Бенкендорф

Война превратилась для Бенкендорфа в ремесло, рутину, и записки его стали скупее: память уже не сохраняла картин войны — они примелькались, приелись: всё те же охота на мародёров и фуражиров, уничтожение переправ и продовольствия на пути неприятеля, захват пленных и обозов, казаки, делящие «дуван»… Бенкендорф мог бы согласиться со своим боевым товарищем Волконским, состоявшим с ним в одном отряде и написавшим о том периоде: «По добросовестности моей в противность рассказов всех партизан того времени я скажу во всеобщее сведение, что большей частию действия партизан не подвергают их опасностям, ими выводимым в реляциях. Партизан рыщет там, где ему по силам, и всегда имеет в виду не попасть впросак».

Военная необходимость заставляла Александра Христофоровича действовать далеко к северу от основных событий последнего этапа войны. Из-за этого он не участвовал ни в разгроме наполеоновских войск под Красным, ни в Березинской эпопее, ни в долгожданном возвращении русских в Вильно. На фоне успехов главных сил статистика действий генерала Бенкендорфа покажется заурядной. И всё же более шести тысяч пленных, в том числе три генерала, были захвачены его полками «при преследовании неприятеля разными отрядами до реки Неменя», до выхода в качестве авангарда корпуса Витгенштейна на границу, в печальной памяти город Тильзит. Именно отряд Бенкендорфа участвовал в последних боях Отечественной войны 1812 года и был одним из первых, форсировавших пограничный Неман.

Константин Батюшков набросал поэтическую картину «Переход русских войск через Неман»:

Снегами погребён, угрюмый Неман спал. Равнину льдистых вод и берег опустелый И на брегу покинутые села Туманный месяц озарял. Всё пусто… Кое-где на снеге труп чернеет, И брошенных костров огонь, дымяся, тлеет…

Стихотворение Батюшкова не было закончено. Не закончилась с переходом границы и война.

В 1813 году генерал-майор Бенкендорф мог бы отметить важную дату своей жизни — ту, о которой хотели бы знать многие, но которой не угадать никому… К августу Александр Христофорович прожил половину отмеренного ему земного срока.

Именно «земную жизнь пройдя до середины», Александр Христофорович заслужил право попасть на скрижали истории. А как ещё назвать белые мраморные плиты московского храма Христа Спасителя, золотом запечатлевшие самые прославленные имена и события великой войны 1812–1814 годов? Имя Александра Бенкендорфа встречается на них не один, не два — шесть раз!

Впервые — на так называемой «26-й стене» нижнего коридора, налево от западного входа в храм. На ней отображены «высочайшие пожалования за поражение и изгнание неприятеля из России в 1812 году». «Флигель-адъютант Александр Бенкендорф» упомянут здесь вместе со своими начальниками Винцингероде и Голенищевым-Кутузовым, рядом со знаменитыми партизанами Денисом Давыдовым, Сеславиным, Фигнером, казачьими генералами Грековыми и Иловайскими…

Остальные упоминания имени Бенкендорфа относятся к Заграничному походу русской армии. Вот «49-я стена», запечатлевшая «награды, пожалованные за разные дела и сражения, бывшие в 1813 году»:

«Награждён орденом Св. Георгия 3 степени: генерал-майор Бенкендорф (Александр), за отличия в делах при преследовании неприятеля».

Этот боевой «Георгий» Бенкендорф заслужил в самом начале кампании, «в воздаяние отличного мужества, храбрости и распорядительности, оказанных при партизанских действиях против французских войск и при поражении их при Темпельберге».

По секретному приказу Кутузова от 9 февраля 1813 года («Дабы… не дать времени неприятелю быть в покое или формироваться, то составляются летучие отряды, которые от гр. Витгенштейна, перейдя за Одер, будут следовать за неприятелем к Берлину и беспокоить его до самой Эльбы»23) «летучие отряды» торопились к Берлину наперегонки с весной. В начале февраля, по последнему, уже тонкому, «дышащему», льду они перешли Одер. Река вскрылась буквально на следующий день после этой переправы. Французы, уверенные, что они в безопасности, поскольку контролируют все мосты, не знали, что русские уже у них в тылу.

Часть отряда Бенкендорф отправил на север, на Берлин, а сам с 180 гусарами, 150 драгунами и восемью сотнями казаков решил произвести поиск в сторону Франкфурта-на-Одере. Этим он продемонстрировал качества «командного игрока»: отвлекая и сковывая наполеоновские войска к юговостоку от Берлина, Бенкендорф обеспечивал беспрепятственное наступление отрядов Чернышёва и Теттенборна и оставлял им славу овладения прусской столицей. Кроме того, князю Кутузову стали поступать важные разведывательные данные: «Отряд генерал-майора Бенкендорфа перехватил письмо, посланное к генералу Жирару начальником Главного штаба. Письмо сие служит удостоверением того, что неприятель не останется на правом берегу Одера»24. Рассеяв по дороге вражескую колонну и выдержав несколько авангардных стычек, кавалерия Бенкендорфа встретила довольно значительные силы противника. 12 февраля близ Темпельберга дорогу на Франкфурт загородил целый кавалерийский полк. Этот свежесформированный 4-й конно-егерский полк только что пришёл из Италии и, по печальному признанию Евгения Богарне Наполеону, составлял тогда всю его кавалерию (остатки прежней, некогда гонявшейся за Бенкендорфом под Смоленском, если и вернулись из России, то пешком).

Александр Христофорович показал, что неплохо овладел тактикой кавалерийского боя. Гусары были немедленно отправлены в засаду, из драгунов (главная ударная сила) сформирован резерв, а казаки изобразили атаку. Неприятельский эскадрон браво «опрокинул» атакующих донцов, бросился в преследование… и был рассеян, а остальные не испытывали острого желания поспешить на выручку товарищам. Полк начал отходить в надежде, что удастся отразить атаки казаков пистолетным и карабинным огнём. Но было поздно: ловкие гусары успели зайти с тыла, а драгуны довершили разгром. В плен было взято 38 офицеров и 750 рядовых; спаслось чуть больше трёх десятков человек во главе с полковником. Они добрались до Франкфурта и подняли тревогу.

Когда туда прибыл Бенкендорф, его уже поджидали. Осаждать город с одной только лёгкой кавалерией — занятие бесполезное, но Бенкендорф попытался взять противника «на Испуг»: немедленно потребовал сдаться! И только получив вполне резонный отказ, он приказал отряду развернуться и идти к Берлину, чтобы не терять связи с другими частями. По дороге от Франкфурта к Берлину отряд Бенкендорфа вынудил капитулировать гарнизон городка Фюрстенвальде на реке Шпрее. При этом сдались в плен хоть и не «три батальона французской гвардии», как отмечено в формулярном списке и первой биографии генерала25, но всё же гвардейцы — итальянские, «велиты Пьемонта», во главе с комендантом Цицероном26.

А 20 февраля Берлин был взят — точнее, освобождён, ибо к тому времени Пруссия уже четыре дня как заключила с Россией союзный договор.

К марту линия фронта пролегала по Эльбе. Как ни настаивали генералы, князь Кутузов не торопился продолжать наступление: «Самое лёгкое дело — идти теперь за Эльбу. Но как воротимся — с рылом в крови?» Поуспокоившись, он объяснил своё решение: «Полезно было бы захватить больше пространства в Германии и тем самым ободрить и поднять народ. Но польза будет ли равна опасности, которая нам предстанет от… нашего ослабления… оттого, что по мере отдаления нашего неприятель станет усиливаться?»27

Наступление замерло, военные действия надолго свелись к авангардным стычкам и блокаде крепостей, но весенние подвиги Бенкендорфа запечатлела мраморная доска «34-й стены»:

«Дело при Люнебурге,

21 марта (2 апреля) 1813 года

Командовавший войсками: генерал-адъютант Чернышёв.

Участвовавшие войска: один батальон 2-го егерского пехотного полка; 2 эскадрона Казанского и 2 эскадрона Финляндского драгунских полков; гусарские полки: Изюмский, Сводный и 4 эскадрона Гродненского полка; 14 казачьих полков при 6 Донских орудиях и 4 орудия конной артиллерии.

Убит майор Мусин-Пушкин.

Ранен майор Эссен.

Выбыло из строя нижних чинов около 300.

Отличились: командовавший войсками генерал-адъютант Чернышёв, генерал-майор Бенкендорф (Александр) и барон Пален 2-й».