сверлит меня внимательным взглядом.

— Нераскрытые убийства? Зачем?

Перед глазами стоит вихрь осенних листьев, безупречная архимедова спираль, три падающих навзничь тела, три жизни, оборванные с геометрической точностью.

У меня пересохло в горле.

— Она сказала, что практиковалась.

Ингрид больше не задает вопросов. Я нажимаю «ввод», и на месте анкеты выскакивает перечень результатов.

Ингрид бросает взгляд на экран и негромко присвистывает.

— Ты ищешь что-то конкретное? Место… способ?

Я отрицательно качаю головой.

— Нам нужно все. Отовсюду. Стрельба, поножовщина, удушение — полный набор.

Я стараюсь говорить ровным тоном и прямым текстом, хотя каждое слово у меня во рту ощущается электрическим разрядом. Но ходить вокруг да около было бы еще тяжелее. Я должен действовать по-научному точно. Это единственный способ окончательно не расклеиться. В мониторе отражается перекошенное от ужаса лицо Ингрид.

— При расследовании преступления важно найти закономерности, — объясняю я. — Как в криптографии. Как в математике. Каждая жертва — это дополнительный параметр, и Бел это известно, поэтому она сделала бы все, чтобы связи между преступлениями нельзя было проследить. Чтобы они выглядели случайными…

— …но случайность трудно имитировать, — заканчивает за меня Ингрид.

Она слишком бледная.

— Я надеюсь на это.

Очень осторожно Ингрид отодвигает ноутбук в сторону и садится на край стола, прямо передо мной.

— Пит, — тихо зовет она. — Как ты догадался?

— Мы вышли из одной матки, — отвечаю я, изображая непринужденность.

Но она смотрит на меня, и я знаю, что на моем лице она читает правду, и я не хочу ничего скрывать. Воспоминания, словно зомби, рвутся наружу из-под чернозема моего разума.

Я знаю, как действует Белла, потому что сам научил ее этому.

РЕКУРСИЯ: 2 ГОДА И 6 МЕСЯЦЕВ НАЗАД

— Кто он? — спросил я.

Бел осипла от слез. Ее макияж потек, а волосы прилипли к мокрому от пота лбу.