Бер и Берегиня

Глеб Иванович взбултыхал молоко, снял крышку, обычную, полиэтиленовую, и плеснул мне в кружку.

— Давай, малыха, тебе сейчас нужно молочное. — пророкотал он. А я уплетала щи. Они были просто божественны! Теперь понятно, от кого майор научился готовить. Руки его бабушки просто творят чудеса.

— Варюш, — она тронула меня за руку, когда я сыто откинулась от стола. — Любишь Кирюшку? — я заливаюсь краской, а Александра улыбается мне тепло, ласково, словно не грозный майор был ее внуком, а я. — Любишь. У моего внука сложный характер, весь в деда пошел. Мы уж думали, что не дождемся правнуков.

— Каких правнуков? — искренне не понимаю я.

— А ты еще не чувсвтвуешь? — яркие синие глаза смотрят с хитрым прищуром.

— Что?

— Ох, женщины! — рокочет Глеб Иванович. — Вечно вокруг да около ходите! Варрька, ты носишь нашего правнука!

— Глеб! — Александра бьет мужа по плечу. — Никакого такта! Вот уж на самом деле, медведь!

— А то ты не знала! — мужчина фыркает знакомо, точь-в-точь майор.

— К-к-как? — только и могу выдать я.

— Тебе рассказать, как дети получаются? — Глеб Иванович подается чуть вперед, облакачиваясь на край стола. — Ну, значит, смотри! Сначала….

— Глеб! — Шура отвешивает мужу ощутимый звонкий подзатыльник, а тот лишь громко хохочет, запрокинув голову назад.

— Не обращай внимания на этого охламона, Варя. Это он так радуется.

— Все нормально, — машинально киваю я. Как? Всего за несколько дней, и забеременела? С бывшим мужем за несколько лет ничего, а тут- каких-то несколько дней! Так! Я хочу курить! Срочно!

— Вы еще сами просто не поняли. — Александра смотрит ласково, нежно. — У тебя еще слишком мало опыта, как у Берегини, а Кирюша слишком долго был человеком.

— А откуда вы знаете?

— Что ты Берегиня? Глеб иногда посматривает за Кириллом. Все-таки единственный внук наш. Вот из Нави и посматривает. О, ты не думай, Варь. Вы, когда надине остаетесь, Глеб не смотрит, — и смеется. а я снова краснею.

— Кирилл объяснил тебе про Навь? Нет? Пошли на улице побеседуем, Глеб пока внука в комнату его отнесет. Там уже все постелено. Пусть спит.

Александра накидывает мне на плечи огромный тулуп, и заставляет одеть безразмерные валенки, поясняя тем, что не хочет, чтобы я застудилась. Во дворе смахивает с резной лавочки пышный снег, и садимся.

— Весь мир можно поделить на три части, — начинает она, — на Правь, Явь, и Навь… Явь-то место, где живут люди. Обычные люди, которые не знаю ничего о других частях. Правь и Навь, это как рай и ад. Только в Прави живут светлые божества добрые духи, такие, как ты. А в Нави- темные божества, и всяческие злые существа. Как медведи наших мужчин. Вот ты- Берегиня. Не знаю, почему ты ей стала, но ты относишься к Прави. Рядом с тобой всегда хорошо, расстения цветут и растут буйным цветом, люди редко болеют. А наши медведи, — она мнется, — ты сама видела, на что они способны. Ты можешь спокойно оставаться в Прави, но Навь будет тебя отторгать. А Глеб и Кирюша-наоборот, в Нави могут быть сколько угодно, но в Прави- они чужие. Инородные тела. И Правь будет пытаться от них избавиться любыми путями. Глеб, почуяв Кирилла, очень удивился, узнав, что внук в Нави не один. И пошел проверить. Не думал, что встретит тебя там. Это был приятный сюрприз. Кирилл, он… Варь, он любит тебя, правда. Да ты и сама это знаешь же.

— Знаю, — улыбаюсь я-Он такой..

— Дикий? — Александра смеется, словно колокольчики звенят. — Ты бы видела Глеба, когда мы познакомились. Он вообще меня украл, когда я шла за водой на речку.

— Александра, а сколько вам…

— Лет-то? А какой сейчас год? — услышав, мой ответ, качает головой, — ну значит мы с Глебом по сотне разменяли уже.

— Как по сотне?

— Берсерки стареют очень медленно, Варюшка. И их женщины, которых принимает их медведь, тоже. Вот сколько ты мне дашь?

— Лет 50, не больше.

— О! вот видишь! То, что не дает нам стареть, оно передается с… ну ты понимаешь, в общем.

— Понимаю, — киваю я. Это что же, я теперь в 100 лет буду выглядеть вот как Александра? Приятный бонус, так сказать! — А вы в городе совсем не бываете?

— Отчего же? Бываем, но очень и очень редко. Беры не могут долго выдерживать в городах, они слишком ревнивы и вспыльчивы, да ты и сама видела, на что они способны.

— Да, такое не забудешь при всем желании. — от воспоминаний о вчерашнем вечере меня немного передергивает. Да, те парни нарвались не на того. Но такой страшной смерти они вряд ли заслужили.

— Из всех беров только Киру удавалось жить в городе. Поэтому он помогает не только нам, но и остальным берам. Раз в месяц, они приходят сюда со списками необходимого. Лекарства, одежда, что-то из техники. И Кирилл это все сюда потом привозит.

— Теперь мне стало понятно наличие в доме всего этого.

— Да, внучок натаскал все это. Честно сказать, я до сих пор не всем научилась пользоваться. — Александра смущенно улыбается. — Но это все облегчает мне жизнь. Медведи эти, знаешь ли, всегда голодные. — переглядываемся, и хохочем над двусмысленностью фразы.

— Кирюшка сейчас отоспится, завтра встанем пораньше, надо начинать его откармливать, а то вон похудел как.

Камешек в мой огород что ли?

Но Александра продолжает:

— Этот город плохо на него влияет, Варь. Сейчас он, не смотря на свой возраст, почти в половину меньше, чем другие беры в его возрасте.

— Хрена себе! — вырывается у меня. — Это он еще маленький?

— Ну не то что бы очень, но есть куда расти. — улыбается Александра.

— Спасибо вам.

— За что?

— За то, что приняли, как свою.

— Ой глупенькая. — смеется она, приобнимая меня за плечи. — Ну а как можно было по-другом-то, Варь? Ты- судьба нашего внука. Если честно, то Глеб боялся, что Кирюша приведет в дом одну вот из этих мадам, у которых губы как после укуса пчелы. Но ты ему понравилась, правда. Не обращай внимания на его шутки. Он добрый в душе, просто…

— Просто он мишка. Такой же, как Кирилл.

— Да. Они просты и прямолинейны.

— Александра, — начинаю я чтоб спросить интересующий меня вопрос, но она перебивает.

— Просто Саша. Или Шура.

— Хорошо, — киваю я и продолжаю. — А вы тоже берсерк?

— Нет, милая. Женщин берсерков не существует в природе. Я была простой дочкой крестьянина. Глеб увидел меня, когда возвращался с войны. А я шла на реку за водой для скотины. Он остановился помыться, а тут я. — смущается, словно девица. — Конечно, не сразу у нас все гладко стало, далеко не сразу. Но после рождения нашей Марьянушки, я поняла, что этот мужчина- тот, кого я люблю больше жизни.

— А ваша дочка, — я подбираю слова. — Кириллл говорил мне, что его воспитывали вы. И что мама его…