Берег мечты

Гума волновал Феликса меньше всего, он был на глазах, за ним легко было следить. Пусть раздуется от гордости, как павлин, тут-то его можно будет и прихлопнуть!

Эриберту доложил хозяину, что с бандитом покончено.

— Только что? — поинтересовался Феликс.

— Да нет, дня два уже… — лениво сообщил Эриберту.

— А ты уверен, что это тот? — уточнил Феликс, — Адме не стало легче. А я на это надеялся.

— Тот, — жёстко ответил Эриберту. — Тот, кто посмел притронуться к доне Адме, не имеет права ходить по земле!

— Хорошо, Эриберту, я тобой доволен, — сказал — Феликс, — по-прежнему следи за Гумой и о самом интересном сообщай мне.

Эриберту поклонился и вышел, но он не торопился покинуть дом. Ему необходимо было увидеть Адму. Может, у неё есть для него особое поручение? Обычно свои поручения она давала ему в поздний ночной час, когда он имел обыкновение заходить в этот дом на кухню и там подкрепляться. Но на этот раз он отыскал её днём.

Ему не понравился её взгляд, в нём была тревога.

— Я готов вам служить, моя госпожа, всегда и во всём, — сказал он с нажимом.

— Благодарю, Эриберту, я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь. Когда понадобится, я позову именно тебя.

Эриберту поклонился и вышел. Ради этой женщины он готов был на любые преступления.

Адма и впрямь была встревожена. Она не могла счесть случайностью нападение на дороге. Кто-то охотился за ней, посылал анонимные письма, напоминал о том, что она старалась забыть.

«Где дона Коло?» — гласила надпись на фотографии, полученной Адмой в конверте. Адма сожгла фотографию и задумалась. Она пыталась понять, кто стоял за этими письмами. И вдруг в её памяти всплыл дядюшка Бабау. Он приходил к ней после того, как исчезла дона Коло, и принёс её сумочку, которую та забыла у него в баре. Адма сожгла и сумочку, и письма-дневник, ради которого пошла на убийство. Искать эту Коло, беспокоиться о ней мог только Бабау! Адма решила навестить его, поговорить с ним, чтобы решить, как ей поступить дальше. Войдя в бар, она увидела Эпифанию, которая оживлённо беседовала с хозяином бара, вспомнила, что Бабау — лидер оппозиции, и они ей показались заговорщиками.

Между тем Эпифания делилась со своим старинным другом семейными проблемами. Она хотела бы выдать замуж Женезию, которая стала даже разговаривать во сне. По этим словам, стонам и вздохам мать поняла, что дочери снятся любовные сцены, но днём дочка вновь одевалась в свою привычную броню, и до сердца её невозможно было достучаться.

— А ведь ей пора, пора, — твердила Эпифания. – У меня даже со здоровьем стало хуже от тревог и беспокойства. Я недавно упала в обморок, девочки так перепугались, что на какое-то время ссориться перестали. Обычно они грызутся с утра до ночи. Сокорринья упрекает сестру в ханжестве, а Женезия её — в разврате.

Дверь хлопнула, и все взглянули на вошедшую — жену префекта Адму Геррейру, неожиданную посетительницу «Маячка». Она села за стол, и Бабау поспешил сам обслужить её. Принимая заказ, он выслушал и не менее неожиданный вопрос: помнит ли он дону Коло?

— Конечно! Прошло не так много времени с нашей последней встречи. А что? — осведомился Бабау.

— Я помогла ей материально, — сообщила Адма. — Но она давно уже не подавала о себе вестей. Я ищу её. Если у вас будут новости, сообщите.

— Непременно, — пообещал Бабау доброжелательно и искренне. — Однако думаю, что новости, скорее всего, будут у вас, вы с этой дамой в добрых отношениях, а я совершенно посторонний человек.

Слова Бабау показались Адме лицемерием. Каждый ей виделся врагом. Да и мог ли не бьггь врагом Бабау — лидер оппозиции? А Эпифания? Очень возможно, что они вступили в сговор и замышляют что-то против Феликса. Адма пообещала себе, что будет постоянно настороже, будет следить за всеми и не даст своим врагам восторжествовать.

Глава 13

Рита никогда не сидела, сложа руки, стряпня её славилась на всю округу, и она, то пекла пирожки на именины, то готовила сласти для свадебного стола. Это был её приработок. Убедившись, что скорая и ловкая Жудите тоже очень вкусно стряпает, Рита стала приглашать её себе в помощницы, а заработанные деньги потом делила пополам. За тестом и овощами женщины вели долгие разговоры и очень подружились, Только Рите Жудите призналась, что ждёт второго ребёнка.

— Я не хочу говорить Жаку, — пояснила Жудите, — боюсь, он никогда не уйдёт от Эриберту. Будет говорить, что нужно кормить семью. А я только и мечтаю, чтобы он расстался с этой бородатой акулой! Кооператив рыбаков был бы для Жака спасением. Но он не хочет! Держится за эти проклятые деньги, а их ведь всё равно нет!

Рита обняла Жудите:

— Милая моя! Не знаю, что тебе и посоветовать! Мужчины так упрямы! Но твою тайну можно хранить до поры до времени, разве нет?

Женщины рассмеялись.

— Найди самый удобный момент и сообщи ему эту новость! Не бойся. Знай, что у тебя есть ещё один дом, что я тебя всегда поддержу.

— Спасибо, тётя Рита.

Рита не могла сказать этой девочке, что и у неё есть своя тайна, куда более страшная и мучительная, и что она, взрослая, умудрённая годами женщина не знает, что ей делать, как поступить.

Селминья вернулась в Порту-дус-Милагрес и опять прогуливалась вместе с Гайде Коальей по портовым улочкам. Вернулась она, потому что соскучилась по родным местам и лицам, а ещё, потому что влюбилась в Родолфу, который работал крупье в казино в Салвадоре, но однажды взял и уехал в Порту-дус-Милагрес. За ним поехала и Селминья. С собой она привезла чемодан книг. Живя одна, она пристрастилась к чтению, покупала себе всевозможные романтические истории и такую же сочинила про себя и красавца аристократа Родолфу: он влюблялся в неё, предлагал руку и сердце, и она становилась настоящей графиней. Целыми ночами сидела Селминья, любуясь морем при лунном свете и мечтала. Гайде ругала её за лень и нерасторопность. Руфину чурался её, зато Рита очень обрадовалась возвращению Селминьи. Она могла налюбоваться красавицей дочкой и слёзно молила Господа, чтобы вывел Селминью на честную дорогу. Но Риту ожидал ещё один удар. Когда она ласково заговорила с Селминьей, та от неё отвернулась.

— Что с тобой, девочка? — всплеснула руками Рита. – Разве не я растила вас с Руфину?

— Вы! Но вы всегда предпочитали Руфину и были с ним заодно! – отозвалась Селминья. – Я на вас обижена!

Ответ полоснул Риту по сердцу. «Как же ты обидишься, когда узнаешь всю правду?» — подумала Рита, но положилась на Божью волю, как всегда поступала в трудных случаях.

— Нужно уметь справляться с обидами, — сказала она вслед Селминье, но не знала, услышала та её или нет.

Попробовала Рита ещё раз поговорить с Руфину, но тот снова от неё отмахнулся. Он был занят завоеванием Эсмералды, она одна в целом свете его интересовала. А для Эсмералды существовал в целом свете только Гума, и она не теряла надежды заполучить его в мужья. Наглядевшись дурацких фильмов по телевизору, Эсмералда возомнила, что единственное, чего ей недостает для того, чтобы Гума в неё влюбился, — это красивого платья.

— Я должна стать принцессой, — сказала она себе, — и тогда мой принц будет со мной!

Она съездила в Салвадор, облюбовала себе неимоверно дорогое платье и принялась кокетничать с Руфину, добиваясь, чтобы тот ей подарил его.

Руфину почитал за счастье порадовать Эсмералду, дела в кооперативе шли хорошо, в кармане у него завелись денежки, и он рад был потратить их на возлюбленную. Но узнав стоимость платья, он рассмеялся:

— Нет, Эсмералда, и не мечтай! Таких денег у меня нет!