Беовульф

ножом распоротый

(не меч, но двуострый

нож покончил

с червечудовищем).

Там же Виглаф,

сын Веохстана,

над Беовульфом,

живой дружинник

над павшим державцем,

страж печальный,

сидит, охраняя

и друга и недруга!

Ждут нас войны

и кровомщение,

едва о смерти

правителя нашего

узнают фризы,

франки услышат.

Та распря вспыхнула,

когда на хугов

дружину Хигелак

и флот свой двинул

к пределам фризским,

где войско хетваров

с ним переведалось,

воинство сильное,

многомогучее,

там был повержен

отважный в битве,

пал в сражении

вождь, не успевши

воздать соратникам

за службу добычей;

возненавидели

нас меровинги.

Не жду я также

добра и мира

от племени шведов:

ведь всем известно,

как в Роще Вороньей

убил Онгентеов

Хадкюна Хредлинга.

Тогда впервые

гауты гордые

войнолюбивых

искали Скильвингов,

и встретил гаутов

родитель Охтхере,

старец державный:

сваливши Хадкюна

вождя мореходов,

из плена выручив

жену, чьи сокровища

враги похитили,

свою супругу,

ему родившую

Охтхере с Онелой,

он гнал дружинников,

лишившихся конунга,

и, встав на дороге,

рать бегущую

близ Леса Вороньего

настиг - и немногих,

там уцелевших,

усталых и раненых,

обставил воинством;

всю ночь он без устали

грозил злосчастным

страшными казнями:

одних он прикажет

зарезать поутру,

других - повесить

на радость воронам

на древе смерти.

Но на рассвете,

когда уж воины

в спасенье изверились,

вдали запели

рога походные

дружины Хигелака

явился верный

конунг с отрядом

на помощь родичам.

41

В битве кровавой

сшиблись рати

гауты, шведы,

народ с народом,

смешались в сече

необозримой.

Тогда с дружиной

вождь сокрушенный,

старец-воитель

бежал, спасаясь,

спешил укрыться

в стенах Онгентеов:

изведав могущество

и доблесть Хигелака,

дольше не мог он

борьбой испытывать

войско вражье,

и, не надеясь

от морескитальцев

спасти казну свою

и чад с супругой,

он под защиту

высокой насыпи

ушел в ограду;

но следом стяги

дружины Хигелака,

теснящей шведов,

по полю двинулись,

рубились Хредлинги

на земляных валах,

покуда Онгентеов,

седобородый

народоправитель,

в смертельной схватке

не встретил лезвия

меча, несущего

гнев Эовора.

Сперва на владыку

напал Вульф Вонрединг,

ударил яростный

и кровь державного

дружиноводителя

седины окрасила,

но старый Скильвинг,

не устрашившийся,

врагу, как должно,

воздал, ответил

ударом тяжелым,

взмахнул над недругом

клинком разящим

воитель-старец

и не поспел герой,

потомок Вонреда,

щитом прикрыться,

как шлем крепчайший

располовинился,

и он, окровавленный,

пал на землю

(еще он не был

смертью отмечен,

но сильно раненный

боец был в ярости).

Тогда воитель

из рати Хигелака,

брата увидев,

к земле склонившегося,

мечом размахнулся

и кровлю шлема,

щита ограду

рассек - тут конунг,

владычный старец,

дух испустил,

и осталось за ведерами,

судьбой хранимыми,

поле брани;

и подняли Вульфа

и раны родича

уврачевали.

Победный Эовор

с Онгентеова,

с вождя дружинник,

сорвал кольчугу,

убор властелина,

и шлем, и лезвие

меча с рукоятью

сложил пред конунгом,

за что герою

награду Хигелак

сулил великую

и выполнил слово:

за труд кровавый

правитель гаутов,

наследник Хределя,

домой возвратившись,

взыскал и Вульфа,

и Эовора

казною богатой

было каждому

дано сто тысяч

землей и кольцами

(дары щедрейшие

за ратную службу!),

и дочь родную,

дома отраду,

в залог благосклонности

он отдал Эовору.

Вот корни распри

и ярости недругов

и кровомщения!

Я знаю, скоро

нагрянут шведы

к нашим жилищам,

едва проведают

о том, что не стало

ратеначальника,

ревнителя наших

земель и золота,

вождя, охранявшего

и наше племя

и славных Скильдингов,

кольцедробитель,

герой владычный

путь свой окончил.

Идите же к конунгу,

проститесь, дружинники,

с владыкой гаутов

и возложите

златодарителя

на ложе пламени,

а с ним и сокровища

не частью, но полностью

в огне да сгинут

каменья и золото,

добыча, взятая

в последнем сражении

ценою жизни,

так пусть же истлит

и казну и конунга

костер единый:

не должно героям

носить драгоценности