Бенефис чертовой бабушки

– Папу его звали Виталием. А его самого не Антоном, а Антонием. Антоний Витальевич, словом, – поправил следователь. – А почему вы, Ирина Санна, решили, что Антоний… впрочем, все его привыкли звать Антоном, имеет намерение не вернуться из «командировки»?

– Интуиция, – мрачно изрекла я. – Основанная на фактах. Еще при первой встрече Антона с Ксенией мне показалось, что они хорошо знают друг друга. (Про знакомство с Юлькой я, разумеется, умолчала.)

– Что, приветствовали друг друга, как старые знакомые?

– Да. Передрались так, что еле разняли. А яблоком раздора, лохматым, выставили кота. Ксюша его внезапно полюбила, хотя до этого момента считалось, что она кошек терпеть не может. Потом по-родственному предложила постирать Антону брюки. Анна Петровна несколько раз отмечала, что Ксения пыталась охмурить Антона. По-видимому, покойница старалась достичь консенсуса с бывшим мужем по поводу цели их пребывания в доме. Цель-то у них наверняка была одна. Только каждый стремился достичь ее без конкурента. Поэтому Антоша и денег не жалел. Рассчитывал в скором времени окупить все затраты.

– Какая цель?

Ник. Вас. излучал подкупающее добродушие. Надо же, какие умные у него глаза! И слишком молод он для «Николая Васильевича». Лет двадцать восемь от силы.

– Золото-бриллианты, – придав своему лицу заговорщицкое выражение, громким шепотом доложила я. И уже вполне нормальным голосом с легким налетом обиды добавила: – Ну вы же сами сказали! С ними он, наверное, и скрылся.

7

Процесс осмотра комнаты Анны Петровны, причитающей в голос о своей девичьей неосмотрительности, не затянулся. Тот факт, что «племянник» по ее просьбе несколько ночей провел на раскладушке в комнате «тетушки» не добавил к вещественным доказательствам абсолютно ничего. Анна Петровна каялась, что ни разу не заглянула в документы мнимого племянника. Притупил, убийца, ее бдительность своим денежным размахом. Но, справедливости ради, отметила, что именно такого племянника желала бы иметь. А настоящего, личность которого установило следствие, ей и видеть не хочется. Ясное дело, настоящий Антон Яковлевич Бородкин служил в рядах вооруженных сил России в звании старшего лейтенанта где-то «далеко – далеко, где кочуют туманы». Почти на Крайнем Севере. Был женат, имел двоих детей и скорую перспективу замены, но, увы, не обзавелся своей жилплощадью. Словом, не виделась с ним раньше, не хочется видеться и сейчас.

Ничего интересного не дал и осмотр летнего домика. Больше всего это удивило Наташку, и, если бы не я, она на полном серьезе прочитала бы Юльке лекцию о способах предохранения от нежелательной беременности. Доказывая шепотком подруге безумность ее затеи, я упустила важный момент – возвращение с речки Бориса, Даньки и встречавшей их на берегу Юленьки. Возвращенцев уже перехватил Ник. Вас. Впрочем, Борис быстро освободился и, судя по его расстроенному лицу, очередной раз намеревался немедленно покинуть проклятую деревню. А жаль. Разведка новых «клёвых» мест, дала прекрасные результаты. Крупные рыбины яростно бултыхались в пластиковом ведре. И Борис Иванович уже был готов смириться со своим временным положением узника дома Брусиловых, но тот факт, что он бок о бок жил и, можно сказать, иногда работал рядом с ударившимся в бега убийцей, не позволял оставаться у Брусиловых. Надоело жить, как на заставе, каждую минуту ожидая команду «В ружье!».

Нарезав с молодежью пару кругов по участку, следователь был препровожден к машине Антона. Анна Петровна, проявив смекалку, мигом заявила, что машину Антон приобрел для нее. В подарок. Генеральная доверенность продавца хоть и выписана на его имя, но только для снятия-постановки машины на учет.

Следователь уехал около шести вечера. Раньше не было возможности прислать за ним машину, а предложение Дмитрия Николаевича отвезти его в город он отклонил, сославшись на то, что всем нам некогда – впереди две траурных церемонии.

Наташка срочно занялась поисками доводов, благодаря которым можно было этих церемоний избежать. Сама того не замечая, не один раз повторяла слова Анны Петровны: Ксения, царствие ей небесное, совсем нам чужая, а Светлана Никитична (и ей тоже царствие) – два сапога пара – плохо знакомая старушка. Однако конечный результат был одинаков: увы, обе покойницы имели прямое отношение к хорошо нам знакомым Марине и Юрию Брусиловым, а их дочь, систематически забывая ключи от квартиры, всегда отсиживалась то у меня, то у Натальи. Как родная. Ну не хотелось ребенку слушать приказания или претензии бабули до возвращения родителей. Невозможно же бросать друзей в тяжелую минуту.

Обстановка в доме стала совсем невыносимой. Полный мрак! Юлька с Данькой, прихватив собаку, отправились на прогулку еще до отъезда следователя. Никому из нас не хотелось уединяться. Даже Сашка, вначале закрывшийся в своей комнате, довольно быстро спустился вниз.

– Понимаете, мне совершенно не хочется плакать, – жаловалась всем Маринка. – Это плохо, но не могу ничего с собой поделать. Все кажется, что смерть Светланы Никитичны – какой-то глупый розыгрыш. Некая комедия после трагедии с Ксенией.

– Оставь, Марина! – недовольно откликнулся Юрик. – Мы же не на сцене, кому нужны наигранные слезы? Не хочешь, не плачь. По-моему, мы с Сашкой тоже в состоянии полной тупизны. Переживания придут значительно позже, когда проявится истинный размер утраты и придет время его осознать. А пока давайте поговорим о том, что необходимо сделать не агенту из фирмы ритуальных услуг, а лично нам.

Разговор вертелся вокруг места захоронения Светланы Никитичны. Все осложнялось тем, что после измены Сергея Ивановича, она, будучи в праведном гневе, сгоряча развелась с ним. Сашенька и Юрочка родились от него уже вне брака. Сергей Иванович продолжал жить на две семьи, соответственно, на две квартиры, даже после того как Светлана Никитична переехала с детьми в другой район. Умер Сергей Иванович, находясь на работе, похоронен на Востряковском кладбище, где у второй, законной на тот момент жены имелись могилы родителей. После смерти Нина Михайловна, соответственно, упокоилась рядышком. Никто из Брусиловых не придавал значения словам матери, объявившей свое требование быть похороненной рядом с бывшим мужем. Объединение покойных в своеобразную, как это ни кощунственно звучит, шведскую семью казалось невозможным. Однако Брусилов-старший выдвинул разумный довод: его не интересует, чья могила находится рядом с могилой отца, а он официально значится ему таковым в свидетельстве о его рождении. Ничего противоестественного в том, что в могиле родителя будет захоронен прах мамы, он не видит. Я удивилась, что Сашка в качестве дополнительного аргумента не упомянул призрак отца, приходивший навестить Светлану Никитичну. Признал это видение порождением своего пьяного разума или не хотел, чтобы его обвинили в этом другие?

Решение о кремации Светланы Никитичны было принято родственниками единогласно.

– А если дети или внуки второй жены воспротивятся захоронению? – засомневалась Наташка.

– Отвоюем могилу отца через суд! – заявил Александр Сергеевич.

– А как же мама? – встревожилась Маринка. – Пока суд да дело…

– Мама этого события до девяноста лет ждала и еще подождет. Подержим пока урну у вас дома… Или в крематории, – поспешно поправился он, видя, как вытянулось лицо Маринки.

– Может быть, для начала стоит поискать ваших сводных братьев? – резонно заметил Димка.

– А чего их искать? – буркнула я и мгновенно заткнулась. Вдруг мое предположение ошибочно? Уж очень не хотелось выставлять себя на посмешище.

– Спасибо за поддержку, Ирина, – обрадовался Сашка. – Незачем их искать, пока не попытаемся решить вопрос с администрацией кладбища.

Димка кинул на меня осуждающий взгляд и отодвинулся. За столом развернулась оживленная дискуссия, прерванная мелодией мобильного телефона Александра Сергеевича. На его физиономии появилось недовольное выражение и стало понятно – он общается с Ираидой Павловной, мамой Антона и свекровью погибшей Ксении. По его вяло-бесконечным: «ну как вы могли такое подумать?» и «да, да, конечно», уловить смысл разговора было невозможно. Хотя догадаться кое о чем не составляло труда. Ясное дело, Антошу силком затащили в нашу преступную группировку, подставили, после чего повесили на него ответственность за убийство бедной девочки.

Примерно так Сашка и доложил, бессмысленно таращась на выключенный мобильник. Никто не решался нарушить тишину, ждали дополнительных сведений. С ними не заржавело.

– Никого из нас не желают видеть на похоронах Ксении.

– Можно подумать, мы пропустим самое счастливое событие в своей жизни, – возмутилась Наташка. – Баба с возу… Нет, не с возу… Да и кобыл среди нас нет, – покосилась она на меня. – Лезет в голову всякая чертовщина. Словом, я хотела сказать, давайте помянем Ксюшу по христианскому обычаю, тем и отдадим ей последний свой долг. Была охота общаться с матерью убийцы! Вот семейка!