Берегись сурка!

Дверь распахнулась и на пороге появился зельевар. Прежние инстинкты взяли верх и Питер, взвизгнув, спрятался за дверцу, скрывая от посторонних глаз трусы-парашюты и растянутую майку.

— Мерлин, какого чёрта, — раздражённо закатил глаза Снейп. — Сколько можно копаться?

— Прошу прощения, похоже, мне нечего надеть, — Питер указал на гору в шкафу. — Вряд ли вы благосклонно отнесётесь к тому, что я устрою стирку…

Зельевар ещё раз ругнулся, упомянув в сердцах "этих женщин", но, прошагав к гардеробу, выхватил пару рубашек, брюки и пиджак, очищая одежду заклинанием.

— Устроит? — Не скрывая раздражения, поинтересовался он.

— Нет, — угрюмо ответил Питер. — Если бы заклинания работали достаточно эффективно, вам бы не приходилось купаться, сдавать одежду эльфам в прачечную и мыть котлы руками. Но на крайний случай сойдёт.

Перехватив у Снейпа одежду, он, всё так же прикрываясь дверцей, принялся одеваться. Северус в это время пытался прийти в себя от подобной наглости.

— Кухню найдёте, — бросил он, стремительно удаляясь.

Питер не стал ему говорить, что прежде завтрака нужно умыться, не желая ещё сильнее бесить своего "соседа". Просто понадеялся, что где-нибудь в ванной найдутся чистые полотенца и завалялась новая зубная щётка. Накануне пришлось обходиться без душа, и теперь Пит чувствовал себя некомфортно.

К счастью, полотенце нашлось, а вот зубы пришлось чистить порошком, используя палец. Когда он полоскал рот, снизу донесся отчаянный рев:

— Мерлин и Моргана! Петтигрю!

Не желая ещё сильнее злить Снейпа, Питер торопливо спустился по лестнице, выныривая из коридора и напяливая фальшивую улыбку:

— Сэр! Как спалось? Прекрасное утро!

Ветер, завывающий в трубе, не позволял с этим согласиться.

— Чтоб вы провалились, — в сердцах пожелал зельевар, и тут же указал: — Каша на плите, кофе в турке.

Кивнув, Питер пробрался к раковине и принялся мыть руки. В голове жило твердое убеждение, что перед едой руки нужно мыть, даже если уже делал это пять минут назад. Тем более в таком неухоженном доме.

— А вы руки помыли, сэр? — Поинтересовался он у Снейпа.

— Мыл, — недовольно буркнул тот, собираясь взять с тарелки тост.

— Заклинанием?

— Водой! — Зельевар снова начал заводиться.

— Может, всё-таки помоете и мылом?

— Я не пойму, вы байбак, или енот полоскун? Мне все больше кажется, что проще вас тут же прикончить, чем постоянно исполнять ваши капризы.

— А потом Томушка вызовет вас и спросит: "Где мой любимый крысюк для битья? Не уберёг, сам будешь за него".

— Вы стали нахальнее, Питер-р-р-р… Я ведь могу вас не убивать, а напоить чем-то. Превратитесь в послушный, молчаливый овощ.

— Томушка, — развел руками Пит. Он решил при случае ссылаться на этот сомнительный аргумент.

— Чтоб вас сожрали хвостороги, — пожелал зельевар, принимаясь за кашу.

По окончанию молчаливой трапезы Снейп поднялся и приказал:

— Следуйте за мной.

Против ожидаемого, они пошли не в зельеварню, а вернулись в гостиную, где Снейп принялся искать что-то на полках.

— Я решил забрать у вас воспоминания о книжках и остальном. Оставлю немного воспоминаний из прошлой жизни, которые будут похожи на сны, для оправдания смены поведения. Из-за них вам будет казаться, что вы мечтали стать женщиной.

Звучало это не очень радужно, но всяко лучше, чем смерть. Питер поинтересовался:

— Похоже, это доставит вам немало удовольствия.

— О, даже не сомневайтесь, — сверкнул в его сторону глазами ехидный зельевар.

— Главное, чтобы последствия не были, как при лоботомии, — осторожно заметил Питер. Ему всё меньше нравилась эта идея.

— Вы жить хотите? — Сварливо поинтересовался Снейп. — Разумеется, перекраивать личность непросто, особенно делать это так, чтобы провести могущественного менталиста. Пару дней вам будет непросто, но постепенно мозг адаптируется. Вы буквально становитесь другим человеком! И не Анна Николаевна, и не Питер… Что-то среднее.

— Дайте догадаться — ещё и буду не в курсе, что вообще происходит. Учтите, если я слечу с катушек или примусь пускать слюни…

— Значит, эксперимент, очевидно, неудачный. Но иначе я вас к лорду не допущу. Содержание вашей головы слишком опасно, и вы знаете, какая вас ожидает альтернатива.

— Вы умеете убеждать, — кисло заметил Питер. — В любом случае, характер при этом не поменяется, даже с перекроенной памятью я останусь прежним. Хоть и немного… иным. Но у лорда все равно могут возникнуть вопросы — у прежнего Пита мыслей "побыть женщиной" не было.

— Отвечу, что вы от круциатуса немного тронулись, — легкомысленно отмахнулся зельевар. — Скажу, утром заметил странности, пытался помочь, но последствия травмы мозга уже были необратимы. Этим объясню и ваши проблемы с магией, почему забрал у вас палочку и не отдаю. Главное, чтобы лорд после этого не счёл вас недееспособным, приставив ко мне шпионом кого-то другого. Но не беспокойтесь, я и в этом случае что-то придумаю.

— Обожаю вас, — уныло сообщил ему Петтигрю, в глубине души признавая, что даже это лучше, чем гибель. — Ладно, говорите, что нужно делать.

Снейп указал подопытному на стул и принялся объяснять, как подбирать воспоминания в памяти, цеплять на палочку и переносить в отдельные флаконы.

Работа оказалась кропотливой и медленной, заняв больше трёх часов. После этого Питер смутно осознавал в себе какую-то Аню, на редкость живучее альтер-эго, которое появилось после пытки, знал, что раньше, обитая у Уизли, учил от скуки по старому учебнику русский, а ещё, впоследствии травмы, очень фрагментарно представлял свою жизнь. Семья, школьные годы, жизнь в "Норе", возрождение Волдеморта — память напоминала мозаику, лоскутное одеяло, некоторые части которого были яркими, объёмными, а другие расплывались, стоило начать к ним присматриваться.

Отдавая воспоминание за воспоминанием, Питер всё меньше понимал, кому служит и зачем, и в его голове складывалась всё более причудливая парадигма окружающего мира. Снейп очень внимательно следил, чтобы в памяти Питера не оставалось спойлеров о будущем, крестражах, гибели лорда или своей незаконной деятельности, но почти не трогал пласты памяти, где хранился фанфикшн. Зельевар брезговал лазить в воспоминаниях о фанатском творчестве, наткнувшись на определения терминов типа "снарри" или "драрри", решив оставить их как подтверждение того, что у Петтигрю поехала крыша. Но в свое время Аня почти не читала слэш. Зато с увлечением шерстила те работы, где зельевара "уползали". И в этих сюжетах оставалось достаточно информации, даже если убрать воспоминания о "двойной жизни" профессора. Лишившись части памяти, Питер всё равно понимал, что профессор "чутка странный", но "мировой парень", с которым очень круто подружиться.