Бенвенуто Челлини

Возрождение как понятие тоже появилось значительно позже его времени, и до сих пор аналитики спорят о причине его появления. А. К. Дживелегов пишет: «Культура Возрождения — организм сложный и противоречивый. Различные ее элементы сталкивались между собой в резкой непримиримости, но, в конце концов, все-таки уживались вместе. Разложение быта и семьи, моральный скептицизм, апофеоз удачи, преклонение перед человеком и силами его духа, перед красотой в природе и в человеческих творениях, расцвет искусства и литературы. Первые серьезные завоевания науки. Разрыв с церковными идеалами и утверждение мирских — все это переплеталось между собой и сливалось в видение необычайного блеска, который ослеплял чужестранцев, а итальянцев наполнял гордостью и высокомерным сознанием превосходства над другими народами».

Так кто же такие гуманисты? Это некое содружество людей, которые в силу своих природных данных и характера одинаково смотрят на мир и отдают предпочтение определенному роду занятий и самому образу жизни. Сами гуманисты определяли Studia humanitatis как «ревностное изучение всего, что составляет целостность человеческого духа». Ренессанс — это возрождение античных искусств, античной мысли, это эпоха активного развития самостоятельной личности. Деятельность гуманистов состояла, во-первых, в изучении латыни, греческого, а также поэзии, риторики, истории и литературы древних. На базе этих знаний они создавали свою литературу, свою риторику. Это новое миропонимание шло вразрез с тем, которое навязывала миру средневековая схоластика. Это, так сказать, общее место.

Появился новый тип философствования. Л. М. Баткин пишет: «В центре этого философствования стояло Слово, культ прекрасной и чистой классической речи. Слово отождествлялось со «знанием» и «добродетелью»… Слово было синонимом культуры. Отсюда идея окультуривания, возделывания души посредством изучения античных авторов…» Очень заманчивая и живучая идея. Недаром на ниве русского просвещения разгорелся горячий спор: изучать детям греческий и латынь или нет? Кажется, зачем такая архаика? И что вы думаете? Русские гимназисты корпели над латынью весь XIX век. Реальные училища могли себе позволить обойтись русским языком, а дворянин должен быть «знающим» и «добродетельным». И учили наизусть Цицерона и Овидия.

Условно гуманистов можно назвать интеллигентами, но они никак не были связаны сословно. Понятие «интеллигенция» появилось в России, и она стала «прослойкой». Другое дело — во времена кватроченто и чинквеченто. Гуманистом мог считать себя купец, преподаватель университета, рыцарь, скромный переписчик, теолог, лекарь, папский чиновник и нотариус. Гуманистами могли быть женщины. И никому из этих людей не могло прийти в голову, что между ними есть что-то общее, кроме — назовем это условно привычным словом — хобби (вульгарно, но понятно), недаром больше всего на свете гуманисты ценили правильно проведенный досуг.

Все они где-то служили, и коммуна платила им жалованье, но главное занятие в жизни было бесплатным. Даже великий Ариосто получал у герцога д'Эсте деньги за службу в военной администрации, но никак не за стихи. Но гуманистическая подготовка и образованность помогали получить хорошую должность при дворе герцога или папы, помогли стать канцлером в коммуне или дипломатом. Гуманистом и поэтом был сам Лоренцо Великолепный. Николло Макиавелли (1469–1527) был чиновником, Леонардо Бруни, очень известный гуманист, папским секретарем, многие были священниками и жили за счет папских бенефиций. Пьетро Бембо (1470–1547), теоретик литературы и реформатор стиля, был кардиналом, Карло д'Ареццо преподавал во Флорентийском университете философию. Всех этих людей объединял род деятельности, к которой они относились с истинной страстью. Марсилино Фичино, основатель «платоновской академии», был священником.

Существовало такое понятие otium — досуг, и очень важно было, как ты его проводишь. Конечно, досуг существует для самоусовершенствования, для учебы, чтения и высоких разговоров. Читать, во-первых, божественную латынь и греков, но можно и по-итальянски, читать, забывая все на свете, пренебрегая голодом, телесными недугами и бытовыми бедами. Жажда словесности — ближайший путь к Богу, потому что так они преобразуют свою душу. Читать, думать, писать стихи, сонеты, канцоны, секстины и философские эссе, а потом в соответствующей приятной обстановке обсуждать свои творения и мысли с себе подобными.

Местами встреч гуманистов служили загородные виллы, монастырские библиотеки, книжные лавки и дворцы правителя. Любой мог позвать компанию друзей к себе в дом и там наговориться вдосталь, обменяться рукописями, полюбоваться антиками и старинными медалями. Л. М. Баткин: «В «Камальдульских летописях» Ландино гуманисты встречаются в святом уединенном месте; вокруг монастыря простираются рощи и луга: здесь, «вдали от городского шума и тревог, легко вести образ жизни, посвященный исследованию великих вещей». В большой ученой компании собеседники взбираются на вершину лесистого холма. Слушая пение птиц и нежное бормотание ручья, они готовы обменять мудрыми и красноречивыми рассуждениями».

Они много разговаривали (что может быть прекраснее беседы с единомышленниками!), много переводили и писали. И очень ценили время. Вспомните героя Джека Лондона по прозвищу Время-не-ждет, там человек учитывал каждую секунду ради денег, гуманисты вели счет времени ради Слова и Мысли. В трактате Леон Батиста Альберти «О семье» говорится, что у каждого есть три собственные, дарованные природой вещи: душа, тело и время. Информация сообщается читателю в форме диалога (гуманисты обожали диалог). Собеседники спорят: как же можно обладать тем, что нельзя передать другому? Говорят они долго, красиво и умно. Я согласилась с определением Альберти сразу: в самом деле, душу иные продают, прости господи, черту, тело можно, например почку, отдать больному, но время действительно нельзя отдать другому, правда, его можно потерять, потратив зря. Их лозунги: «Будь усидчив!», «Кто много спит, тот теряет время!».

Но спрашивается, зачем гуманисты трудятся как одержимые, не получая от труда денег на жизнь, неужели только ради духовного удовольствия? Ученость ради учености — и все? Ответ есть. Гуманистические занятия совершенствуют человека — это раз. Занятие словом и философствование очищают истину от плевел, а это ведет к общественному благу — это два. И наконец, третье — ученость, в отличие от бесконечной молитвы где-нибудь в уединении, в скиту, есть ближайший путь к Богу. Своей «жадностью к словесности», чтению, писанию и умным беседам гуманисты хотели обрести бессмертие.

«Ни одна эпоха в истории европейской культуры не была наполнена таким огромным количеством антицерковных сочинений и отдельных высказываний», — пишет Лосев, но при этом гуманист Эрмолио Барбаро говорит: «Я знаю только двух Богов — Христа и словесность».

Человек изначально грешен, и природа часто создает его с разными пороками, но, «пропущенный через культуру, он может избавиться от пороков и приобрести совсем другой вид». Древнегреческий философ Стифонт был от природы развратником и пьяницей, но, «упражняясь в добродетели и науках, он «победил свою мнимую природу». Так почему же не поучиться у древних, не воспользоваться их мудростью? Пико делла Мирандола, замечательный философ, гордость ученого двора Лоренцо Медичи, утверждал, что зла вообще нет, зло суть отсутствие добра.

Нет, «упражняться в добродетели и науках» — это совсем не для Бенвенуто Челлини. Если ему и нужны знания, то очень конкретные, а именно по своему любимому предмету — ваянию и ювелирной работе. Досуг у него редок, потому что слишком много дел, а он работоголик, а уж если выпал досуг, то он проведет его с друзьями за пиршеством с вином и женщинами. Он уважает ученых людей и латынь, но сам не знает языка древних, и какое счастье для нас, его читателей, что свою «Жизнь…» он написал не просто по-итальянски, но еще с использованием флорентийского арго.