Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

Дверь слегка приоткрылась. Мне это совсем не понравилось — меня осматривали, я сам ничего не мог разглядеть. Хорошо, что у меня был вид безоружного человека — крохотный пистолет был надежно спрятан в моей руке. Но было ли это преимуществом? Этого я не знал.

Неопределенность не правилась мне.

— Хорошо, — сказал я. — Вы делаете сквозняк. Идите сюда наружу!

Я говорил с гортанным парижским акцептом, который слышал наверху.

Дверь открылась сильнее и за ней появился парень с вымазанным сажей лицом. Он щурился и глядел наверх, на лестницу. Мотнув головой назад, он произнес:

— Сюда, пожалуйста, — голос у него был довольно хриплый.

В данных обстоятельствах я не видел причин отказываться. Я прошел мимо бочонков и, наклонив голову, нырнул в низкий дверной проем. Как только человек закрыл дверь, я вернул пистолет на прежнее место в рукаве.

Я находился в сыром мощенном туннеле, освещенном стоящим на полу электрическим фонарем.

Мне необходимо было находиться против света — пока что я не хотел, чтобы было видно мое лицо.

— Кто вы? — поинтересовался я.

Парень протолкнулся мимо меня и подхватил фонарь, едва взглянув на меня.

— Я — человек немногословный, — сказал он. — Я не люблю задавать вопросы и не люблю отвечать на них. Идемте.

Я не мог позволить себе спорить с ним по этому поводу и последовал за ним. Мы шли по высеченному вручную проходу, затем вниз и очутились в темпом помещении без окон.

За разбитым столом, на котором потрескивала горящая свеча, сидели двое мужчин и темноволосая девушка.

— Все в порядке, Миче, — сказал мой проводник. — Вот этот голубок.

Миче развалился на стуле и дал знак, чтобы я подошел к нему. Он взял что-то со стола, похожее на нож для открывания писем, и стал ковыряться в коронных зубах, косясь на меня взглядом.

Я решил не подходить слишком близко к столу.

— Судя по форме, один из этой псарни, — сказал он. — В чем дело, ты укусил кормившую тебя руку? — Человек весело засмеялся.

Я промолчал, думая, что надо дать ему возможность сказать мне что-нибудь, если уж ему так хочется этого.

— Судя по шнуркам, — унтер-офицер, — продолжал он, — Что ж, там наверху будет очень интересно понять, куда это ты делся? — Тон его изменился. — Выкладывай, почему ты в бегах?

— Пусть этот мундир не беспокоит вас, — начал я. — Давайте считать, что я одолжил его. Там, наверху, мой вид не очень-то понравился.

В этот момент в разговор вступил другой из сидевших:

— А ну, парень, подойди поближе к свету.

Я не мог откладывать этого надолго. Я вышел вперед, прямо к столу. И чтобы быть уверенным, что они поймут мой замысел, поднял лампу и осветил ею лицо.

Миче так и застыл с ножом в руке. Девушка стремительно вскочила и перекрестилась. Другой мужчина как завороженный уставился на меня. Все получилось весьма внушительно. Я поставил свечу назад на стол и небрежно сел на пустой стул.

— Возможно, вы можете сказать мне, — я говорил негромко, но твердым голосом, — почему мне не удалось обмануть их?

Заговорил другой мужчина:

— Вот в таком виде вы и показались перед ними?

Я кивнул.

Он и Мяче переглянулись.

— Друг мой, неужели вы не поняли, что здесь вы представляете собой довольно большую ценность, — сказал через мгновение незнакомец. — Но вам нужна некоторая помощь. Чика, принеси нашему новому товарищу вина.

Девушка, все еще с широко раскрытыми глазами, торопливо бросилась к закопченному буфету и стала наощупь искать бутылку, глядя на меня через плечо.

— Так что же случилось наверху? — спросил Миче. — Сколько времени вы были во дворце? Сколько человек вас видело?

Я вкратце рассказал о случившемся, опустив только способ моего проникновения во дворец. Казалось, это вполне их удовлетворило.

— Похоже, что только двое видели его лицо, Грос, — заключил в конце концов Миче. — И оба они покинули сцепу.

Он повернулся ко мне.

— Хорошенькое дельце — пристукнуть Соувета. И вряд ли кто будет сожалеть о Пипе. Между прочим, а где же твой пистолет? Может быть, вы соблагоизволите отдать его мне? А?

Он протянул руку.

— Я был вынужден оставить ого, — ответил я. — Понимаете, в темноте обо что-то споткнулся, выронил его, а искать не было времени.

Миче недовольно хмыкнул.

— Боссу будет очень интересно с вами переговорить, — сказал Грос. — И чем скорее, тем лучше.

Кто-то, тяжело дыша, вбежал по лестнице в комнату.

— Скажи, шеф, — начал он, — мы навели шуму в башне…

Он остановился как вкопанный и весь напрягся. На лице его появилось удивление. Рука его начала шарить по бедру в поисках пистолета. Но он не нашел его и метался взглядом от одного лица к другому.

— Что… что…

Грос и Миче хрипло расхохотались.

— Успокойся, Паук, — Миче первый прекратил смеяться. — Байард перешел к нам!

При этом даже Чика хихикнула.

Паук продолжал стоять в недоумении.

— Ничего не пойму, — еле выдавил он из себя.

Он оглядывал комнату. С его побелевшего лица не сходила гримаса сильного испуга. Миче вытер лицо платком, прокашлялся и сплюнул на пол.

— О’кей, Паук. Не волнуйся. Это просто точная копия. А теперь веди сюда ребят.

Паук стремительно выскочил из комнаты. Я ничего не понимал. Почему некоторым из них было достаточно внимательного взгляда, чтобы раскусить меня, а вот этот парень был полностью введен в заблуждение?

Я должен был попять причину! Было что-то, что я делал неправильно.

— Вы не против того, — сказал я, — чтобы объяснить, что не так в моей одежде?

Миче и Грос снова переглянулись.

— Что ж, мой друг, — сказал Грос, — нет ничего, о чем бы мы не позаботились. Смотри на вещи проще и мы доставим тебя куда надо. Вы хотели, проникнув во дворец, шлепнуть старика, не так ли? Что ж, при поддержке Организации вы сможете это сделать.

— Какой Организации? — изумился я.

Миче покачал головой и вмешался в нага разговор.

— Не забывайте, мой друг, что сейчас вопросы задаем мы! И поэтому, ваше имя? Чем вы занимаетесь?

Я перевел свой взор с Миче на Гроса. Мне очень хотелось знать, кто из них старший.

— Мое имя Байард, — сказал я.

Миче, прищурясь, встал и начал прохаживаться вдоль стола. Он был крупным парнем с большой головой и маленькими глазками.

— Я спросил ваше имя, мистер! — сказал он. — Обычно я дважды не спрашиваю, зарубите себе на носу.