Бенефис для убийцы

Широков вздохнул, приготовившись выслушать очередную байку на половую тему, и не ошибся.

– Вообще-то, в ванне не приходилось… А вот в бассейне было! У меня приятель тренером по плаванию работает. Пригласил однажды вечерком. Я впервые туда попал. И надо же – раздевалки перепутал! Табличек там не было… Нарисовать не могут, так хотя б магазинные повесили для туалетов: мальчик писающий и девочка на горшке! Денег им жалко! Вот и получилось… Разделся я в одиночестве и в душ пошел. Слышу, рядом еще кто-то моется, песенку мурлыкает. Баба! И, главное, больше никого кругом, представляешь?

Рассказчик замолчал, ожидая реакции слушателя. Станислав неопределенно усмехнулся.

– Мне ж интересно посмотреть! Пошел. Слушай, такой задницы я в жизни не видел… Во-о!

Гоша красноречиво взмахнул руками, вылив на пол добрую половину воды из ванны.

– Она как раз голову мыла спиной ко мне. Видать пена ей не только глаза, но и уши забила! «Это ты, Маша? – говорит – Помыль-ка мне спинку!» Я, конечно, взял мочалку и давай тереть. «Чего так нажимаешь?» – спрашивает. Я молчу. «Маш, ты чего?» Я молчу. Она вместо того, чтобы глаза промыть, решила на ощупь разобраться. Повернулась. Мне б, дураку, отойти, да я как на буфера уставился, так и смотрю себе… А она, зараза, проверку снизу начала!

Широков не выдержал и прыснул.

– Тебе хорошо смеяться… Как прихватила, как заорала! Глазенки свободной рукой протерла и ну меня мочалкой по роже хлестать! Я ведь и отойти не могу: вторая-то рука держит! Не знаю от чего, но потерял сознание… Пришел в себя на массажной скамейке. А искусительница рядом в полотенце стоит, хмурая такая! Извини, говорю, сестра, бес попутал… Пойду, мол. А она: «Куда? Полапал – и все?!» Полотенце сбросила и на меня… Вот это, я тебе скажу, была схватка!

Станислав хохотал уже в голос.

– Потом мы в бассейне самом еще порезвились. Благодать! – самодовольно закончил Бица.

Он бы выдал еще что-нибудь подобное, но верхний сосуд песочных часов на краю ванны опустел, и Широков прошлепал к вешалке, на ходу вытираясь полотенцем.

– До встречи в столовой! – прокричал Гоша следом.

Утром Широкову определили постоянное место в столовой по назначенной врачом диете. Кроме Бицы, за одним столом с ним сидела пожилая чета Черкасовых, жившая в их корпусе также на втором этаже. Занимаемая ими комната располагалась напротив комнаты Лины и Нади в левом крыле разделенного холлом здания.

До обеда оставалось еще полчаса, и Станислав решил завернуть на почту, находившуюся в клубе санатория, чтобы купить несколько конвертов. Эпистолярный жанр не был его коньком и необходимость прибегать к нему вызывала тоску, но Наташа потребовала писать не реже раза в неделю – приходилось смириться с неизбежным.

«Четырех должно хватить», – решил Широков, отсчитал мелочь.

Между клубом и столовой высилась массивная доска объявлений. Сейчас две трети ее покрывала красочная афиша, приглашавшая отдыхающих сегодня вечером на концерт популярных артистов эстрады. Если верить тексту, команда подобралась действительно классная: сплошь знакомые по телепередачам имена. Удивительно, как удалось собрать их всех вместе для вступления в каком-то заштатном санатории…

Вчера Медведев сообщил, что билеты разошлись еще в начале недели до приезда Станислава. Был полнейший ажиотаж, но заботливая сестра-хозяйка все же сумела обеспечить билетами всех своих подопечных, так что ожидался массовый выход.

«А мы пролетаем, как фанера над Парижем! Ладно, засядем за письмо!»

С этой мыслью Станислав смиренно отправился на обед.

Посещение столовой в любом санатории – это не просто прием пищи. Это, своего рода, раут, где женщины демонстрируют самые лучшие наряды, мужчины обмениваются последними новостями политической жизни в стране. Здесь обсуждаются лечебные курсы и весточки из дома, вчерашний кинофильм и покупки в центральных магазинах. Здесь завязываются короткие знакомства между семьями, заканчивающиеся, как правило, горячими обещаниями переписываться после отъезда. И, наконец, здесь находят друг друга одинокие: кто – на неделю, кто – на две, а кто – на всю жизнь. Каждый стол – островок санаторской жизни, на котором разыгрываются маленькие пьески со своей особой интригой.

За обедом Широков сразу сообразил, что за его столом главной героиней будет Ольга Петровна, подавляющая остальных персонажей большим жизненным опытом и несколько манерной речью. Даже Гоша совершенно преображался в ее присутствии, угрюмо сосредотачиваясь на еде. По всей вероятности, он понимал, что с Ольгой Петровной разговоры на сексуальные темы не пройдут, а прочее интересовало его в несравнимо меньшей степени.

Сегодня на Черкасовой было строгое лиловое платье, удачно сочетавшееся с серебром аккуратно уложенные волос. Очки в золоченой полуоправе дополняли образ руководящего работника народного образования.

– Прямо с процедур, Станислав Андреевич? Похвально! Некоторые люди вашего возраста просто игнорируют лечение! Зачем тогда приезжать в санаторий, если нет желания поправить свое здоровье? – рассудила она хорошо поставленным голосом.

– Полностью согласен с вами. – Широков положил в тарелку две поварешки рисового супа из общей кастрюли. – Вы имеете в виду кого-то конкретно?

– Взять хотя бы Диму с Женей – наших с вами соседей.

Ольга Петровна украдкой посмотрела по сторонам и чуть подалась вперед, перейдя на шепот.

– Мне совершенно не понятно, что они здесь делают? По-моему, оба – обычные алкоголики! Ежедневно пьют… На какие деньги спрашивается? Водят дружбу с женщинами… э-э… сомнительного вида. Иногда приводят их даже к себе в комнату, представляете?!

– Безобразие! – довольно громко поддержал супругу Егор Петрович – сухонький старичок в темно-коричневом костюме с орденской колодкой на груди.

Станислав впервые услышал его скрипучий голос и от удивления даже перестал есть. Видимо, для самой Черкасовой вмешательство в разговор мужа явилось почти таким же неожиданным, потому что примерно минуту она с полуоткрытым ртом внимательно смотрела на Егора Петровича. Тот смущенно крякнул и углубился в поглощение биточков.

В этот момент к столу подошел Гоша. Волосы его успели высохнуть, и голова приняла свой обычный вид.

– Всем приятного аппетита! – любезно сказал он, глядя на люстру в дальнем углу потолка.

– Скорее накладывайте суп – наверняка совсем остыл! – распорядилась Ольга Петровна.

– Ерунда! Я и холодный слопаю.

Бица нагрузил полную тарелку и яростно набросился на еду, смачно причмокивая.

Брови Ольги Петровны показались поверх очков.

– Куда вы так спешите, Гоша?

– На видик опаздываю! – пробормотал голодающий с набитым ртом.

– На видеофильм? – уточнила Черкасова.

– Угу…

– Как называется, позвольте спросить?

Гоша на секунду притормозил и посмотрел за спину Станислава.

– «Эммануэль».

– Наверное, что-то костюмное? Историческое? Может быть, нам с Егором Петровичем тоже сходить?

Бица хрюкнул, потупился и пожал жирными плечами.

Широкову большого труда стоило сдержать смех, но надо было спасать нравственность Ольги Петровны: чего доброго и впрямь пойдут на этот суперэротический фильм!