Белый вор

читать брал.

– Хорош парень, только – вор в законе, - возразил магаданский полковник.

– Наталья Петровна, не замечали вы у него склонности к браваде? Рисовке? Если предположить, что он выдавал себя не за того, кем был на самом деле?
– допытывался Степанов.

– Да – нет. Обычный… - протянула инспекторша. Глаза её стояли на мокром месте.

– Ну, за женщин! – нетерпеливо поднял рюмку Опер.

Наталья Петровна выпила наравне со всеми. Степанов заметил: Хозяин бешено копает глазами Зама.

11

ВЗЯТКА

Степанов катался с боку на бок в скрипучей двуспалке гостевого дома.

На дворе завывала вьюга. Снег зыбучим песком стучал в закрытый ставень. Через щели настойчиво лился молочный свет, напоминая: ночи нет, стоит долгущий полярный день.

Не спалось на новом месте, а тут ещё неведомо кто зашебуршился, заскрёбся под дверью, будто большой белый медведь тёр спину. Степанов не верил в привидения. Он встал, распустил тёплую рубаху до колен и прошел к двери, едва не обжегшись о вертикальную пружину самопального нагревателя.

Прислушавшись, он отчётливо различил скрежет. Сомнений не оставалось, кератин ногтей царапал древесину. Противно в сквозняке скрипела на петлях форточка, а ещё дальше – пугала разноголосьем вьюга.

Степанов приоткрыл дверь. Лёгким движением по косяку проскользнула в комнату инструкторша. На плечах тяжёлая доха, голова утонула в капюшоне. Горячие обхватывающие губы короткими поцелуями осыпали лицо.

Найдя губы Степанова, впились жадным прикосновением.

Степанов не выдержал, торопливо распахнул доху. Под ней – ночная сорочка, трепетное молодое пьяное тело с жирком внизу живота. Инструкторша сняла очки и наощупь пошла к кровати.

– Что делает муж? – спрашивал Степанов, целуя крепкую женскую грудь с вставшими столбиками сосками.

– Муж на службу ушёл, - страстные бёдра сжимали бедро Степанова.

Поцелуи жгли, кусали.

– Муж у тебя врач? – уже знал Степанов.

– Врач. Лечит

– Дежурство сегодня очередное.

– Внеочередное.

Степанов не сомневался, кто поставил в сегодняшнюю ночь внеочередное дежурство мужу Натальи Петровны. Тот же, кто послал её в гостевой дом.

Наталья Петровна запнулась:

– … Мы немосковские. Многого не умеем. Не знаем столичных штучек, - до боли инструкторша сжимала мошонку старшего инспектора.

– Значит, твой муж ставил диагнозы? Заключения о смерти зэков, убитых на кипиче?

Инструкторша ёжилась. Её мурашки передавались Степанову.

– Вы все московские такие, менты и в постели?

– А видеонаблюдение стройплощадки, где разборка случилась, велось?

– Велось – велось! – инструкторша захватила губы Валерия в глубокий засос.

Не чем стало дышать, на смену мурашкам пришла приятная истома. Вспышкой сознания до Степанова дошло, не всё так просто. Тайну хранит видеокассета.

До восьми утра за ухом майора дёргались стопы с крашеными ногтями.

12

КОЩЕЙ

– Ну, всё, взрывчатка есть, живём. Теперь на дело скоро, - удовлетворённо объявил Странник, бросая в кастрюлю большие ломти красной рыбы. Он собрался варить уху.

– Голову и хвост белорыбицы для вкуса добавь, - посоветовал Пятидесятник, сидевший спиной и растоплявший дровами скосившуюся на бок печь хибары.

– Что за дело? – осторожно спросил Кощей. Раскачиваясь на скрипучих пружинах, он сидел на кровати, обхватив колени тонкими руками.

– Банк твой будем брать.

– Почему мой? – вздрогнул Кощей.

– Потому что ты там работаешь, и потому что твой банк единственный в городе всегда при деньгах.

– Под это я не подряжался. Я пошёл, - Кощей встал и демонстративно направился к двери.

Не успел он пройти двух шагов, как Странник кошкой подпрыгнул к нему и , ударив ребром стопы по голени, свалил с ног. Горячей пятернёй Странник схватил Кощея за горло, придушил до хрипа:

– Сука, тут я командир! Что велю, то и будешь делать. Мелочь по карманам тырить не позволю, когда у нас задняя комната стволами и взрывчаткой нагружена.

Кощей повёл слезливыми глазами, хлюпнул носом:

– Когда взрывчатка за стеной, зачем дед около неё печку топит?

Странник захохотал. Рассмеялся и Пятидесятник. Визгливым тенорком подхихикнул Кощей.

Странник доварил уху. Оставил в кастрюле настояться. Кощею приказал собраться. Тот напрягся. Предположение, что рано или поздно Странник

пустит его в расход, не отпускало. От страха Кощей разлюбезничался. Странник хмурился, на подобострастие не реагировал.

Выйдя во двор, он стащил тент, покрывавший машину такси.

– Помоги!

Обливаясь потом ужаса, Кощей помог Страннику вытащить из багажника труп таксиста. Туда его спрятали, когда кончили.

– Оттащи водилу к деду. Пусть расчленит и сожжёт в печке, - распорядился Странник.

С исказившимся лицом Кощей потащил окоченевший труп за ноги в сени. На снегу оставался грузный след.

Кощей передал деду приказ Странника. Пятидесятник спокойно обещал сделать, как в аптеке.

Кощей вернулся на порог. Странник ждал его, низко напялив на глаза кепку, снятую с таксиста.

– Поедем в гости к твоей маме. Познакомимся. И попробуй дёрнуться, напарничек. Перо в бок получишь моментально.

Маму Кощея Странник называл не иначе, как по имени – отчеству: Светлана Тимофеевна. Она была славная тихая согбенная женщина в смешном зелёном платочке, покрывавшем редеющие седые волосы. Вот у таких божьих одуванчиков и вырастают подонки, думал Странник, охотно попивая предложенный мамой Кощея мятный чай с кренделями.

Мама придиралась, отчего сынок сидит бледный и молчаливый. Водкой отравился, пояснил новый знакомый сына, мягкими манерами понравившийся маме. Подобное объяснение Светлана Тимофеевна приняла охотно, стала выговаривать Кощею. Ещё чуть-чуть, и она Странника назвала бы образцом для подражания. Глумясь, он поклялся, что в рот не берёт горькой.