Берег. Территория любви

Он изобразил хук справа. Роберт мгновенно уклонился и нанес ответный удар:

– Тренер имел в виду секс!

Эдвард поставил блок и рассмеялся:

– Ах, вот в чем дело? Тогда судя по удару, у тебя его не было, – он пошел в атаку на сына.

Тот отступил, но улучив момент, поднырнул Эдварду под руку и проверил на прочность его пресс:

– А ты судя по реакции, всю ночь о нем мечтал! – вставил шпильку Роберт.

– Все, брейк! Не забывайся, – Эдвард нахмурился. – Эта красавица вспомнила кто она и откуда?

– Не помнит даже имени, но не теряет при этом ни бодрости духа, ни чувства юмора и готова ехать со мной в Москву.

– С тобой? Нет!

Эдвард смутился своей горячности и опустил глаза. Он ощутил, как его тело наливается свинцовой тяжестью: «К чему вчера было это благородство? Роберту скоро тридцать, и он меняет женщин чаще чем масло в машине. А я, видите ли, разглядел в нем вспыхнувшее чувство и отступил. Как эта девушка смотрела вчера на меня! Зачем я сдался? Чего хочу на самом деле? Для каких высоких целей беречь себя, если Лиз больше нет рядом. Имею ли я право снова обрести счастье?» Эдвард передернул плечами и взглянул на сына. Во взгляде Роберта, как и вчера, читалась настороженность.

– Я хотел сказать, что ей положен постельный режим, а не бег с препятствиями по пересеченной местности, как ты любишь, – Эдвард переигрывал, и хуже всего было то, что дрогнувшие уголки губ сына указывали на то, что он заметил.

– Да с ней нормально все! Правда, понятия не имеет кто она и откуда, но наизусть цитирует Шекспира, помнит фольклор и считает тебя ангелом, который явился ей во сне в белом халате.

Эдвард рассмеялся и воспоминания о мимолетном знакомстве со вчерашней пациенткой теплой волной хлынули в его сознание: «Ее зеленые глаза и пальцев тонких легкий холод… Стоп, стоп! Охолони, старина». Глаза глазами, но из памяти не шел момент, когда он выставил сына за дверь и стянул с девушки трусы, руководствуясь врачебным долгом. Уверенный в том, что увидит истерзанную плоть, Эдвард остолбенел, когда перед ним предстали нетронутые розовые лепестки, стыдливо спрятавшиеся среди нежных, гладких складок персикового цвета кожи.

– Похоже, я немного переборщил с одним обезболивающим. Но мне приятно, что мы с Шекспиром поселились первыми в ее воспоминаниях.

– Ну конечно, – усмехнулся Роберт, – ты для нее ангел, а меня она чуть не выгнала взашей после пяти минут знакомства.

– Я тебя плохому не учил, так что не ко мне претензии, – улыбнулся Эдвард и, посерьезнев, добавил:

– У меня скоро самолет. Я тоже должен лететь в Москву. Поэтому мне необходимо еще раз осмотреть пациентку. Договорюсь, чтобы ее, пока нас нет, разместили в центре…

– Она нормально себя чувствует и поедет со мной. Вдруг ее тут разыскивают? Лучше пока уехать из Питера.

– Но у нее нет документов! Как она полетит?

– Я все продумал. Поедем на машине.

– На какой, если не секрет?

– Договорись, пожалуйста, с Виктором.

Эдвард покачал головой.

– И это называется, ты все продумал?

– Пожалуйста. И еще одно, – Роберт замялся и посмотрел на него так, что растаял бы и снег в морозилке. – Мне нужна эта девушка. Она уже в сердце моем.

Фаррелл-старший закусил губу: «Сердце! Оказывается, у тебя есть сердце. Откуда посреди пожара желаний и череды страстей такая вспышка нежности? А я-то уверился, что ты все изведал сполна, и тебя-то это ослепительное, щемящее душу чувство так и не всколыхнет. Обезоружил, что и говорить».

– Оставь такие взгляды для леди в комнате, хотя, похоже, ты его уже на ней опробовал. Помогу тебе, так и быть. Давно она уснула?

– Около четырех. Я дал ей обезболивающее.

– Придется разбудить, – с этими словами Эдвард открыл дверь, включил свет и подошел к дивану.

Девушка спала, и ее волосы волнами разметались по подушке. От бледности не осталось и следа, лишь небольшой синяк на щеке напоминал о том, что она вчера серьезно пострадала. Припухлые губы приняли четкие очертания и чуть открылись во сне. Эдвард присел на краешек постели и тронул девушку за руку. Она повернулась к стене и положила ладошки под щеку. В комнате было тепло, красавица во сне что-то пробормотала и выбралась из-под одеяла, оголив спину с чуть заметным шрамом в левом подреберье и с узеньким синим треугольником, условно прикрывающим загорелые бедра. У Эдварда пересохло во рту и предательски пробудилось банальное мужское желание.

– Просыпайтесь, мисс! – он потормошил ее за плечо.

Девушка повернулась на спину и сладко потянулась.

– Ты издеваешься? Выключи свет, – она наконец открыла глаза, удивленно уставилась на Эдварда и через мгновение вжалась в стену, закутавшись в одеяло, как в плащ-палатку. В ее глазах заиграл явный интерес.

– Доброе утро, мисс!

– И вам, если оно, и правда, доброе, – девушка одарила Эдварда обворожительной улыбкой.

Невольно его губы растянулись в ответ, а ведь он собирался быть с ней серьезным и решительным.

– Рад, что вы пришли в себя. Я Эдвард Фаррелл, отец этого парня, – он указал на Роберта, – и ваш лечащий врач на ближайшее время, если не возражаете, конечно.

– Я вас помню! – девушка всем телом подалась вперед. – Светловолосый, с открытым, проницательным взглядом синих глаз, вы сразу всплыли в моей памяти. Вчера я совершенно точно видела вас в белом халате, и мне привиделись вдобавок крылья.

– Я польщен, – как можно более бесстрастно проронил Эдвард, утопая в ее глазах как мальчишка. – Но, увы, травма произошла до нашей встречи, и только поэтому вы меня помните.

– Мы тешим себя мечтами, потому что боимся правды, – она прислонилась головой к стене и взглянула на Эдварда из-под длинных ресниц.

Фаррелл-старший залюбовался ее точеными, изящными чертами лица.

– Вы непохожи на девушку, готовую обманываться мечтами. Поверьте, я разбираюсь в людях.

– Обманываться можно и правдой. А для меня сейчас это проще простого. Стерты все файлы прошлого. Доктор, пообещайте, что не положите меня в больницу! Я прекрасно себя чувствую.

– Э-э. Да я, собственно…

– Принцесса, будь уверена, что я не позволю этому случиться! – встрял в их разговор Роберт, помахал девушке рукой и плюхнулся рядом с диваном в кресло.

– Принцесса? Забавно, – переспросил Эдвард сына, и вновь повернулся к прелестной пациентке. – Вы вчера получили серьезную травму, и я в любом случае должен еще раз осмотреть вас, а также задать несколько вопросов. Роберт, ты поможешь нашей новой знакомой подняться в смотровую? А потом придумай что-нибудь с завтраком – я отпустил вчера Зою Михайловну на уик-энд.